Клятва киммерийца - Уоренберг (Варенберг) Энтони (лучшие бесплатные книги .TXT) 📗

Их хватило, чтобы остановить и всех антархов, что вышли в путь прежде Мангельды. И на то, чтобы успешно препятствовать и ему, Конану, и шемиту Иаве.

Но, Кром, Гринсвельд вовсе не был так уж беспредельно могуществен! Просто злобная, мерзкая обезьяна, у которой ну никак не могло хватить мозгов для того, чтобы совершенно сознательно губить Ландхааген, — разве что на отвратительную злую пакость вроде воровства. Значит, был кто-то посильнее Гринсвельда. Кто-то или что-то, орудием чего он являлся. Для кого — или чего — опасно само существование антархов, и или что — решился извести их под корень. Теперь с появлением Ллеу надежда антархов проснулась вновь. И оно изберет новое оружие. Кого на сей раз? С кем теперь предстоит сразиться? Один раз Ллеу едва не погиб. Оно затмило ненавистью даже сердце его собственной матери… И снова совершенно неизвестно, жив ли его спутник.

Напрасными оказались и поиски, и призывы. Ллеу точно сквозь землю провалился. Правда, в некотором смысле успокаивало то, что и его трупа Конан не обнаружил.

Он прошел по всем местным кабакам, но вместо юноши нашел только вчерашнего Краба — кстати, получившего такое прозвище за то, что на его левой руке не хватало трех пальцев, оставался, кроме большого, только мизинец, и кисть в самом деле напоминала клешню.

Краб имел весьма помятый вид, и, заметив варвара, непроизвольно завертел головой в поисках пути отступления, но было поздно. Киммериец опять схватил его, на сей раз — за шиворот, и встряхнул, словно мешок с мукой.

— Эй ты, отрыжка Нергала, спутника моего не видел?

— Нет! Хвала богам, не видел…

Варвар поставил его наземь.

— А где, как считаешь, он может находиться в этой дыре с утра пораньше?

Неожиданно Краб сел прямо на землю и схватился за голову, снизу вверх глядя на Конана.

— Там, где и ночь провел, конечно. Пошел получать законную награду, которая полагается победителю. Помнишь красотку, что прислуживала в «Сером ястребе»? Вряд ли она смогла устоять перед ним, ежели ему захотелось ее пощупать. Адда — дочь хозяина кабака, девица она с характером, но таких, как этот твой… э-э… спутник обычно привечает охотно.

Варвар угрюмо кивнул. Самому стоило сообразить, что тут не в магии дело и не в таинственных похищениях. Особенно отлично зная, что Ллеу ни одной юбки спокойно не пропустит. У него отлегло от сердца.

— …Только вот, — продолжал Краб, с самым невинным видом округляя глаза, — есть тут одна закавыка. Верно говорят, что легче сто блох на стол выпустить разом да за всеми уследить, чтоб не упрыгали, чем за одной бабой. Вот папаша-то этой самой Адды и старается, как может, чтобы замуж ее мало-мальски прилично пристроить можно было, а то кому нужна порченая девка, самые сливки снять каждому самому охота. И жених у ней подходящий имеется, тоже, понимаешь, бдит насчет чести невесты, иначе люди узнают, что она до свадьбы с кем ни попадя путалась, позор, сам понимаешь, обоим…

— Короче! — прервал его излияния киммериец.

— А если короче, — заторопился Краб, — папаша у Адды крут, демоны его раздери. Грозился, если кто близко к дочурке его подойдет, прикончит на месте, а по части выслеживать девчонку он наловчился не хуже кота-крысолова. Так что ежели он раньше тебя эту парочку сыщет, так друг твой ногами махать будет на Серых Равнинах, это я тебе точно говорю.

— Ну и где же их искать?

— Так ведь про то один Нергал ведает. Адда тоже хитрая бестия. Она со своим родителем вроде как в прятки играет, кто быстрее — она ли на себя кого затащит, либо он поспеет, и тогда… Гаттар уже с полдюжины парней покалечил, а девка эта бесстыжая знай себе хохочет, мол, значит, не мужчины и были, раз отбиться от папаши ее не смогли. Тоже счет им ведет… развлекается, стерва такая… дразнит, играет. Гаттар с ней озверел вконец. Потому она таких, вроде друга твоего, выбирает — чтоб занятней было поглядеть, кто кого. По мне, так ее б саму пришибить, чтоб не мучилась, и дело с концом, да только Гаттар в ней души не чает, и жениха своего, Итрана, окаянная девка крепко присушила, он-то ее на руках готов носить, а всякого, кто на нее глаз положит, поклялся на куски разорвать…

— Ну-ка, хорош травить байки, — грозно сдвинул брови киммериец, — пошли, покажешь, где эту вашу Адду скорей всего можно застать.

