Благие намерения - Лукина Любовь Александровна (читать книги без сокращений txt) 📗
- Ты сошел с ума! - сердито бросил Сехеи. - Воевать - детям? С дикарями? Ты что, забыл: с дикарями - только лаской. Дикари - это наш резерв.
- Табу... - язвительно выговорил Хеанги. - Опять табу... Однако сам ты не побоялся нарушить табу девять лет назад, когда высаживал десант на Сожженных. Ты не побоялся взорвать Черного Минги вместе с его флагманом... Что с тобой, стратег? Человек! Сехеи тамахи!.. Ведь ты же был для нас легендой! Даже когда тебя отстранили от командования. Даже когда ты руководил миссией. Что с тобой? Ты постарел? Тебя уже может остановить какое-то табу?
- Я чувствую, ты не договорил, - прервал его стратег.
- Я даже не знаю, как ты сейчас со мной поступишь, но кто-то должен сказать об этом первый... Да, наше настоящее обречено, мы сожжем себя, ты прав. Выиграть может только наше будущее. Поэтому, как только Детские острова будут эвакуированы, войну следует начать немедленно. И первый удар нанести не по базам вечерних - они и так обречены, а по их Детским островам... Да-да, тамахи, я в своем уме и понимаю, что я говорю. Уничтожить их будущее, сохранив наше. Это пока единственный шанс...
Сехеи сидел оцепенев.
- Я... я отстраняю тебя от командования, - сказал он.
Хеанги молчал, опустив голову.
- Я знал, что этим кончится, - проговорил он наконец.
- Я отстраняю тебя от командования! - к Сехеи вернулся голос. - Возглавишь группу кораблей «Тень» и завтра проведешь разведку у Ледяного Клыка.
Хеанги удивленно вскинул глаза.
- Вот как?.. Ты даже не отправляешь меня «на тростник»?
- Какой смысл отправлять тебя «на тростник», - буркнул Сехеи, - если не сегодня-завтра война... Но командовать флотом ты не будешь!
- Тогда позволь мне усугубить свою вину, - сказал Хеанги. - Когда-то ты не ладил со Старым. Теперь, я вижу, ты живешь с ним душа в душу! О да. Старые мудры! Они напридумывали множество всевозможных табу, связав нам руки...
- Может быть, это как раз то, что нужно, - хмуро заметил Сехеи. - Связать нам руки...
- Я вот думаю, - не услышав его, продолжал Хеанги, - а чем мы, собственно, отличаемся от хеури? От дикарей?.. Да ничем, кроме техники. У них табу, и у нас табу. У них Духи Атолла, у нас Пророчество о Враге. У них колдуны, у нас Старые...
- Человек! - Сехеи повысил голос.
- Причем странные колдуны, - возбужденно блестя глазами, говорил Хеанги. - Скажи, тамахи, ты никогда не задумывался: как удивительно все складывается! Стоит нам достичь перевеса, как тут же срабатывает какое-нибудь табу или вмешивается сам Старый, или вечерние по волшебству оказываются информированными о наших планах! Личная разведка Старых? Покажи мне хоть одного человека из этой разведки!.. Почему он отстранил тебя от командования, когда ты высадил десант на Тара-Амингу? Не потому ли, что боялся? Боялся перевеса в нашу пользу!.. Так кто же они такие, эти Старые? Кто, тамахи?..
- Человек! - Сехеи встал и выглянул из хижины. - Благодари Источник, - сказал он, снова поворачиваясь к Хеанги, - что мы говорили с тобой наедине. Если бы хоть одна живая душа услышала наш разговор, мне бы пришлось бросить тебя в Акулий залив. Без ножа. Связанным... Завтра выведешь группу «Тень» в разведку. Иди.
Хеанги, осклабясь, поднялся.
- Источник... - повторил он. - Источник Всего Сущего... Мои предки не верили в Источник. Они верили в Праматерь Акулу. Которой ты меня собрался бросить... - Он пошел было к выходу, потом вдруг остановился и резко повернул к Сехеи искаженное лицо. - Я другого боюсь, тамахи. Не Акульего залива, не «тростника»... Другого. Понимаешь, мне все время кажется, что там, в нейтральных водах, - огромное зеркало!.. Что мы и вечерние отражаемся друг в друге, понимаешь?.. И вот сейчас там, по ту сторону, кто-то подошел к Ионги тамахи точно так же, как я к тебе... Но там его не прогнали, не отстранили - там его выслушали и согласились с ним...
Голос его прервался, и бывший недавно Правой рукой стратега быстро вышел из хижины. Казалось, он прихрамывает - настолько неправильной была его татуировка...
И все равно бы у Хеанги ничего не получилось! За ночь Детские острова не эвакуируешь. Но даже если бы такое удалось, далеко бы они не уплыли. Наутро разведка вечерних донесла бы, что Аату-2 - пуст, а корабль, вышедший из зоны Детского острова, уже можно атаковать... Нет, даже от стратега сейчас не зависит почти ничего. Делай глупости, отдавай самые нелепые приказы - и все равно архипелаг будет сожжен. Рано или поздно. Если на место Сехеи придет Хеанги - чуть раньше, если Таини - чуть позже...
Сехеи поднялся и вышел из хижины в сырой, мечущийся из стороны в сторону ветер. Шторм выдохся. Внизу из ночной черноты рвались, трепетали в долине язычки спиртового пламени над керамическими перегонными кубами. Держась за канат, Сехеи спустился по крутой тропинке и, обогнув оставленную для маскировки невырубленной пальмовую рощицу, остановился. Впереди хлопало и бормотало. Сточная канава была в трех шагах. Там, дыша перегаром, медленно, как остывающая лава, ползла самотеком барда. Вниз, в бухту.
Задержав дыхание, стратег двинулся к мостику с двойными канатными перилами. Под ногами зашуршала хрупкая засохшая корка. В прыгающем полусвете забранного сеткой спиртового фонаря ему померещилось вдруг, что из отвратительной ползущей массы выпячиваются горбом человеческий загривок и низко опущенная голова. Но всмотреться уже не было времени - дыхание кончалось.
Перебравшись на ту сторону, Сехеи первым делом заглянул в ангар, где при свете стеклянных трубок разбирали «рутианги». Там ему доложили, что машина захвачена поразительная: редкой маневренности, скоростная, возможный радиус действия - практически весь архипелаг. Да что там говорить - шесть принципиально новых узлов, а наших дикарей из конструкторского «на тростник» пора гнать всей командой...
- Где Хромой? - спросил стратег.
Ему доложили, что Хромой беседует с вестником в укрытии. Пройдя коротким, продолбленным в скале коридором, Сехеи приоткрыл входную циновку и заглянул внутрь. Да, беседовали...
- Все равно глупо ты тогда сделал, глупо! - с жаром говорил вестник Арраи. - Ты же видел, что я захожу тебе в хвост! Надо было...
Слова у вестника кончились. Но заговорили руки. Правая изображала ракетоплан Хромого, левая - его собственный. А вокруг снова ревело разорванное ракетами небо над Тара-Амингу.
