Маг при дворе Ее Величества - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер (серия книг txt) 📗
— Ты отразил заклинания Малинго?
— А как же! Я, признаться, люблю жизнь — приятное времяпровождение, что ни говори.
— Вне всякого сомнения, — согласился дракон. — Значит, ты кое-чего стоишь как маг...
— Не будем преувеличивать. Я уверен, что Малинго действовал не в полную силу.
— Даже если и так. Ты остался жив, а это уже кое-что. Ведь он наверняка тебя вербовал и наверняка с угрозами.
Щекотливая ситуация. Чтобы не навредить себе, пожалуй, надо было сказать правду. А там — будь что будет. Мэт приготовился к худшему.
— Я не дал ему определенного ответа. Сказал, что мне нужно время — подумать.
— Ну и подумал?
— Подумал. Но мне нужна информация.
— Какая же? — вкрадчиво поинтересовался Стегоман.
Мэт решил не обращать внимания на его тон.
— Я понимаю, что Малинго — негодяй, а Астольф — его марионетка. Но кто на другой стороне? И чем они лучше?
Наступило долгое-долгое молчание. Стегоман чуть не испепелил Мэта взглядом, прежде чем заговорить.
— Да, ты точно пришел издалека, раз не знаешь о противниках Астольфа.
— Зато когда они ссорились, Астольф и Малинго, я был свидетелем и...
— Ссорились? — оживился Стегоман. — Вот любопытно. И что же ты вывел из их перебранки?
Мэт отбарабанил:
— Я вывел, что Астольф узурпировал трон полгода назад при помощи Малинго. Народ не чувствует себя осчастливленным, иначе Астольф не держал бы в городе солдат. И есть кучка баронов, которые хотят свергнуть Астольфа и Малинго и ведут что-то вроде партизанской войны.
Стегоман кивнул.
— Краешек ты ухватил. Но кого хотят бароны посадить на трон?
— Вот тут краешек обрывается, — с сожалением признался Мэт. — Полный пробел. Кого же они хотят — или хотели?
— Вернее все же «хотят», — отвечал дракон. — А если говорить про «хотели», то это был король Каприн Четвертый. Его придворный маг скончался, будучи в преклонных летах, а пока он подыскивал себе другого, Малинго повел Астольфа с его солдатами на Бордестанг. Сражение было коротким, но кровавым, и король Каприн в нем погиб.
— А как же насчет «хотят»? Я про баронов. Кто у них теперь? Какой-то новый маг? Может, именно он и вызвал меня сюда?
— А ты точно метишь, — сдержанно сказал Стегоман. — Малинго не может обезвредить баронов, а те не могут продвинуться ни на пядь к Бордестангу. Ты хорошо разгадываешь рифмованные загадки.
Мэт вспыхнул.
— Значит, мы имеем всего лишь хрупкое равновесие. У Астольфа и Малинго — трон, у баронов — народ и изрядные земельные владения. Силы у сторон, я полагаю, примерно равные. Чтобы нарушить равновесие, надо ввести неожиданный фактор — меня, — и возок опрокинется.
— Угу, — подозрительно буркнул дракон, — но кому это больше всего на руку?
— Баронам, — не задумываясь, выпалил Мэт. — Все, что может сдвинуть дело с мертвой точки, они будут приветствовать, лишь бы это исходило не от Малинго.
— Заманчивая теория, — пробурчал дракон. — Она хромает только в одном пункте: у баронов никакого мага нет.
— Никакого-никакого?
Стегоман нетерпеливо дернулся.
— Ну, есть у них всякая мелочь: святые старцы, аббаты из монастырей и тому подобное. Но настоящего мага нет.
— Гм-м. — Мэт закусил губу. — Ты уверен?
— Уверен. Их главный козырь — принцесса, но она же в темнице.
— Принцесса?! — вскричал Мэт. — Какая еще принцесса?
Стегоман вздохнул.
— Я забыл, что ты у нас новичок. Но все-таки странно, что ты о ней даже не слышал.
— Да все дела, дела. Так что за принцесса?
— Дочь короля Каприна. Законная наследница престола.
— Удивительно, что она еще жива.
— Не удивляйся. Она красавица. И Астольф хочет ее заполучить во что бы то ни стало.
— Что же ему мешает?
— Не что, а кто. Малинго. Ему это вовсе не с руки. Женившись на принцессе, узурпатор станет законным королем. Правда, только если она пойдет за него добровольно, чтобы брачная церемония была должным образом обставлена. А она за него не пойдет.
— Ее можно понять. Вообще-то Астольф в самом деле говорил что-то о дерзкой девице в подземелье. Похоже, что его терпение на исходе.
— Именно, — мрачно сказал Стегоман. — Полгода назад он бросил ее в темницу делить компанию с крысами. По слухам, он уже подумывает о пытках. Но принцесса не сдается.
Мэт одобрительно кивнул.
— Девушка с характером. — И восхищенно добавил: — Настоящая живая принцесса в заточении!
Стегоман пытливо посмотрел на него.
— Что, смертный, у тебя сложился план действий?
— Зови меня Мэт, — предложил Мэт. — Будем знакомы.
— Хорошо, Мэт так Мэт, — согласился дракон. — Твой план?
Мэт пожал плечами.
— Я просто подумал, что лучше: сидеть тут и ждать, пока меня пристукнет Малинго, или, благо есть предлог, самому пойти искать, неприятностей?
Стегоман с минуту поразмыслил, потом погромыхал своим зубчатым гребнем.
— Боюсь, что ты прав. Сидючи тут, ничего хорошего не дождешься. Но как ты собираешься выбраться из этих глухих стен?
— На звонкой рифме. Поэзия загнала меня сюда, она же и вызволит.
Он смолк, собираясь с мыслями. Дракон не сводил с него глаз. Мэт начал:
Он хотел было перейти ко второй строфе, но тут дракон гаркнул:
— Берегись!
Мэт едва уклонился от огненного залпа, недоумевая, что могло разозлить Стегомана.
— Я что-то не так сказал?
— Нет, только собирался сказать. Ты чуть было не исчез отсюда!
— Правильно. Мы же все обсудили и приняли решение.
— Ну да. Решили, что тебе больше по вкусу бросить вызов слепой судьбе, чем видеть тут и дожидаться погибели. Все так. Но неужели ты думаешь, что драконы любят такие тесные и нездоровые помещения больше, чем люди?
— О! — Мэт хлопнул себя по лбу. — Прости, я, кажется, немного поторопился.
— Да, и чуть было не избавил меня от своего общества.
— Понимаю твою точку зрения. — Мэт смерил взглядом напряженную морду дракона. — Мне надо выпустить тебя первым. Куда бы тебе хотелось?
— Куда угодно, лишь бы место было открытое.
— Значит, равнина. — Мэт закатал рукава. — Как насчет равнины с ручейком?
— С ручейком, с речкой, с болотом, мне все едино. Лишь бы выбраться отсюда.
Мэт кивнул и завел классическое:
Глухо и тяжело стукнуло, и Мэт остался один в камере, только пламя гигантской свечи накренилось от порыва ветра. Мэт глубоко вздохнул, уже чувствуя, как стягиваются вокруг неведомые силы. Сейчас он более чем когда-либо был уверен, что они подчинятся его словам.
Он подумал мельком, зачем это ему надо было класть в постель дракону фиалки и заставлять его пить ветер устами? Большого смысла в этом он не видел, но раз поэт счел нужным написать так, не Мэту его судить.
Однако сейчас на повестке дня стояло другое — стишок про узницу.
