Последний Дон-Кихот (пьеса) - Дяченко Марина и Сергей (онлайн книги бесплатно полные txt) 📗
Пауза.
Санчо смотрит на Карраско.
И Алонсо переводит взгляд на Карраско.
И Альдонса смотрит на Карраско, и Фелиса, притаившись у дверей, смотрит на Карраско; Карраско жарится под этими взглядами, будто на медленном огне, но делает вид, что ничего не замечает. Героически запихивает в глотку кусок мяса…
Поперхнулся.
Закашлялся.
АЛОНСО: А… Самсон Карраско, потомок Самсона Карраско, Рыцаря Белой Луны…
КАРРАСКО: Нет.
АЛОНСО: Потомок того здравомыслящего бакалавра, которому удалось вернуть Дон-Кихота под крышу родного дома – и тем самым убить…
КАРРАСКО: Нет! Это несправедливо! Бакалавр Карраско любил старого сеньора Кихано! Сам Алонсо Кихано Добрый перед смертью назначил его своим душеприказчиком – это ли не доказательство?!
АЛОНСО: …И вот теперь потомок повторяет его уловку, но куда более просто и пошло. В наше время не принято скрещивать копья, в особенности если вместо этого можно хорошо заплатить…
КАРРАСКО: Алонсо, да что же вы говорите! Да как вам не стыдно! Пусть этот Санчо знает меня всего неделю… пусть сеньора Альдонса терпеть меня не может… но вы-то?! Как вы могли… подумать?! Обо мне?! Что мне теперь делать, после того, как на меня пало такое подозрение? Как мне доказать, что я не писал этого письма?! Да, я не хотел, чтобы вы уходили! Я и сейчас не хочу! И честно могу сказать вам в глаза: лучше бы вам никуда не ходить! Вот вы не говорите вслух об этой легенде, легенде вашего рода, но я знаю, вы в нее немножечко верите… Как наивный Панса немножечко верит в свое губернаторство. А вы говорите себе: ничего, что все мои предки потерпели неудачу. Ничего, что историю Дон-Кихота называют «блестящим и подробным отчетом о крушении иллюзий». Ничего, думаете вы, я попробую, может быть, у меня получится… Но это тоже иллюзия! Быть оптимистом в наши дни – унизительно… Сеньор Алонсо, мне будет больно, если вас затопчет стадо свиней! Я люблю вас… а за дружбу, за сочувствие… вот такая плата. Да, может быть, это Санчо все придумал, сам написал письмо и морочит вам голову! А вы… вы предали мою дружбу и навеки оскорбили меня! Прощайте.
Карраско уходит.
Алонсо понемногу снимает с себя доспехи, складывает на столе. Усаживается в кресло. Выжидающе смотрит на Санчо.
Альдонса и Фелиса тоже смотрят на Санчо.
САНЧО: Нет. Сеньор Алонсо… Я ведь сроду не видел столько денег сразу. Я мог бы оставить их себе… Ничего вам не говорить… Сеньор Алонсо, я клянусь моим батюшкой, который дал мне имя Санчо, я клянусь моим островом… которого у меня никогда не будет… клянусь моими пацанами, которые остались дома… что я не соврал вам. Это письмо написал не я.
Молчание.
САНЧО: Ради Бога, сеньор и господин мой… Вы действительно могли подумать…
АЛОНСО: Вы все не хотите, чтобы я шел. Ты, Санчо, идешь со мной без радости – только потому, что ты верен… Авельянеда завидует, Карраско сочувствует… Никто не понимает, зачем Дон-Кихоту отправляться в странствия… Какого черта?!
САНЧО: Фелиса, а у тебя никогда не возникало мысли удержать подольше столь любимого тобой хозяина?
