Золотой Дракон (СИ) - Канощенкова Алена (читать книги онлайн .txt, .fb2) 📗
Ик шёл пока мог хоть что-то видеть, и пока осторожность не заставила его остановиться на ночлег. Гоблин выбрал поваленное дерево, корни которого, жутким многоруким чудовищем торчащие в полутьме, образовали неплохое укрытие, пролезть в глубь которого не смог бы никто по размерам превышающий собаку. Волков гоблину опасаться было нечего — они с откровенным презрением относятся к зеленокожему народу и как пищу его представителей рассматривают только с крайней голодухи. Ну а летом недостатка в пище лесные обитатели испытывать не должны. К тому же гоблин припас парочку сюрпризов для незваных гостей. Но их он собирался использовать только в самом крайнем случае.
Ночь прошла безо всяких происшествий. Гоблин отлично выспался, позавтракал и высунулся из своего укрытия, нервно поводя ушами. Всё было тихо. Пели птицы, приветствуя новый день, крадущийся по пушистым розоватым облакам из-за Оррского моря. Шелестел ветерок, бездумно перебирая листву блаженствующих деревьев. Журчал неподалёку родник, к которому Ик не рискнул идти в темноте. Тогда безопаснее было попить воды из почти опустевшей фляжки, чтобы не встретиться ненароком с каким-нибудь местным обитателем, страдающим не только от жажды, но и от голода. А вот теперь — самое время пополнить запас воды. Гоблин выбрался наружу, прихватив мешок, и зашагал на звук. Постоял немного за деревом, и, убедившись, что у родника никого нет, спустился вниз в неглубокий овраг, на дне которого и прятался ручеек, берущий начало в роднике.
Вода была пронзительно-холодной. Ик с наслаждением попил, умылся и наполнил флягу. Полюбовался на светлеющее небо, которое отсюда было видно лучше, и полез обратно. Сверился с картой… Всё, можно идти дальше.
Вспомнилась нелепая авантюра, придуманная Старым пять лет назад. Ему тогда ну очень захотелось узнать, что происходит в Медвежьем краю. И особенно вожака заинтересовал тот заброшенный храм. Ик, конечно, и тогда и теперь подозревал, что всё это предприятие было направлено лишь на то, чтобы проредить молодых да не в меру рьяных, то есть тех, кто и мог заинтересоваться этим безумным смертельно опасным походом. Старый отправлял только добровольцев, представив это как возможность для молодых поискать заработка, да добыть побольше добра, ничего не отдавая в общий котёл. А так как тот год выдался особенно неудачным для зеленокожего народца, и впереди маячила вполне даже реальная перспектива голода, то желающих нашлось много. Два десятка гоблинов — по большей части не достигшие пятнадцати лет — середины средней гоблинской жизни — наудачу отправились в Готту, чтобы через неё пройти в Медвежий край. Разумеется, никакой карты у них с собой не было, как не было и ничего из снаряжения. И вполне ожидаемо было то, что никто из них не вернулся. Но вот Старый почему-то вспоминал о том походе с явным сожалением. Неужели он надеялся, что кто-то всё же доберётся до города-призрака и… а что дальше? Просто разведает, что происходит на этих проклятых землях? Или принесёт оттуда нечто? Ик интересовался этой историей лишь потому, что его маршрут на каком-то отрезке пути мог совпасть с путём следования экспедиции. Но так было раньше. Теперь же он то и дело ловил себя на том, что прикидывает, как следовало бы добираться к эльскому городу, чтобы избежать большей части возможных ловушек.
Благоразумный гоблин прекрасно понимал, насколько нелепы и даже опасны эти некстати появившиеся мечтания, но всё не мог избавиться от видения прекрасного сияющего города, рвущегося к небу множеством стройных башен и шпилей, цветущего, радостного… И такого реального.
Ик пробирался всё дальше, не забывая следить по карте за тем, чтобы не отклониться с выбранного пути и не угодить ненароком куда не следует.
Говорят, на краю Пиморы водятся какие-то небывалые хищники, способные перекусить человека пополам. Днём они прячутся в норах, а ночью выходят на охоту, и горе тому, кто попадётся им на пути. Гоблины, любящие шептаться о всяких ужасах, сидя перед костром после более-менее сытного ужина, называют этих зверей зубастярами. И долго ещё дети, наслушавшиеся таких рассказов, не могут уснуть, и всё мерещатся им в темноте светящиеся огоньки маленьких красных глазок и пушистая белая шерсть этих страшных чудовищ…
Ик усмехнулся. Его соплеменники любят всякие бессмысленные страшилки. Конечно, здесь не должно водиться ничего страшнее волков и медведей. А уж от них то он как-нибудь убережётся.
