Вечный ястреб - Геммел Дэвид (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
– Каков он собой? – спросил Драда.
– Высокий, – пожал плечами Онгист. – Ловкий. Хороший боец. Уверенный.
– Тогда к его совету надо прислушаться. Ты не пытался его раздразнить?
– Пытался.
– А он что?
– Улыбался, ничего больше. Я сказал, что аэниры сотрут их с лица земли. Советовал идти к Асбидагу и просить мира. Он ответил, что передаст своим старшинам мои мудрые речи – и только.
– Проклятие, мне это не нравится, – пробормотал Драда. – Самый опасный враг тот, кто не поддается гневу.
Онгист с ухмылкой обнял его за плечи:
– Ты у нас известный мыслитель. Кстати, мальчишка, которого он назвал своим сыном – тот самый, кого наш отец подколол у ворот города.
Драда выругался.
– И он вопреки этому не чувствует гнева? Меня уже дрожь пробирает.
– Я знал, что тебе понравится. Сколько, говоришь, человек подобрали этого парня, Тостиг?
– Всех я не видел. Они сидели в кустах.
– А видел скольких? – подхватил Драда, понимая, что Онгист не зря задал этот вопрос.
– Я видел только их вожака. А что? Сколько, он сказал, их там было?
– Он ничего не сказал, – усмехнулся Онгист. – Я и так знаю.
– Да будь ты проклят! – рявкнул Тостиг и отошел.
Драда подвел Онгиста к поваленному стволу, где еще недавно горел костер Касваллона.
– С чего это он? Я не понял.
– Не было никаких двадцати горцев. Был только один, тот самый. Головой могу поручиться.
– Да, пожалуй, ты прав. Он назвался тебе?
– Касваллон из Фарлена.
– Касваллон… Будем надеяться, у них не все такие, как он.
– Хоть бы и такие. Где им устоять против тридцати тысяч аэниров?
– Это верно, но мы их численности не знаем. Только предполагаем, что во всех кланах наберется не больше семи тысяч бойцов – но что, если мы ошибаемся?
– Что же ты предлагаешь?
– Обращаться с ними помягче. Завязать торговлю, добиться, чтобы они нас хорошо принимали, а там видно будет.
– Ты думаешь, они настолько глупы, что пустят нас в горы?
– Почему нет? Другие народы нам не чинили препятствий. И те, кого в кланах недооценивают – такие наверняка найдутся, – со временем перейдут к нам.
– Я думал, отец хочет напасть на них летом.
– Хочет, но я его отговорю. Внизу еще остались три незахваченные области, и поживиться там можно лучше.
– Мне здесь нравится. Свой дом я хотел бы построить в горах.
– Скоро построишь, брат. Обещаю.
Оракул сидел один, глядя в огонь. Ночью ему приснилось войско со сверкающими копьями и развернутыми знаменами.
Красный ястреб реял на черном поле, разбитый враг бежал с поля битвы. Королева-воительница Сигурни воздела в лучах заката свой меч…
Он видел это наяву, в молодости, когда ушел за Врата в другую страну. Старик запахнулся в серый плащ, вытянул ноги к очагу. Он смотрел на свои сморщенные, в бурых пятнышках руки и вспоминал, как когда-то…
– Грезишь о былой славе? – спросил Талиесен.
Оракул дернулся, выбранился, сказал:
– Подвинь стул к огню.
Друид был мал ростом и худ как скелет. Жидкие волосы и бороденка липли к черепу, как туман, но карие оленьи глаза под четкими бровями странным образом сохраняли молодость и веселье. Его плащ был сшит из множества перьев – синие от зимородка, черные от ворона, серенькие от ржанки, стальные от орла.
Он прислонил свой длинный посох к стене пещеры, сел рядом с Оракулом и произнес тихо:
– Стало быть, парень уже здесь.
– Ты сам знаешь, что да.
– И это грозит гибелью всему, что нам дорого.
– Да, по твоим словам.
– Ты мне не веришь, Оракул?
– Будущее – мягкая глина. Не может оно затвердеть так, чтобы его нельзя было вылепить заново.
Друид вполголоса выругался.
– Уж ты-то должен понимать, что прошлое, настоящее и будущее переплетены, как уток и основа в ткани. Неужели, побывав за Вратами, ты так ничему и не научился?
– Я узнал, что гордыня есть грех – довольно и этого.
– Ты похож на старца, утомленного жизнью.