ФЕЛИСА: У меня сроду не было таких денег, любезный Санчо. Так что я тут не при чем, и не думайте…
АЛОНСО: «Огромное хрюкающее стадо налетело и, не выказав никакого уважения ни к Дон-Кихоту, ни к Санчо, прошлось ногами по обоим… Своим стремительным набегом полчище свиней привело в смятение и потоптало седло, доспехи, серого, Росинанта, Санчо Пансу и Дон-Кихота»…
САНЧО: Хватит, хозяин. Не стоит… В конце концов, вовсе не обязательно, что нас будут топтать свиньи. Возможно, просто парой тумаков дело и ограничится…
АЛОНСО: «Не лучше ли сидеть спокойно дома, чем бродить по свету в поисках птичьего молока, ведь вы знаете – бывает, собираешься обстричь овцу, смотришь – тебя самого обстригли…» Альдонса… Ты-то… Хоть ты. Скажи, ты тоже не понимаешь – зачем все это? Скажи им!
Пауза. Альдонса поднимается; долго молчит.
АЛЬДОНСА: «Красота ее сверхчеловеческая, ибо все невозможные и химерические атрибуты красоты, которыми поэты наделяют своих дам, в ней стали действительностью: ее волосы – золото, чело – Елисейские поля, брови – небесные радуги, очи – солнца, ланиты – розы, уста – кораллы, зубы – жемчуг, шея – алебастр, перси – мрамор, руки – слоновая кость, белизна кожи – снег…» Именем прекрасной Дульсинеи нам, – Альдонсам, Терезам, Люсиндам, – суждено быть когда-то покинутыми. Это несправедливо, но, возможно, это правильно. Мы – это мы, а Дульсинея – воплощенная тоска по недостижимому… Они все (Альдонсашироким жестом обводит портреты) помнили о Дульсинее. Которой нет. А донкихотство – человек с копьем, бредущий по дороге… да это та же Дульсинея для человечества. То, бессмысленное и прекрасное… без которого не может жить человек, если он, конечно, не скотина. Алонсо, если ты не вернешься, мне незачем будет жить – вот все, что я хотела сказать. Еще будут вопросы?
Все молчат.
АЛЬДОНСА: А раз вопросов нет, то предлагаю разойтись по кроватям. Время позднее, завтра рано вставать… Санчо, мы вместе проверим поклажу. Фелиса, прибирай со стола. Да живее… По-видимому, тайну письма, соблазнившего нашего Санчо, нам так и не суждено узнать. Давайте посчитаем, что его написал злой волшебник, завидующий нашему рыцарю.
Все расходятся, один только Алонсо остается сидеть в своем любимом кресле.
Появляется Фелиса.
ФЕЛИСА: Сеньор Алонсо… Я так перед вами виновата. Я последняя дрянь. Я скотина…
АЛОНСО: Что ты…
Фелиса подходит ближе. Становится перед Алонсо на колени.
ФЕЛИСА: Сеньор Алонсо… Я принесла плетку – можете меня выпороть. Ну выпорите меня, чтобы я больше не страдала душой… Сеньор Алонсо, сеньор и господин мой, ведь это же последний шанс… завтра вы уедете, и что? А как же ваши наследники? Вам надо сына, вам надо, надо…
Фелиса повисает у Алонсо на плечах, тянется губами к его губам.
ФЕЛИСА: Ваш сыночек… он хочет, чтобы мы его зачали… Ну давайте, ну идемте, идемте…
Алонсо борется – Фелиса дурманит его. Он ненавидит нахальную девку – он хочет разъять ее здесь же, на обеденном столе… Секундное наваждение…
Незамеченная, появляется Альдонса.
АЛЬДОНСА: Не так резво, Фелиса.
Альдонса неторопливо приближается. Останавливается перед Фелисой; протягивает руку. Та, как загипнотизированная, подает ей плетку. Альдонса коротко размахивается и бьет.
АЛЬДОНСА: Вон. Если я увижу тебя еще хотя бы раз в жизни, я закопаю тебя живьем. Пошла прочь, сейчас, в чем стоишь. Утром я выкину за ворота твои шмотки.
ФЕЛИСА: Нет так резво, госпожа моя… Не так резво! Госпожа Альдонса, дочка виноторговца, девица хамского происхождения, да еще пустая утроба!
Альдонса бьет еще раз – но Фелиса уворачивается.