Голодный зубастяра сонно шевельнулся в норе. Его длинные пушистые уши, мирно сложенные на спине, уловили звук шагов. Кто-то нагло забрался на его территорию и шёл мимо норы, хрустя ветками и распугивая мышей. Зверь приоткрыл один глаз (второй он потерял в весенней битве за самку), нетерпеливо пошевелил лапами и клацнул зубами. Наверху всё ещё было светло…
Лизка выскользнула из дома, машинально поглаживая вдруг потяжелевший браслет. Меч Леса пока не менял форму, но его явно что-то беспокоило. Наёмница часто жалела, что чудесное оружие не умеет разговаривать. Насколько тогда было бы проще! Впрочем, её саму с момента пробуждения не оставляло нехорошее предчувствие. Пока девушка не могла понять, в чём причина её тревоги. Вроде бы всё было в порядке… И ничего особенного на этот день не запланировано. Конечно, то, что произошло в библиотеке, не оставило её равнодушной. Лизка жалела о гибели всезнающего хранителя, но прекрасно понимала, что лезть в это дело не нужно. Никому помочь она не сможет, а вот последовать за стариком — запросто.
Гончая подняла голову, чтобы посмотреть на большие часы ратуши. Длинные позолоченные стрелки отмерили одиннадцать часов. Лизка поняла, что торопиться некуда и лениво осмотрелась.
Она находилась на центральной площади Даннора, неподалёку от Университета Магии, возвышающегося над остальными зданиями точно диковинный замок со множеством башенок, мостиков и сверкающих шпилей. Творение в большей степени магии, чем архитектуры, он словно парил в воздухе. Перед главным входом находилась площадь, выложенная плитами бледно-зелёного камня, в центре которой замерла в бесконечном танце девушка — Власта. Воительница, возглавлявшая в минувшую войну оборону Синего леса, и погибшая в сражении была — единственная из людей, — увековечена эльфами. Говорят, что, пока она стоит, запрокинув лицо к небу в танце цветков эльфийского жасмина, мир нерушим. Сломанный меч у ног девушки тому порукой.
Лиса поёжилась — на площади было прохладно. Одиннадцать утра. Идти к Нирме слишком рано, до двух она дома не появится. Наёмница рассеянно скользнула взглядом по строгим двух-трёхэтажным домам, сложенным из светлого камня. Центр города был выдержан в едином стиле, в котором прослеживалось явное подражание эльфийскому. Кое-где по стенам ползли растения, выведенные эльфами. Их отличали необычные, словно вырезанные из перламутра цветы, тонкий аромат которых мог поспорить с творениями лучших парфюмеров.
Отсюда, с площади, уходила дорога из белого камня к императорскому замку, парящему над городом среди зеленовато-серого тумана древесных крон — сада, к созданию которого приложила руку сама Королева Синего леса и жена императора — госпожа Эльнираэль. При отце нынешнего правителя никакого сада не было. Да и замок выглядел не так. Тогда он являлся мощным укреплением, пожалуй, одним из лучших в центральной части империи, идеально приспособленный для обороны. Взять эту крепость с незамысловатым названием Колодец (ну да, император Оррон не заморачивался подобной ерундой) за всё время её существования не удалось никому. Но появилась Эльнираэль, возмущённо всплеснула руками, и всё преобразилось. Помогло, конечно, и то, что следом за своей королевой в Даннор приехало полсотни эльфийских архитекторов. А ещё несметная орда художников, магов, садовников…
Лиса ещё раз взглянула на часы и неторопливо направилась на университетскую площадь. Статуя Власты всегда действовала на неё… необычно. От каменного лица словно исходило свечение, успокаивающее и дружеское. Как будто девушка в вихре цветков видела всё и всё понимала. Наёмница воровато огляделась, убедилась, что кроме неё по площади бродит только несколько кошек. Эти животные были полноправными обитателями Даннора, а университетскую площадь любили особенно — здесь всегда светило солнце, а каменные плиты оставались тёплыми. Даже зима не смела заглядывать в этот уголок города, зачарованный хитроумными эльфами и бессильно злилась и вьюжила за окружающими его домами.
