Гнев Ашара - Уэллс Энгус (читать книги онлайн без сокращений txt) 📗
Нилок Яррум передернул громадными плечищами и знаком выразил согласие, не оставив Борсу выбора, кроме как положить на землю копье, снять со спины круглый щит и последовать за вождем и Посланником во внутренний покой.
Прошелестел входной занавес, закрывая безобразное зрелище изуродованного трупа Гавроча, которого оставшиеся в живых гехримиты волокли прочь. Борс прочистил горло и моргнул, когда ароматический дымок коснулся его глаз и ноздрей. Они стояли в своего рода гостиной, воздух здесь загустел от резкого благоухания трав, рассыпанных над горшочками с горящим жиром, озарявшими все вокруг неверным алым светом. Дымок поднимался вверх — к шкурам, образовывавшим крышу. Он отпрянул в сторону, когда трое вошли и потревожили застоялый воздух, но тут же вновь лениво вернулся к единственному отверстию в шкурах над головой. Пол жилища покрывали набросанные один на другой ковры, являвшие, как и те, что висели на стенах, искусную работу гримардских ткачих. В центре стоял длинный стол, на котором красовались остатки пиршества. Стулья из дерева и кожи с высокими спинками, устроенные так, что их можно было сложить и собрать в связки, когда Дротт переселялся, торчали справа и слева. Нилок Яррум указал на них. То была честь, которой Борс не ожидал. А того, что последовало — и подавно.
Он подождал, пока Тоз без всяких возражений Нилока займет почетное место во главе стола, а ала-Улан сядет по правую руку от чародея. Затем с неуверенностью, ибо ему мало проходилось сиживать на стульях, пристроился близ Тоза. Глаза Борса уже начали привыкать к дыму, и он не мог удержаться от того, чтобы исподтишка не осмотреть помещение.
Внутренность шатра была обвешана гобеленами, изображавшими сцены битв и охоты, в главном действующем лице их можно было без труда угадать самого Нилока Яррума. Ковры на полу были богатыми и плотными, они мягко продавливались под сапогом и выглядели ярче и богаче оттенками, нежели все, какие Борс где-либо видел.
Воин вздрогнул, когда Нилок провел рукой по столу, небрежно смахивая на пол остатки кушаний и посуду. Ала-Улан хлопнул в ладоши. Ковер, разделявший шатер, тут же отодвинулся. Из-за него выглянула рыжеволосая женщина с сонными глазами в красных прожилках и в тонком платье из покупного чужеземного шелка — бледно-голубом, с каймой из мелких синих цветочков. Борс проглотил комок, вспомнив Сулью и обещание Теза. И почти забыл их, как только женщина (вистральская рабыня, как он догадался по цвету волос) вошла в покой. Ее платье сместилось при движении и обнажило бедро, кремово-бледное и поразительно твердое. Рабыня тревожно улыбнулась, спеша предстать перед Нилоком и машинально пробежав пальцами по густо-медным спутанным волосам. Когда она приподняла руки, шелк туго натянулся на ее точеной груди.
— Вина! — приказал Нилок, затем спросил Тоза: — Оно тебе по вкусу?
Посланец кивнул, и рабыня заторопилась прочь, чтобы мгновение спустя вернуться с подносом, инкрустированным костью, на котором стоял серебряный кувшин и три кубка, сработанные в Усть-Галиче. Она осторожно поставила поднос на стол и наполнила каждый кубок темно-красным вином. Нилок взмахом руки отпустил женщину и она исчезла за ковром, оставив Борсу воспоминание о ее бедре. Этот образ все еще наполнял его душу, когда ала-Улан заговорил.
— Итак, тебе нельзя нанести ущерб, и ты пришел, чтобы сделать меня Уланом Дротта. Кто ты? Или что? И кто это? — обсидиановый взгляд переместился на Борса. Воин был благодарен Тозу за присутствие и обещанное покровительство, ибо подозревал, что, не назови его волшебник своим человеком, Нилок чего доброго приказал бы казнить незадачливого соплеменника, видевшего, как его вождь потерпел поражение от безоружного противника — колдуна там, или нет.
— Его зовут Борс, — сказал Тоз, — и он под моей защитой. Что до меня… Ты достаточно долго слушал Редека, чтобы знать, кто я и что.
— Откуда ты знаешь о Редеке? — спросил Нилок, он все еще полностью не избавился от подозрений. — Или тебе рассказал вот этот? Этот Борс?
