Дойти до неба - Абакумов Игорь (читать полную версию книги .TXT) 📗

— А куда, не слышал? На «губу»?

— Ты ж знаешь, Славка, передвижка таким развозом не занимается. В КПЗ, скорей всего, но он буянил до самого последнего, вряд ли его смогут долго держать в комендатуре — условия не те.

— Думаешь, четвертый пост?

— Если и не сразу, то к вечеру точно там окажется — сто процентов.

Четвертый пост гарнизонного караула располагался в специальной отгороженной части психиатрического отделения окружного военного госпиталя. Постояльцами там оказывались подследственные из числа военнослужащих, проявляющие признаки (действительные или симулированные) психического заболевания.

— Да, Крот, кстати… Вообще-то, Димка много чего кричал и по большей части матом, но уже из кузова он просил передать тебе, что видел какого-то лысого мента.

— Доктор! Товарищ капитан! — Слава постарался, чтобы его голос казался слабым, но все же достаточным, чтобы его услышали.

— Ну? Чего тебе, геморрой-отказник? — Форкин заглянул в процедурную, всем своим видом показывая, что ему до жути некогда, и — если кому-то еще не понятно — раненый его уже достал.

— Я поеду в госпиталь.

Милицейский старшина легонько попинал валяющийся на газоне сейф, задрав голову, глянул на разбитое окно и, надев фуражку, направился в сторону медсанчасти. Дорога, ведущая к четвертому КПП, оказалась скрыта от него бетонным телом общежития, и он не видел проехавшего по ней к воротам зеленого УАЗика с красным крестом на борту.

Лежачего больного Слава изображал недолго. Собственно, только в приемном покое. Особо с ним не чикались, быстро успокоили, что перевязку сделают завтра, повышенной температуры у него не обнаружили, а потому, как Пятачок, почти «до пятницы совершенно свободен». Что и требовалось. До завтра Славик отдыхать здесь не рассчитывал.

В палате он бодренько вскочил и развил кипучую деятельность на зависть остальным отдыхающим травматологического отделения. Быстренько выяснил, где находится ближайший телефон военной связи, кухня и вход в психиатрическое. И именно в этом порядке начал обход обозначенных точек.

Пробиться через многочисленные узлы связи с не очень приветливыми телефонистками, носящими дурацкие прозвища, хоть и с трудом, но удалось. Пришлось изобразить рассерженного подполковника, которому срочно понадобился один гаденыш с четвертого курса КВВАИУ. Легенда прошла, хотя последняя телефонистка разговор, наверняка, подслушивала. Горыч оказался на месте и любезно согласился, презрев воинскую дисциплину и нарушив требования уставов, доставить на Госпитальную улицу к двадцати одному тридцати комплекты личной гражданской одежды двух известных ему сержантов и немножко денежек, сколько удастся собрать у сослуживцев. Молодец Горыч, лишних вопросов не задавал.

Во время обеда (кстати, подкрепился немного, неизвестно, когда еще поесть придется) Слава заглянул на кухню и выследил команду ходячих больных, отряженных в целях трудотерапии разносить пищу лежачим. А уж из них выделил тех, кто поволок термоса и посуду в психиатрическое.

Больше до ужина дел особых не предвиделось, и Слава позволил себе чуток подремать, а заодно покопался еще разок в собственных генах, любуясь красотой записанных с их помощью программ. И уже не в первый раз пришло восхищение величием программиста.

На ужин Слава не пошел. В наступивших сумерках он крутился возле выхода с кухни и, когда появилась намеченная им в обед пара, не спеша двинулся им навстречу.

— Ой, — один из выздоравливающих бойцов присел и выпучил глаза.

Второй, почувствовав крен неожиданно потяжелевшего термоса, взглянул на напарника:

— Ты чего?

Присевший бросил свою ручку зеленого бака и бросился наутек, схватившись одной рукой за живот, а второй нащупывая что-то между ягодиц.

— Вот те раз… Обосрался. А я как же? А? — риторический вопрос лениво унесся в пустоту.

— Помочь, что ли? — Слава изобразил самую любезную улыбку.

Для хлипкого солдатика появление высокого, хоть и забинтованного до самого подбородка добровольца показалось просто даром Божьим. Мало того, что не одному теперь тащить придется, так еще и легче будет раза в полтора. Конечно же, предложение было благосклонно принято.

Больных в психиатрическом оказалось, к счастью, немного, и с раздачей пищи управились довольно быстро. Остался последний пункт — отгороженное спецотделение, пост номер четыре гарнизонного караула.

Изнутри здания на пост вела двойная железная дверь с прорубленными небольшими окошками-глазками. Ключ от одной двери находился у дежурного санитара, от второй — у часового внутри. В одиночку никто из них открыть двери не мог. Заведен сей порядок на случай, если кому-то из постояльцев удалось бы завладеть ключом, принадлежащим часовому. Выйти у него все равно не получится. Второй выход, с поста на улицу, был оборудован точно таким же образом, и ключ от внешней двери находился у разводящего. Эти двери открывались для смены часового.

Здоровенный санитар лениво подошел к Славе и его напарнику, открыл дверь, предварительно заглянув в глазок, и, крикнув: «ужин!», посторонился.

Ира уже могла ходить, именно этим теперь и занималась. Она мерила шагами палату и с беспокойством выглядывала в коридор.

Сережку на очередное кормление не принесли. Она заглядывала в каждую ввозимую в палату люльку на колесиках и нервничала все больше. У санитарок, имеющих вид рассерженных на все и вся, она спросить боялась. В последние пять минут больше никого не подвезли…

Ирино терпение, и так невеликое после всех событий последних двух дней, уже подходило к концу, когда в палату влетела давешняя врачиха.

— Ирочка, не волнуйтесь, — хотя вид говорившей подталкивал именно волноваться. — Пойдемте, я нашла для вас отдельную палату. Будете там вдвоем с ребеночком.

— Что случилось? — голос предательски задрожал.

— Пойдемте, пойдемте, — врач буквально тянула Ирину за рукав халата и уже в коридоре продолжила: — Температура, к сожалению, не снижается. У мальчика появился поносик, но это, возможно, от антибиотиков. Ничего страшного, температуру собьем, а пока полежите вместе. И вам спокойнее будет.

— Да что с ним? — глаза Иры снова заволокло слезами, она уже не видела, куда идет, и только направляющая рука врачихи позволяла ей не натыкаться на стены и расположенные в коридоре предметы.

— Может быть, простыл, — Ира почувствовала пожатие плечами. — Сыпи нет, покраснений не видно. Может, конечно, и сепсис, но пока ничего определенного сказать нельзя и пугаться рано. Вот вырастет посев крови, это через неделю, тогда и будет ясно. А пока не волнуйтесь. Антибиотики в любом случае помочь должны.

— Ох, ты ж! — Славин коллега почти в точности повторил действия своего бывшего напарника и теперь несся по коридору, с завидной скоростью удаляясь от железных дверей.

— Чего это с ним? — санитар слегка удивился. — Он из инфекции, что ли?

— Да нет. Наверно, съел чего-нибудь не то.

Слава взялся за термос и корзину с посудой.

— Да ладно, я и один справлюсь.

Внутренняя дверь уже открылась, и в проеме стоял плечистый и румяный курсант-второкурсник с красными погонами. Значит, сегодня КВОКУ, пехота, в просторечии — квокеры. Что ж, разницы, собственно, никакой. Санитар пропустил Кроткова внутрь и закрыл за ним свою створку двери. И почему-то мгновенно забыл напрочь о существовании этой самой двери.