Дети Ангелов - Козловский Юрий Николаевич (читать книги полностью без сокращений бесплатно TXT) 📗
Вечерами, лежа в гостиничном номере, он невидяще смотрел в потолок и перелистывал в памяти огромный объем неписаной истории ордена. И пришел к выводу, что за тысячелетия появились лишь несколько людей духа подобной силы, последний из которых ушел из жизни вскоре после крещения Руси. Но ни один из них – ни один! – не мог прятать свою сущность, закрываться непроницаемой завесой, как это удавалось делать Жуковскому. Именно поэтому ни миссионеры, ни их противники не смогли выйти на его след, и он прожил до тридцати семи лет непробужденным. Обычно готовность к пробуждению наступала у спящих в семнадцать-восемнадцать лет, когда, в основном, формировалась личность и человек был готов к принятию ответственного решения.
Но одно дело, когда ведешь человека с малолетства, исподволь готовя его, оберегая от влияния противника (надо сказать, уберечь удавалось не всегда). А перед пробуждением открываешь ему всю правду, предлагая не только очень долгую жизнь, но и огромную ответственность. И жизнь не всегда оказывалась долгой, чего тоже не скрывали от кандидата в миссионеры. Каждому задавали ритуальный вопрос – готов ли кандидат к новой жизни, по доброй ли воле идет на пробуждение? А потом круг из двадцати четырех приступал к долгому обряду, потому что случаев отказа не было никогда…
После этого одни из них оказывались в московском институте на закрытом факультете, куда не было доступа посторонним, а другие – в военном училище в средней полосе России, на самом засекреченном отделении. А в иные годы факультеты приходилось закрывать, потому что некому в них было обучаться.
Первая часть жизни в новом качестве была самой трудной. Слишком часто случались срывы и трагедии, в основном из-за непреложного правила – миссионер не может видеться со стареющими родными, с любимыми, на глазах превращающимися в развалины, в то время когда он долгими десятилетиями сохраняет молодость. Поэтому каждый начинающий находился под строгим надзором наставников, пока не уходил из жизни последний из его родных и у него не оставалось никаких прежних привязанностей.
А тут человек, способный в перспективе стать величайшим миссионером, но совершенно не подготовленный к такому повороту в своей жизни. Фотиев сумел в то короткое время, когда сознание Сергея открылось, оценить его весьма противоречивую личность и сразу понял, что отступникам здесь делать нечего, Жуковский никогда не примет их взглядов. Но и принять безоговорочно законы ордена он не готов. Слишком круто замешанная каша забивала голову этого до удивления невезучего в жизни человека, а личность формировалась на сломе времен, что тоже не способствовало ясности миропонимания.
Пробуждение его в таком состоянии было крайне рискованным мероприятием, учитывая огромную стихийную силу. Примерно то же самое, что посадить несмышленого ребенка за руль самосвала и выпустить в город в час пик…
Но Фотиев не зря прожил на земле почти восемьсот лет, пережив несколько изменений. Общий план действий у него уже был готов. И неважно, что потребуется время, – на отсутствие терпения он никогда не жаловался.
Иван Матвеевич вызвал в Магадан Степана Бойцова, а сам улетел в Москву, где разворачивались очень тревожные события. Один из новоявленных российских миллиардеров, давно известный как носитель мутировавшего Д-гена, каким-то образом близко подошел к тайне ордена. А кроме того, по некоторым косвенным данным, он затевал какое-то гнусное дело, представляющее угрозу людям.
Ох уж эти новомодные словечки! Мутации, гены, хромосомы… Ничего нового ордену они не несли. Д-геном назвали частицу Духа, живущую в сердце каждого миссионера, а то, что людская наука открывала сейчас, людям Духа было известно с незапамятных времен. Они не нуждались в терминологии, они просто знали, потому что их самым великим представителям удавалось черпать знания из разлитого вокруг эфира, который великий провидец человечества Вернадский назвал ноосферой.