— Я знаю то, что должен знать, — туманно заметил Тоз. — Сейчас важно не откуда, а что. Или не ты расставил часовых в лесу, поскольку Редек поведал тебе, что Посланец явится из огня? И Борс не был одним из них?
— Это правда, — признался Нилок. В надежных пределах жилища к вождю вернулась всегда присущая ему властность. — И те твои дела, которые я видел, побуждают меня верить тебе — хотя, возможно, лишь потому, что я хочу тебе верить.
На это Тоз одобрительно улыбнулся. Поставив кубок на стол, он с какой-то странной текучестью поднялся и направился к ближайшей жаровенке.
Оба, Нилок Яррум и Борс, повернулись на стульях, чтобы лучше видеть, как волшебник протягивает руку в пляшущие красные с желтым язычки, которые поднялись из горшочка. Огонь проплясал по пепельной коже, но в воздухе не возникло зловония горящей плоти, а на костлявом длинном лице — каких-либо признаков боли. Пришелец держал руку в огне, пока не затлел мех над его запястьем и крохотные искорки не разлетелись от него в наполненном благовониями воздухе.
Затем Тоз вынул горшочек из державшего его кольца и обхватил ладонями, как до того серебряный кубок. Жир в сосуде расплавился от огня, и все же Тоз поднес горшочек к бескровным губам и наклонил столь же непринужденно, как оба дротта — свои чаши. Пламя завитками пробежало по его лицу, когда он поглощал горящее питье.
Когда горшочек опустел, пришелец вздохнул, как порой вздыхает изжаждавашийся человек, залпом поглотивший прохладное вино, и швырнул посудину на пол. Раздалось шипение, по шатру прошел крепкий зловонный дух опаленной шерсти, вверх взлетел завиток дыма.
— Это еще не доказательство, — заметил Нилок, когда Тоз снова сел. — Ты могущественнейший чародей, вне сомнения. Но Посланец ли ты?
Тоз повернул к ала-Улану взгляд, и Борс опять увидел, как тут кроваво вспыхнули его глаза. Когда чародей заговорил, голос его опять звучал по-змеиному.
— Некоторая доля сомнения никогда не вредит, — проговорил он. — Но дальнейшие доказательства могут обойтись дорого.
В его тоне таилась угроза, и лицо Нилока побледнело, побудив вождя скрыть внезапный испуг поднесенным ко рту кубком. Борсу представилось, что Нилок поглощал вино с меньшей легкостью, чем Тоз осушил горшочек пламени.
И когда вождь поставил кубок, было заметно, что ему тяжело встречать огненный взгляд колдуна.
— Что же, давай покончим со всякими отступлениями, — продолжал Тоз. — И поговорим о том, что нам предстоит. Ты говоришь, что тебе не одолеть Мерака в бою. Почему?
Прежде чем ответить, Нилок Яррум бегло взглянул на Борса, и воин понял, что простился бы с жизнью, если бы не покровительство Посланца — ибо ни одному другому не дозволили бы дожить до исповеди, которая последовала.
— Мерак слишком силен, — сказал Нилок, голос его прозвучал мрачно и был полон негодования. — И слишком хитер. Слишком быстр. После Мерака я величайший из воинов Дротта, но Мерак меня победит. Вот пройдет несколько лет, за которые его сила немного поубавится, да пусть он еще и размякнет оттого, что никто долго его не вызывал, — тогда я и смогу взять его череп. И возьму, украсив им свой шест.
— Тебе не нужно ждать несколько лет, — сказал Тоз.
— Я могу подождать, — ответил Нилок, — если так нужно.
— Ни одного года, — сказал Тоз. — Я вышел из огня, чтобы сделать тебя Уланом Дротта, и ты им станешь еще в нынешнем году. Не в будущем, и не через два-три лета. Сейчас. Все движется в этом изменчивом мире, и есть в нем такие, — да гореть им в преисподней Ашара! — кто уже сговаривается, дабы расстроить замыслы моего властелина. Доверься мне, Нилок Яррум, ибо я пришел, чтобы сделать тебя больше, чем Уланом Дротта. Я пришел, чтобы ты вознесся выше самого Друла. Повинуйся мне, и ты станешь хеф-Уланом всего Белтревана. Это и есть Явление, о котором говорил Редек. Я Посланец. Повинуйся мне, и Дротт поднимется в своей кровавой славе, дабы до основания сокрушить Три Королевства. И ты будешь властвовать повсюду.
