Тьма - Кук Глен Чарльз (книги без сокращений .txt) 📗
Правда, перемещалось это бредовое создание без особой прыти – видать, изголодалось, пока сидело, зарывшись в песок и поджидая добычу. Спутники Гоблина мигом пустились наутек. Маленький колдун выругался.
– Чего я еще терпеть не могу, так это всякой дряни, которая ни с того ни с сего выскакивает из песка и норовит тебя слопать.
Пока чудище соображало, как ему лучше сожрать Гоблина, тот, не будь дурак, пустил в ход один из лучших своих колдовских трюков. В руке у него появилась чудная штуковина, вроде бы из цветного стекла. Она имела добрый ярд в поперечнике и с виду походила на трехлучевую метательную звездочку. Во всяком случае, Гоблин использовал ее именно как метательную звездочку. Чудовище взревело от боли и ярости, когда эта стекляшка разом отсекла ему пару щупалец, да еще и несколько ног с правой стороны туловища. Оно бросилось на Гоблина, который предпочел больше не корчить из себя героя и старался унести задницу подобру-поздорову. Гнаться за ним тварь не могла. Описав большой полукруг – на золотом песке оставались глубокие следы, – уродец полностью потерял интерес к добыче. Некоторое время она пыталась пристроить на место отсеченные конечности, но они упорно не прирастали. В конце концов, тварь задрожала и принялась зарываться в песок с теми ногами, какие у нее еще оставались.
– Ненавижу таких тварей, – посетовал Гоблин, – но еще больше я ненавижу саму мысль о Затененном Пути.
Затененный Путь представлял собой какой-то секретный проект. Такой секретный, что мне о нем не рассказывали. Пару раз мне удалось услышать это название, да и то лишь краешком уха.
– Я даже начинаю задумываться, – бубнил между тем Гоблин, – так ли уж мне нравится Костоправ. По мне, так старый пердун просто-напросто спятил. Хочется верить, что свое послежизние этот сукин сын проведет в таком же милом местечке.
Надобности проверять Гоблина больше не было. С ним все в полном порядке. Ежели солдат жалуется на службу и материт командира, стало быть, с ним решительно все в порядке.
Я вернулся в Деджагор. И возвратился в свое тело в фургоне Одноглазого. Жрать и пить хотелось отчаянно. Копченый премерзостно смердел.
– Одноглазый! – заорал я. – Где тут полевая кухня? Я с голоду подыхаю.
Черномазый коротышка засунул в фургон свою гадкую шапку. Приглядевшись, я рассмотрел и его рожу – такую же противную. Наверняка снаружи уже начинало темнеть.
– Нас кормят в цитадели.
– Разве это не здорово? Боюсь, у меня кусок мяса в глотке застрянет.
Могаба со своими закадычными приятелями – тогда они еще были на нашей стороне – высидел всю осаду в цитадели, время от времени подкрепляясь каким-нибудь бедолагой из числа жителей Деджагора.
– А ты представь, что это цыпленок, да и жуй на здоровье, – порекомендовал Одноглазый, явно рассчитывая, что меня стошнит. Он сморщил нос. – Ну и вонища здесь.
– Я ж тебе говорил, что его надо мыть.
Колдун одарил меня самым ядовитым взглядом, на какой был способен, но это не сработало.
– Тебе придется жить с ним.
10
Я полагал, что Костоправ захочет поскорее нагнать Госпожу – они не виделись довольно долго. Но ему, похоже, нравилось бездельничать в Деджагоре, все чаще и чаще беседуя с черными пернатыми гонцами. Вороны беспокоили тех ребят из Старой Команды, которые, в силу своих обязанностей, были привязаны к Деджагору, о чем и заявили припершиеся ко мне Шандал и Сопатый.
– Он командир, – сказал я, – а у начальства свои причуды. Ежели он любит ворон, то, по-моему, это его дело и никого не колышет.
Я присматривался к Сопатому, дивясь тому, что недуг еще не прикончил его. Теперь бедолага кашлял почти беспрерывно.
– А вот местные думают иначе, – возразил Шандал. – По их мнению, вороны предвещают дурное – всем, кроме Душил.
– А мне сдается, что они предвещают дурное только тем, кто попусту мелет языком. Скажи-ка лучше, Сопатый, у тебя здесь постоянные обязанности?
