Эликсир равновесия (СИ) - Кисель Елена (читать книги полные .TXT, .FB2) 📗
— Что раны?
Рыцарь сделал жест, который обозначал: «Посмотри сама». Я присела возле Веслава и чуть приподняла простыню с его груди.
Ран не было. Там, куда вошли кинжалы, остались едва заметные крошечные рубцы, которые и шрамами-то называть было смешно. В полном изумлении я посмотрела на Йехара.
— Ты их затянула, — пояснил он. — Никто из нас не умаляет этого: ты затянула раны, хотя едва не умерла сама…
— Так значит… потеря крови?
Йехар кивнул на тумбочку с флаконами, как я поняла, извлеченными из карманов самого Веслава. Универсального пальто при нем не было, но запасливости алхимика никто не отменял.
— Кроветвор у него нашелся. Велика была возможность ошибки, и я не знал, что делать, но выручила Бо — может статься, ты знаешь, какая у нее иногда бывает память…
— …на несущественное, — отозвалась я эхом, хотя отличить кроветвор в ряду других алхимических запасов, да еще в такую минуту, было как раз делом первостепенной важности. — Так что это — шок? Боль?
Странник по мирам не отвел глаз, хотя видно было, что ему хочется.
— Ни то, ни другое, Оля. Клинки. Кинжалы, которыми его распяли. Я сохранил их и пытался выяснить о них хоть что-то, но, к сожалению я — боец, а не…
Мы посмотрели на безмятежное лицо Веслава. Издевательство судьбы, не иначе — если кто-то и мог прояснить что-то о тех самых клинках — то только он, читавший Книгу Миров.
— Я смог установить лишь, что это жертвенные кинжалы, но это стало ясно сразу, как только я взял их в руки. Энергетика от них идет такая… — тут его лицо нервно передернулось. — Думаю, я не ошибусь, если скажу, что эти артефакты напитаны не только кровью, но и тьмой, и…
Ну, договаривай же, договаривай! Нет, молчит. Хочет, чтобы я сама сказала?
— Раны, нанесенные ими, не лечатся?
— Я о таком не слышал, — тихо ответил Йехар, но тут же добавил: —Однако мне не доводилось слышать и о том, чтобы кто-то выживал после ранения. Смерть обычно мгновенна.
Я дотронулась до холодной щеки Веслава, погладила его закрытые веки. Вечная тишина и вечная темнота, в конце этого тоннеля никогда не будет света, Оля…
— Так… почему он живет?
Странник пожал плечами.
— Его что-то держит. Может быть, его темный дар. Мне казалось, он говорил тебе на крыше, что на него не действуют даже его же яды. Однако если говорить о средстве исцеления для него…
Сердце пропустило удар.
Средство… исцеления…
Одной капли достаточно, чтобы излечить самую тяжелую болезнь…
Может вернуть душу, если она не успела отлететь далеко…
Пальцы дрожали, и я никак не могла залезть в карман.
— Подожди, Ольга.
В каком же она… в правом или в левом? Я же не могла ее выронить, и она не могла разбиться, ну что ж они так трясутся-то, когда так надо?!
— Оля, постой!
— Он у меня где-то здесь… он где-то здесь!
— Оля!
Я непонимающе смотрела на потемневшее лицо Йехара. Пальцы замерли где-то в области второго кармана.
— Ольга, я хочу, чтобы ты подумала. Ибо то, что ты…
Пальцы перестали дрожать и сделались холодными. В груди тоже стало холодно. Отцовский тон. Ну, конечно. Странник, который сотни лет скитался и столько всего повидал. Девочка-стихийница, которую он может наставлять…
— Из меня чуть не вырвали жизнь Сердцем Крона, помнишь? — я сама с трудом различала свой голос. — Помнишь, я чуть не умерла, когда пыталась исцелить Эдмуса? И на нас с Виолой однажды напали наемники в твоем мире. Йехар, человека, которым я очень дорожу, распяли четырьмя клинками, — пришлось сглотнуть, когда я поняла, что звук пропадает совсем, — когда он пытался защитить нас. По-твоему, я не знаю, что делаю?!