– Таков я и есть. А вот ты почему жив до сих пор? Ты был стариком, когда меня еще грудью кормили.
– Я был стариком, когда еще твоего деда грудью кормили.
Оба помолчали, глядя на пламя, и наконец Оракул со вздохом спросил:
– Зачем ты здесь?
– Сигурни прошла во Врата. Теперь она в пещере на Хай-Друине.
Оракул облизнул внезапно пересохшие губы.
– Как она там, наша девочка?
– Девочка? – с сухим смешком повторил Талиесен. – Она старуха, тебе ровесница. Я же говорил, ты ничего не смыслишь в работе Врат.
– Пусть так, будь ты проклят. Я спросил, как у нее дела.
– Она тяжело ранена, но я ее вылечу.
– Могу я ее повидать?
– Нет. Это было бы неразумно.
– На что же тогда я тебе понадобился?
– Возможно, ты сумеешь кое в чем мне помочь.
– В чем именно?
– Что стало с мечом, который ты у нее украл?
– Это была плата за все, что я для нее сделал, – покраснел Оракул.
– Не оправдывайся, Каразис. Твой поступок привел к новым войнам. Сигурни ты обошелся намного дороже своей настоящей цены, а в довершение всего украл Скалливар. Ты говорил, что потерял его, когда пробивался обратно к нам, но я тебе больше не верю. Скажи, что случилось на самом деле.
Оракул ушел в заднюю часть пещеры и принес длинный, завернутый в ткань предмет. В свертке, когда он размотал его на столе, блеснула серебристая сталь меча.
– Хочешь его унести?
Талиесен вздохнул и снова прикрыл меч полотном.
– Нет, чума тебя забери! Ты пересек нити времени и умрешь, так и не узнав, что за хаос ты породил. Я пытался поправить дело, но породил лишь новые неприятности.
– О чем это ты толкуешь?
– Без меча Сигурни обречена на поражение и на смерть.
– Ты сам сказал, что она сейчас здесь!
– Это правда. Я пытался помочь ей, Каразис, но она умерла. Я пересек Нити и нашел в другом мире другую Сигурни, но и она погибла. Раз за разом я уходил за Врата, и всякий раз она умирала. Я сдался, но после вернулся к своей задаче и обнаружил еще одну Сигурни, обреченную умереть молодой. Она одержала победу над своим первым врагом, а затем над вторым, графом Джасти. В этом ей помог некий Каразис. Ты помнишь эту историю, верно? – Оракул отвел глаза. – Каразис, укравший у нее меч. Но на сей раз она попросила, чтобы Скалливар ей вернул я, чего никогда раньше не было. Я не знал, что мне делать, и тут она вдруг оказалась здесь – победоносная королева с этим самым мечом в руке!
– Я не хочу расставаться с ним, – прошептал человек, звавшийся когда-то Каразисом.
– Как же ты, при всех твоих дарованиях, превратился в такую развалину? – тихо спросил Талиесен.
– Я хотел стать королем. Героем. Хотел, чтобы обо мне слагали песни и рассказывали легенды. Разве это так уж постыдно? Скажи, она была хорошей правительницей?
– Она выиграла свою последнюю битву, сплотила кланы на сорок лет и всегда будет жить в преданиях горцев.
– На сорок лет? – усмехнулся Оракул. – И победила в той битве. – Он принес кувшин с медом, два кубка. – Выпьешь со мной?
– Пожалуй.
– Сорок лет, – опять повторил Оракул. – Надо же! Я бы не смог.
– Расскажи мне о мальчике. О Гаэлене.
– О Гаэлене? – Оракул заставил себя вернуться к настоящему. – Хороший парнишка. Смекалистый и отважный. Он пришелся мне по душе, и Касваллон не пожалеет, что взял его к себе в дом.
– Ну а Касваллон что поделывает?
– Держится наособицу, как всегда. Он мне как сын, он избавляет меня от стыда, который я претерпел…
– Ты рассказывал ему о своих прошлых делах? – Талиесен подался вперед и впился глазами в Оракула.
– Нет. Я сдержал обещание и никому не открыл тайны иных миров. Ты сомневаешься?
– Нет. Ты упрям и горд, но клятвопреступником не был никогда.
– Зачем тогда спрашивать?
– Затем, что в старости люди дряхлеют и становятся слабыми.
– Я пока еще не одряхлел, – с негодованием заметил Оракул.
– Верно, не одряхлел.