— Э, нет-нет-нет, — замахал руками Краб, — двое дерутся — третий не мешай. Я туда башку не суну, очень мне надо неприятностей на свою задницу искать…

— Еще как сунешь, — возразил Конан, — или я тебе ее прямо здесь и оторву.

Делать нечего… Громко стеная и проклиная свою участь, Краб поднялся и поплелся вперед, указывая дорогу. Впрочем, после пары увесистых пинков, полученных от варвара, он задвигался куда резвее — и к тому же молча.

Они подоспели вовремя.

На самой окраине города, где стояло несколько заброшенных и полуразвалившихся хибар, в которых обыкновенно ютились нищие бродяги, Ив имевшие, чем расплатиться за ночлег да постоялом дворе, в этом самом вонючем гадюшнике вовсю кипела невиданная драка.

Видно, искусство Ллеу и его способности по части рукопашных стычек на сей раз не очень-то его выручали, потому что донельзя взбешенные Итран и Гаттар были явно близки к тому, чтобы прикончить парня. Все трое превратились в злобно сопящий клубок катающихся по полу тел, и сходу определить, кто есть кто, можно было лишь по тому, что на Ллеу не наблюдалось ни единой тряпки. Самым интересным в этой ситуации было однако то, что главная виновница потасовки не отошла, по обыкновению, в сторону, горящими глазами наблюдая за развитием событий, а принимала в них самое непосредственное участие. С визгом и воплями она металась возле дерущихся, ничуть не опасаясь в пылу сражения получить от кого-нибудь из них увесистую оплеуху, кусалась и царапалась, точно дикая кошка, причем ее симпатии были явно на стороне Ллеу, а не родителя вкупе с женихом.

— Не смейте его трогать! — отчаянно орала девица. — Отпустите его, он не виноват!

Разумеется, ее никто не намерен был слушать. Конан несколькими ударами решил исход драки в пользу Ллеу и, схватив юношу за плечи, поставил его на ноги, но на сей раз парень не унимался. Он хрипел и рвался в бой, отчаянно дергаясь в огромных руках киммерийца, пока Адда не повисла у него не шее, громко рыдая и покрывая поцелуями окровавленное лицо юноши. Краб стоял поодаль, с отвисшей челюстью наблюдая за происходящим.

В слезах «окаянную девку» видеть до сих пор никому не доводилось: сочувствие к жертвам собственного вероломства в число ее достоинств никак не входило.

— О мой милый, — стенала Адда, цепляясь за Ллеу, точно репей, — прости меня, прости!.. Что они тебе сделали?!..

— Заткнись, дура, — прикрикнул на нее варвар, отчего девушка разом съежилась и притихла, — и принеси лучше его барахло.

Вид Ллеу сейчас весьма напоминал тот, в котором киммериец впервые его увидел, но вместо того, чтобы исцелять его раны с помощью ветви маттенсаи либо иными способами, на этот раз ему хотелось увеличить их число, добавив любителю жарких объятий от себя лично. Впрочем, Адда полагала иначе.

Эта девица готова была языком зализывать каждую ссадину на теле своего нового приятеля; она стояла, ломая руки, пока юноша, сплевывая кровь, сосредоточенно и не поднимая глаз на, своего спутника, приводил себя в надлежащий: вид, после чего, опустив голову, поплелась за ни-ми, как привязанная, лишь на миг обернувшись в сторону лежащих без чувств отца и незадачливого соискателя своей руки, Итрана…

— Не покидай меня, Ллеу, — жалобно скулили она, — позволь мне быть с тобой рядом, не бросай, меня, я умру, непременно умру, если ты уйдешь… — и прочее в том же духе.

Остановиться было для парня делом весьма затруднительным, так как Конан вел его, бесцеремонно придерживая за шиворот и в хорошем темпе.

— Подожди, — все-таки попросил он. — Позволь мне с нею поговорить… клянусь, только несколько слов!

— Наговорился уже! — не останавливаясь, отрезал варвар.

— Да подожди ты! — Ллеу решительно вывернулся из рук своего спутника и повернулся к Адде.