Стёртые буквы - Первушина Елена Владимировна (читаем бесплатно книги полностью TXT) 📗
— Но Керви уже показал свой буйный нрав…
— Что в семнадцать лет вполне естественно. Да и какой такой буйный нрав? Сначала он влюбился, не спросясь родителей, а потом его избили. А потом у Него целый год без передышки болела голова. Ничего не скажешь, впечатляющий список преступлений.
— А ты не допускаешь, что господин Кервальс все-таки лучше знает своего сына, чем ты? Ты его увидела сегодня в первый раз, да и то в темноте, — не без ехидства возразила Дарисса.
— Допускаю. Я вообще неопытна и чрезмерно доверчива. Но пойдем с гобой завтра, порасспрашиваем слуг. Не пришлых, вроде Тамо, которым была бы крыша над головой да деньги за пазухой. Старую прислугу, которая здесь уже не первый год. Ну, кормилица, понятно, горой за своего выкормыша, будь он хоть самое что ни на есть кровожадное чудовище. Но и все остальные недовольны. А главное — мальчишка, который на побегушках у Керви. Его в ухо, а он встает на защиту. Почему бы это?
— He знаю, — вздохнула Дарисса. — И кстати, почему ты мне все это рассказываешь? Сама говоришь: лишние уши — лишний рот.
Ксанта улыбнулась:
— Лишние уши — это еще и лишние руки. А лишние руки на самом деле никогда не бывают лишними. Ну что, ты за нас?
— Я поступлю так, как мне подскажет моя богиня, — твердо ответила Дарисса.
— Тогда давай наконец спать, чтобы и богиня получила возможность высказаться.
Засыпая, они действительно молились своим богиням. Одна беззвучно шептала: «Дарисса, не оставь меня, говори со мной, укажи мне путь»! Другая: «Гесихия, пожалуйста, не вмешивайся. Я что-нибудь придумаю сама, ладно?» Одна из молитв была услышана. Другая — нет.
7
Рассказывают, что однажды Айд Судья приговорил преступника к смерти и сам казнил его. Возвращается он домой, а тут жена его Дейя выбежала на крыльцо и крикнула: «Не войдешь ты в дом с окровавленными руками! Иди умойся!» И бросила ему полотенце. Повисло полотенце в воздухе, а Айд побрел мыть руки к источнику. Но пока он смывал кровь, снова пришли за ним люди и снова позвали суд судить. Так он до сих пор и не может отмыть руки и вернуться домой, а Полотенце Дейи до сих пор висит в небесах в виде цепочки звезд — то узкой и тусклой, то широкой и сверкающей, ждет, пока прекратятся на земле преступления.
Возможно, именно за излишнее чистоплюйство Дейю в свое время исключили из сонма великих богов, у нее нет ни храма, ни жрецов, ни преданий, кроме легенды о Полотенце. Место Дейи в Четверке богов заняла вещая и отрешенная от всего земного Дарисса. Однако о Полотенце помнят, и увидеть его развернувшимся во всю ширь и во всей его ослепительной красе является самым добрым предзнаменованием, какое только можно вообразить. Как оказалось, вчера вечером жрецы четырех богов вместе с хозяином замка решили, что обряд провозглашения наследника лучше всего проводить завтра на рассвете, когда Полотенце будет как раз в зените над замком. А значит, гостям и хозяевам надо скоротать день с приятностью.
Один мудрый человек написал, что сеньор в своем замке мог испытать пятнадцать удовольствий. А именно: охотиться, ловить рыбу, фехтовать, биться на копьях, играть в шашки, есть и пить, слушать пение жонглеров, смотреть на бой медведей, принимать гостей, беседовать с дамами, устраивать торжественные собрания вассалов, гулять по лугам, греться, ставить себе банки и пускать кровь, и смотреть, как падает снег.
Список солидный, однако если принять во внимание глухую осень и дождь, становится ясно, что проблема развлечений для сотни гостей в замке стояла довольно остро.
Однако так или иначе, а день должен был начаться с молитвы. Хозяйка дома с утра прислала служанку, чтобы та помогала гостьям одеться. Однако, к удивлению девушки, гостьи уже сами оделись, помогая друг другу.
Служанка повела Дариссу в молельню, посвященную Четырем богам и их многочисленным подобиям, а Ксанта, до Храма которой пока не добралась комиссия магистрата по реформе религии, спустилась на кухню и помолилась по-своему — принесла в дар очагу горбушку хлеба, испеченного ею собственноручно еще в Кларетте.
