Ледовая сага - Болтон Джей (читать книги полные .TXT) 📗
Яростный крик дивов эхом заплясал под ледяными сводами. Черные зеркала выгнулись, будто под напором изнутри, но устояли. Девушка не чувствуя пота, ручьями льющегося по лицу, начала читать заклинание снова. И тут же ощутила сильное противодействие, знакомое ей еще по встрече с Толарой, «кисель», через который она не могла пробиться.
Сквозь плотно сжатые веки пробился сполох огненной вспышки, а в уши ударил рев: Конан вступил в бой.
В отчаянье Дуна стиснула кулаки и застонала.
«Склянка! Пузырек, что дала Унна!» — напомнил ей Игг.
Рука девушки скользнула за пазуху.
Тяжелое дыхание, свист меча и новая вспышка…
Настойка оказалась горькой и противной.
Непроходимая преграда вдруг исчезла, будто ее и не было. Невыразимая легкость наполнила все существо девушки. И вместе с ней пришло сознание своей силы — своей, а не данной извне, не выпитой из склянки Унны. И сила эта была громадна. Дуна чувствовала, что могла бы и саму гору разнести на камешки, не только эти проклятые зеркала.
Сила опиралась на знание. Знание было связано с силой пониманием. В один короткий миг Дуна поняла, почему Игг выбрал именно ее для этого опасного похода.
Резкая боль в плече — и наслаждение собственной мощью исчезло без следа.
Теперь ее глаза были открыты, но не видели яростной, страшной битвы, которую вел Конан — один, против тьмы монстров и обезумивших оборотней. Киммериец изнемогал под их натиском и дрался из последних сил, не подпуская чудовищ к стоящей на коленях девушке. Один кривой коготь уже смог дотянуться до ее тела, а таких когтей оставалось еще много… А оборотни, скинувшие звериные личины и превратившиеся в людей, очень ловко орудовали ножами и палками…
Первое слово заклинания упало тяжелым молотом, и теперь-то уже было ясно, что зеркала не устоят, если только удастся произнести заклинание до конца.
Вой, в котором смешались страх и ярость, едва достиг сознания Дуны.
Она продолжала читать заклинание и чувствовала, как ширится, растет, ломая все и вся на пути необоримая мощь, многократно усиленная древними, заветными словами.
Меч Конана обломился у самой рукояти, и киммериец голыми руками вцепился в горло ближайшего монстра. Остальные, уже не обращая на варвара никакого внимания, ринулись к девушке.
И тут будто судорогой свело ледяное чрево горы. Своды пещеры закачались. Зеркала снова выгнулись, и на этот раз не выдержав, брызнули во все стороны мириадами ледяных осколков. Страшный крик рванулся к невидимому в темноте потолку и увяз там, утонув в нарастающем грохоте.
Гора рушилась. Конан, отбросив бездыханного противника, метнулся к девушке, перепрыгивая через корчившиеся на полу тела. Дуна медленно завалилась на бок. Киммериец подхватил ее на руки и бросился к выходу из пещеры. Пол уходил из-под ног, стены тряслись, обрушиваясь огромными каменными глыбами. Гигантскими прыжками Конан с Дуной на руках несся к смутно белеющему вдалеке пятну. Там — выход, там — спасение…
Но, выбежав из недр горы, Конан понял, что, избежав гибели от камнепада, они угодили в другую беду: остров стремительно таял, прямо на глазах. Ледяной Лес исчезал — оседал, съеживался, исходя потоками талой воды.
Киммериец стремительно бежал по разваливающемуся острову, когда страшный грохот возвестил о том, что проклятая гора рухнула, рассыпалась, исчезла.
Конан даже не оглянулся. Спрыгнув на лед озера, он побежал дальше к чернеющему вдалеке настоящему лесу — такому родному, такому желанному, где сидит на ветке дурак Терес, где можно, наконец, упасть на мягкий мох и перевести дух…
Лед трещал, повсюду змеились трещины. Возле самого берега Конан ухнул таки в воду, не удержался на ногах, окунулся с головой, хотя глубина-то была всего по пояс.
Тяжело дыша, он выволок Дуну на берег и сам упал рядом с ней.
Он долго не мог отдышаться. Потом медленно приподнялся и сел, оглянулся через плечо на простиравшуюся позади ровную, незамутненную гладь озера — сколько он таких озер повидал! И принялся приводить Дуну в чувство.
Проснувшись наутро, Конан увидел Дуну, сидевшую возле костра и отрешенно смотревшую на огонь.
Киммериец легко поднялся и, с наслаждением потянувшись, сел рядом с ней на поваленное дерево.
Девушка была очень бледна. Ее лицо осунулось, губы запеклись. На Конана она даже не посмотрела.
— Как плечо? — спросил киммериец.
— Ничего, — тихо ответила она. — Конан… Ты… ты на юг? В Халогу?
— Конечно. Там дальше посмотрим. А ты что, на север собралась? — засмеялся киммериец.
— Да.
Смех оборвался. Конан внимательно посмотрел на Дуну, помолчал, потом спросил коротко и резко:
— Зачем?
— У меня свой путь. Иной, чем у тебя… у других.
Конан пожал плечами. Лицо его было бесстрастным, но голубые глаза потемнели.
— Тебя проводить?
— Нет, Конан, ты помнишь ту склянку, которую нам дала Унна? Я выпила из нее… и мне открылось… сначала как озарение, а потом ночью… я не спала… и вот… поняла.
Девушка подняла на него глаза, и Конан поспешно отвел взгляд — он терпеть не мог женских слез.
— Поняла, почему Игг обратился ко мне. Видишь ли… я… я тоже из них. Из Детей Младших Богов. Ну, не совсем из них… То есть — все это так сложно…
— Кром! — в сердцах выкрикнул выведенный из терпения Конан- Может, все-таки объяснишь толком?!
— Помнишь, я рассказывала тебе о том, что многие жители Тапио владеют началами магии? И я была обычной девчонкой… ну, может только чуточку более сведущей в ведовстве, оно мне легко давалось. А вчера я поняла, что сила во мне огромна, и что она не должна лежать под спудом. Игг и выбрал меня из-за нее. А силу мне дала кровь моих предков, тех, кто когда-то были больше, чем люди, и которые пожелали стать просто людьми. А те, кто не пожелал, остались Детьми Младших Богов.
Повисло молчание. Конан жевал травинку и смотрел на подернутые золой уголья.
— И что ты будешь делать на севере? — наконец спросил он.
— Искать и учиться, — коротко ответила девушка. — Потом вернусь. Может быть мы еще встретимся, Конан из Киммерии!
Оставшись один, Конан долго сидел у догоревшего костра. Потом встал, запахнул плащ и, закинув за плечи дорожный мешок, обернулся к Тересу:
— Слушай, приятель, мне-то нянька не нужна, а вот ей… — он кивнул головой в ту сторону, куда ушла Дуна. — Успеешь еще к своей старухе. Проследи пока лучше за девчонкой. Да и ей с тобой веселей будет. А если ты сейчас же не полетишь, то, клянусь Кромом, на голодный желудок мне и старый ворон покажется дичью!..