Он прокашлял что-то, означающее положительный ответ.
– Вот и хорошо. Не думаю, что тебе стоит болтаться в поле в такое время года.
– А какой прок оставлять меня здесь подыхать в одиночку?
– Ты еще меня переживешь, упрямая старая задница.
– Так ведь теперь я влип в это по самые уши. Капитан и летописец без конца рассказывали нам о нашей истории, но только сейчас появилась возможность найти то место, откуда все и пошло… Я эту возможность упускать не собираюсь.
Я кивнул, признавая его право, и невольно задумался о том, насколько наше братство отличается от других шаек наемников. Среди наших солдат почти не встречалось злобных буянов, склонных к грабежу и насилию. В отряде не было места для того дерьма, которому доставляет удовольствие причинять людям страдания. Конечно, попадали к нам и такие сволочи, но они долго не задерживались.
Интерес к истории и традициям, представления об Отрядном братстве прививались довольно быстро, а в душах тех, кто прослужил достаточно долго, укоренялись накрепко.
Костоправ, разумеется, являлся ревностным приверженцем традиций Отряда. В этом ему не было равных – кроме Могабы. Что же до Могабы, то его основная проблема во взаимоотношениях с Отрядом заключалась в том, что он не был его командиром.
По существу все эти соображения не имели отношения к делу. Просто я лишний раз вспомнил о том, что мы не какая-нибудь банда головорезов, а воинское братство, члены которого заботятся друг о друге. По крайней мере, большую часть времени.
Тут появился Одноглазый и с ходу влез в разговор. На Сопатого он даже не обратил внимания, хотя чахоточный ветеран вроде доводился ему земляком.
– Слышь, Щенок, я только что видел бабушку Тролль. Она ковыляет по улице Блистающих Рос. Ты точно знаешь, где Гоблин. Было бы не худо свести эту парочку вместе.
Бабушкой Тролль матушку Готу именовали ее же соплеменники, разумеется, за спиной. Кое-кому из них она нравилась не больше, чем чужеземцы. У тех, по крайней мере, было оправдание – ведь они не родились нюень бао.
– Говорят, – отозвался я, – можно неплохо провести время, любуясь ее походкой.
Поскольку ноги у моей тещи были мало того что колесом, но еще и как будто лишены суставов, походка ее производила неизгладимое впечатление. Она переваливалась с боку на бок, словно перегруженная баржа в сильную качку.
Черномазый коротышка покосился в сторону Тай Дэя, который, как и всегда, когда ему не было велено держаться в стороне, ошивался поблизости.
Кажется, на сей раз обычная бесстрастность изменила ему, однако Одноглазый надеялся, что Тай Дэй не настолько обижен, чтобы потерять контроль над собой.
– Он и сам порой называет ее Троллихой. Но тебе советую поостеречься, – шепнул я Одноглазому, после чего громко и отчетливо спросил: – Что слышно о дядюшке Дое?
– Я его не видел.
– Тай Дэй, тебе лучше пойти и поискать свою мать. Дядюшка Дой непременно разыщет нас, когда сочтет нужным.
Тай Дэй удалился, окинув всех присутствующих подозрительным взглядом. Когда он скрылся из виду и уже явно не мог ничего услышать, я тихонько пробормотал:
– Не скажу, чтобы я хоть чуточку по ней соскучился. Хочется верить, что Тай Дэй найдет какой-нибудь способ продлить мое счастье и оттянуть момент встречи.
Одноглазый гаденько хихикнул.
– Если хочешь знать, – заметил я, – эта баба подошла бы тебе лучше, чем Гоблину.
– Прикуси язык, Щенок.
– Я серьезно.
– Хреново у тебя с чувством юмора. Недаром и Старик тобой недоволен.
– Хм. С чего бы это?
– Как я уразумел из его слов, ты уже пару дней тянешь с докладом.
– Вот оно что… – Это было не совсем верно, но близко к истине. – Ладно, займусь прямо сейчас.
– Браслетку-то носишь?
– Само собой.
Кое-что стало понятнее.
– Вот и хорошо. Она тебе понадобится.
Шандал и Сопатый понятия не имели, о чем мы толкуем. Что не помешало Шандалу при расставании дать мне неплохой совет:
– Будь поосторожней с этими воронами.
