Темная магия - Уэллс Энгус (электронная книга txt) 📗
— Но ты держишься молодцом. Ты ненавидишь темницы, я знаю, но ты не сломаешься.
Брахт обвел взглядом голые стены и хмуро ухмыльнулся.
— Мне это нравится ничуть не больше, чем тебе, — согласился он. — Но временами охотнику необходимо терпение. К тому же…
Он замолчал, и во взгляде его, в поджатых губах Каландрилл прочитал сомнение.
— К тому же?.. — переспросил он.
— Аномиус различил в тебе некую силу, — осторожно подбирая слова, произнес Брахт. — Как и гадалка в Харасуле. Более того, ты целых полгода носил на себе камень Рхыфамуна. Может, ты набрался кое-каких оккультных сил?
Слова эти обрушились на Каландрилла как поток ледяной воды. Новые страхи обуяли его.
— Нет во мне никакой силы, — беспомощно пробормотал он. — Имей я ее, разбил бы проклятую дверь в щепки. Но я не могу! Сила, о которой они говорили, была дарована мне камнем.
— Может быть, — согласился Брахт. — Но вполне возможно и то, что камень мог сделать тебя уязвимым для заклинаний.
— Тогда я опасен для нашего дела! — воскликнул Каландрилл с мокрым то ли от пота, то ли от слез лицом. — Я опасен для вас всех.
— Ни в коем случае! — серьезно воскликнул Брахт, сжимая Каландриллу плечо. — Вспомни, чему я тебя учил: даже у самого хорошего фехтовальщика есть недостатки. Но он силен тем, что знает их.
Теккан, подойдя к ним, ровным голосом сказал:
— Все-таки в тебе могло остаться что-то от волшебства. А это — великое оружие.
— Вряд ли, — с сомнением покачал головой Каландрилл. — Еще раз повторяю: с камнем я потерял и всякую волшебную силу.
— Ты же сам говорил, что Рхыфамун советовал тебе заняться волшебством! — напомнил Брахт. — Может, тебе просто надо научиться им пользоваться? Точно так же, как тебе надо было научиться фехтовать.
— Как бы то ни было, нам от этого мало проку. — возразил Каландрилл.
— Но позже, — настаивал меченосец, — когда мы доберемся до Альдарина… Во дворце Рхыфамуна, где он живет под именем Варента, есть целая библиотека! Целая комната, забитая книгами. Ты сам говорил. Будем надеяться, мы отыщем там книги по волшебству. Почитаешь — может, чему и научишься.
— Ты думаешь, у нас будет на это время? А мне достанет таланта? — с сомнением в голосе пробормотал Каландрилл и горько рассмеялся. — Тогда я стану магом, а ты не переносишь волшебников.
Брахт рассмеялся:
— Для тебя я сделаю исключение. Ты можешь стать тем пламенем, которое забьет огонь Рхыфамуна. А ради этого я готов на сделку с кем угодно.
— Для начала надо выбраться отсюда. — Слова товарища приободрили Каландрилла, но, взглянув на каменные стены, он опять помрачнел. — : Похоже, эк'Ниль не торопится нас освобождать.
Брахт пожал плечами.
— Я уверен, здесь наше путешествие не окончится, — решительно заявил он. — Скоро мы отсюда выберемся.
Теккан кивнул в знак согласия и добавил:
— Ежели Фарн ворочается во сне, Молодые боги тоже не могут этого не чувствовать. И ежели Рхыфамун колдовством пытается пробудить Безумного бога, те, кто пришел после него, не могут этого не ощущать. Я уверен: они не склонятся перед Фарном и помогут нам. Не отчаивайся, Каландрилл. Мы живы, а тот, кто жив, может преуспеть.
Каландрилл вздохнул и смиренно склонил голову. В отличие от своих спутников он не рассчитывал на божественное провидение. Действуя в теле Варента, Рхыфамуну удалось добиться всего, к чему он стремился. Он заполучил карту, указывавшую путь до Тезин-Дара. Он завладел «Заветной книгой», а сейчас уже мчится к месту, указанному в ней. А боги не предприняли ничего, чтобы остановить безумца. Ни Дера — богиня его родины, ни Бураш — бог Кандахара. Только Ахрд вмешался, да и то один лишь раз, ограничившись туманными намеками. Так что Каландрилл не полагался на Молодых богов. Это дело смертных, вроде него, Брахта и Кати, думал он, и больше никого.
— Что предпримет Катя, пока мы здесь? — спросил он с тоской в голосе.
Ответил Теккан:
— Ей надо будет заняться ремонтом судна. Поставить его в док, проконопатить и просмолить. И загрузить провизию, чтобы пересечь Узкое море. Если ведун подтвердит, что мы не лжем, и нас отпустят, мы отправимся в Лиссе; ежели нет, она уйдет одна.