После этого она тихонько села в углу, стараясь не попадаться никому на глаза. На кухне по-прежнему царил изрядный беспорядок — похоже, гости здесь были в новинку, а хозяйка либо не умела заставить прислугу работать, либо не хотела этим заниматься. Так или иначе, Ксанта благополучно, никем не замеченная, дождалась Тамо.
Увидев художника, она ухватила его за рукав, утащила в свой угол и принялась что-то нашептывать ему на ухо, на что он отвечал сдавленным голосом:
— Да, конечно, за кого ты меня принимаешь… Тебе действительно этого хочется? Конечно могу, только не знаю, надо ли… Ну сказал же, что могу!.. Надо подумать, как лучше… Ладно, сегодня перед обедом можно будет попробовать…
Тут по лестнице сбежала запыхавшаяся девочка-служанка и бросилась прямо к Ксанте:
— Простите, госпожа, это вы из Храма Тишины? Да? Ну, слава богам! Мне велено вас найти. Госпожа говорит, что господин приглашает всех господ-жрецов на внутреннюю галерею, чтобы развлечься травлей зверей, которая будет во дворе. Там будут три быка, вепрь, медведь и собаки. А потом господин приглашает всех сыграть в бильярд или полюбоваться на игру, если кто играть не умеет. Но госпожа говорит, если вы не захотите, то приходите прямо к ней в покои. Госпожа Дарисса уже там. Она говорит, что не любит смотреть, как льется кровь. А вы?
— Я тоже не люблю, — Ксанта поднимается с лавки. — Веди меня к своей госпоже и к госпоже Дариссе. До встречи, Тамо!
Покои госпожи Ликорис обставлены уютно и даже роскошно. К тростнику, которым усыпан пол, добавлены розмарин и лаванда. В лампы тоже заправлено душистое масло. Мебель — четыре высоких кресла с балдахинами, столик, резные скамьи из полированного дуба — сделана похоже совсем недавно. Шторы на окне задернуты — вероятно, чтобы хозяйки были избавлены от созерцания серого и скучного осеннего дня. Стены сплошь затянуты гобеленами и вышивками разных расцветок. Похоже, их собрали со всего замка, заботясь больше о тепле, чем о том, чтобы рисунки подходили друг к другу. Таким образом, бесстрашный рыцарь на коне с одного гобелена кажется вот-вот вскочит прямо на богато убранный стол на другом гобелене, несказанно удивив благородных дам и кавалеров, собравшихся за тем столом, а оттуда свалится в озеро на третьем, распугав и лебедей, и лесных дев.
На полу разложены богатые ткани — парча, бархат, на них стоят шкатулки с бисером и жемчугом, лежат мотки кружев, здесь же пяльцы из ароматического дерева, набор иголок в серебряном ларчике. Дамы собрались скоротать время за рукоделием.
Дам в комнате три, если не считать Ксанту с Дариссой. Прежде всего это, конечно, хозяйка замка Ликорис Златокудрая в платье алого бархата, украшенном розовым жемчугом и золотым шитьем. Затем младшая сестра Ликорис, Гедвика, в платье из золотой парчи, отделанном кружевами. И наконец Валтруда — кормилица и воспитательница Лаха.
Валтруда как раз вносит на подносе графин из зеленого стекла и четыре кубка. Пригубив вино, Ксанта вскидывает брови. Виноградное! Наверняка из Королевства! И наверняка дорогое! «Надо было вчера богине еще наших пирожков с рыбой заказать! — думает она. — Сто лет уже их не ела!» Однако мечтать о пирожках поздно, и следом за вином на столе появляется блюдо с жареными дроздами, голубями, воробьями. Тоже неплохо, право слово.
Ксанта устраивается поудобнее в своем кресле, обтыкает себя со всех сторон подушками, отламывает ножку у ближайшего дрозда и решает насладиться роскошью.
Но не тут-то было!
Среди разноцветья разбросанных по полу тканей Ксанта вдруг замечает клубок белой шерсти — той самой, из которой были сотканы покрывала на их кроватях. Она поспешно вытирает пальцы, выхватывает
клубок и обращается к Валтруде:
— Простите, а эту шерсть вы не в Венетте покупали? Не знаете, откуда ее привозят?
Та расцветает улыбкой:
— Нет, что вы, любезная госпожа, это мы пряли прямо здесь в замке. Госпожа Граннор давным-давно купила снежных коз у чужан, и с тех пор мы на всю округу славимся своей шерстью. Хотите взглянуть?