Давно были известны и случаи различных изменений, вырождений или ослаблений Духа, названные ныне мутациями. Носители таких генов часто обнаруживали способность к самопробуждению. И хотя они не приобретали настоящей силы Духа, полного объема присущих первозданным ментальных возможностей, но могли творить, по людским меркам, немалые чудеса. Так появлялись колдуны, ведьмы, гадалки, прорицатели и другие чудотворцы. Некоторые из них проживали удивительно долгую жизнь.
Недавно появилась теория, объясняющая происшедший в древности раскол среди носителей духа, разделивший их на хранителей и отступников. Теория новомодная, основанная опять-таки на новых научных терминах. Д-ген, гласила она, у части носителей по неизвестной причине претерпел изменения, то есть мутировал, и отступники стали, по сути, отдельной ветвью, разновидностью носителей духа. Фотиев в чем-то соглашался с молодыми теоретиками, потому что испокон веков противники отличались окраской того, что сейчас называли аурой, а Иван Матвеевич привык звать по старинке – состоянием духа. Но понимал, что никакая это не отдельная ветвь, а изменения в ауре обусловлены только лишь внутренними убеждениями.
Раскол он объяснял не банальной мутацией, а вмешательством свыше. И свято верил в свое предназначение – именно он, глава ордена миссионеров Иоанн, любыми путями положит конец вековечной вражде.
Все эти мысли проносились в голове старейшины на высоте девяти километров над землей, в самолете, выполняющем рейс номер шестьдесят два «Магадан – Москва», когда он наблюдал в иллюминатор бесконечные горы, с кое-где покрытыми снегом вершинами. Горы всегда действовали на него завораживающе – может быть, потому, что его детство прошло в маленькой деревушке, прилепившейся к склону Карпат.
А когда пейзаж сменился и пошла сплошная плоская тундра, покрытая россыпью больших и маленьких, почти идеально круглых озер, сменились и мысли Фотиева, переключившись на дела дня нынешнего.
Итак, Роберт Капитонович Сидорин, олигарх, имеющий возможность оказывать существенное влияние на состояние дел в России, он же носитель измененного гена, благодаря которому приобрел не совсем обычные для нормального человека способности. В частности, чрезвычайно обостренную интуицию и способность предвидеть наиболее вероятные линии развития грядущих событий. В сочетании с полным отсутствием моральных принципов и давно сложившимся характером законченного негодяя такие способности смешивались в очень опасный коктейль. Недавно стало известно, что в руки Сидорина попали кое-какие сведения из разных источников, сопоставив которые можно было выйти на орден.
А еще у Фотиева появилось сильное подозрение, что поразивший Сергея Жуковского инфаркт вовсе не был простой случайностью. Монстр начинал выходить из-под контроля…
7
Всю последнюю неделю Сидорина преследовало неясное ощущение предстоящих перемен, которое никогда раньше не обманывало его. Так было перед началом чубайсовской приватизации – тогда он, прислушавшись к внутреннему голосу, бросил все средства (да еще и кредитов набрал) на скупку ваучеров – и не прогадал, став обладателем по-настоящему огромного состояния. Так бывало и потом еще не раз, поэтому своим ощущениям Сидорин привык доверять. А началось все с пустяка, едва ли достойного внимания. Кто-нибудь другой и не заметил бы подобной мелочи, но только не Роберт.
Работая с программой доктора Лифшица (так Роберт для краткости ее именовал, хотя, по сути, программа была его собственным детищем), он обратил внимание на тревожное мигание на мониторе. Это означало, что компьютер разглядел нечто необычное в генетической карте одного из введенных в программу объектов. Роберт пометил для себя, что нужно будет показать данные по этому объекту доктору, и на время забыл про него. Работал еще часа два, но какой-то червячок грыз его изнутри, мешая сосредоточиться. Он вернулся к смутившему его файлу, внимательно просмотрел материалы. Вроде бы все было как обычно, вот только что-то в структуре генетического анализа… Сидорин для сравнения открыл несколько других генетических карт. Точно, вот этой цепочки не было ни у кого. Роберт задействовал систему поиска и убедился, что в базе данных такой тип попался впервые.