— Все предсказатели говорили о троих, — возразил Каландрилл. — В Секке Реба пророчила мне двух товарищей; в Харасуле Элльхина нагадала нам то же. Древний в сывалхинском селении тоже дожидался троих. Чего добьется Катя в одиночку?
— Ничего, — твердо заявил Брахт. — Я не люблю колдовство, но верю предсказаниям. Трое было предсказано, трое нас и будет. Мы выберемся отсюда, и очень скоро.
Он говорил настолько уверенно, что Каландрилл даже улыбнулся, хотя вовсе не разделял уверенности кернийца. Им владела черная меланхолия, особенно после столь необычного и неожиданного проявления его собственного характера. Брахт просто успокаивает его, вряд ли он сам верит в то, что говорит. Каландрилл знал: на пути их поджидают бесчисленные опасности, словно само провидение смеется над богами и всячески препятствует их спасителям. Время — вот что сейчас важнее всего, а их задерживают. Возможно, Фарн воистину зашевелился и принудил судьбу помешать им. Какой уж тут успех? Но они обязаны идти вперед, иначе Безумный бог восстанет ото сна, и мир будет ввергнут в разруху. Каландрилла передернуло от этой мысли, и отчаяние подкатило к горлу.
Он заскрежетал зубами, злясь на своих товарищей, самого себя, на Рхыфамуна и на Фарна. Но нет, он не поддастся ни богу, ни магу, вознамерившимся нагнать на него черную тоску. Он не сдастся! И не позволит им трубить победу! Каландрилл сжал зубы и, хмуро ухмыльнувшись, кивнул.
— Истинно. — Голос его хрипел от злости. — Мы выберемся из этой дыры и отправимся в Альдарин. На край света, если понадобится.
— Истинно! — Брахт крепко сжал ему плечо. — И чванливому кандийцу нас не удержать. Как и колдунам. Ничто — ни человек, ни колдовство — нам не помеха.
— Аминь, — пробормотал Теккан.
Однако по мере того, как время шло, решимость их таяла. Снаружи доносился шум города, но окно было расположено так высоко, что позволяло видеть только пятно серого неба с быстро бегущими по нему облаками. Дверь приоткрылась лишь один раз, и сквозь нее просунули тарелку с острым мясом и овощами. За солдатом, подавшим еду, стояли трое, а в приоткрытую дверь в коридоре узники увидели еще нескольких. Каландрилл, Брахт и Теккан поели и уселись на скамье. День неспешно перетек в вечер, небо потемнело. Ни свечей, ни факелов им не предложили, в камере скоро стемнело, стало зябко. Они говорили о всякой всячине, подбадривая друг друга, но Каландрилл с каждым часом становился все меланхоличнее, теряя надежду на то, что они выберутся отсюда. Он попытался взбодрить себя, и все же сомнение пронизывало все его существо, как холод камеры. Он загрустил. Поскольку делать было нечего, узники скоро улеглись на жестком камне и попытались уснуть.
Внезапно в камеру ворвались звук и свет, и мужчины тут же проснулись. Брахт и Каландрилл инстинктивно схватились за мечи.
— Я бы вам этого не советовал, — раздался бесстрастный голос Киндара эк'Ниля.
Несколько копий было направлено на них, а на мечах поблескивал свет от факелов. Вексиллан в пурпурном, подбитым мехом плаще стоял чуть позади пяти воинов. Выражение лица его было спокойным. Мечи Каландрилла и Брахта скользнули в ножны. Киндар эк'Ниль ухмыльнулся.
— Пошли. Менелиан ждет вас.
Он развернулся и вышел из камеры. Солдаты расступились, и Каландриллу показалось, что их уже судили и признали виновными. Он встал и потянулся, разогревая онемевшие мышцы и пытаясь взбодриться.
— Поторапливайтесь, — нетерпеливо приказал вексиллан. — Я не хочу заставлять Менелиана ждать. Или вы испугались?
— Нам нечего бояться, — заявил Каландрилл, надеясь, что голос его звучит убедительно. — Веди нас.
Он вышел из камеры. В коридоре было тепло от жаровен. В воздухе стоял запах вина и тяжелый аромат наркотического табака. Эк'Ниль ждал у главного входа. Едва узники вышли, как их окружили шесть вооруженных солдат в доспехах. Полная Луна висела над скалами — видимо, было за полночь, — освещая город и похожие на виселицы катапульты. В гавани едва заметно раскачивались мачты, волны мягко шуршали о берег. Каландрилл различил одинокую мачту вануйского судна, но ни команды, ни Кати видно не было.