— Ты не думаешь, что делаешь, — тихо поправил странник. — И сама знаешь, почему.
Он вздохнул и отвернулся к окну так, чтобы не видеть ни меня, ни Веслава.
— Вспомни Даллару. Я знал, кто она, я видел, как она разрубила мой клинок — но я никогда бы не сказал об этом. Ради любви я готов был обречь свой мир на… съедение. У меня все меньше получается говорить возвышенно здесь… Но рядом был человек, который не любил ее. Он рассудил верно.
— Этот человек сейчас умирает, а ты предлагаешь мне на это смотреть? — поинтересовалась я. — Потому что он Повелитель Тени? Стоп! Потому что он из-за нас стал Повелителем Тени, но это как будто роли не играет?
Йехар слегка пристукнул по подоконнику, развернулся и посмотрел мне в глаза.
— Кто может поручиться, что мы возродим к жизни самого Веслава, а не настоящего Повелителя? — спросил он напрямик. — Я не знаю, какова была сила этих клинков. И ты думаешь, Веслав хотел бы…
Сердце ожило, только какое-то чужое. Безразличное и стучащее со стороны.
Запомни меня таким… позволь уйти…
Пижму вашу через тертый кварц! К черту!
Я посмотрела на Йехара с вопросом. Рыцарь тряхнул головой.
— Я не отговариваю тебя. Я не буду пытаться тебя остановить. Мне горько, что я говорил тебе все это, что именно на твои плечи падет бремя ответственности за…
— Конец света, если он очнется настоящим Повелителем?
Рыцарь покачал головой, но глаза его выдали. И выдали его собственное решение. Видно было, что Йехару очень хочется что-то сказать, но странник сделал над собой усилие и скрестил руки на груди.
— Твое решение…
И без всяких дополнительных слов я вдруг поняла, что решать нужно сейчас. Как бы мне ни хотелось подумать, или отдалить, или взвесить — решать мне и решать сейчас!
Вот ведь какое лицемерное существо человек, а в частности — я. Решать, когда все уже решено…
Слова «Ну, наверное, мне надо хорошенько все взвесить» уже были готовы, но прежде них, раньше них — появилась на свет из моего кармана бутылочка из толстого стекла, с остатками сапфировой жидкости.
На Йехара я старалась больше не смотреть. Приподняла голову Веслава, чуть нажала, чтобы открыть рот, и в этот раз я не буду отсчитывать капли, я понимаю, что даже полный флакон животвора может оказаться бесполезным. Пальцами проследить движения горла, так, чтобы не поперхнулся, второй попытки не будет. Вот так. Всё. Теперь ждать.
Даже не знаю, чего я в тот момент боялась сильнее: что оно не сработает вовсе, или что сработает, но как-то не так, или…
Долго бояться не пришлось. Сначала затрепетали веки. Потом Веслав безо всяких переходов распахнул глаза, дернулся, согнулся в кашле и процедил:
— Мой животвор…
Потом сел и сразу перешел на крик.
— Какого черта?! Я же просил! Или вам, придуркам, все нужно повторять по тридцать раз, что тебе, что ему?! Нет, вам обязательно нужно было меня достать с того света, а чтоб мозгами пошевелить — ну, это ж не для светлых, ах-ах, старый наш товарищ, как же мы оставим его умирать?! Я сказал — не сметь возвращаться за мной! Я сказал — не нужно! Я просил, — теперь он обращался только ко мне, и голос его грозил уйти за пределы слышимости: — я же просил меня отпустить! Я что, невнятно выразился? Может, плакатик на том свете надо было загодя подготовить?! Все духи Хаоса! Ты хоть понимаешь, что поступила как последняя идиотка?!
Я попятилась — на какую-то секунду мне показалось, что он ударит. Или тенью, или так… вручную. Йехар, напротив, выдвинулся вперед — последние слова если не привели его в чувство целиком, то включили автопилот рыцарской натуры.
— Не смей оскорблять ее! — возопил он возмущенно. — Ты хоть понимаешь, что…
— Я?! — заорал Веслав, мгновенно вскакивая на ноги (слегка качнулся, но устоял, а ярости на лице только прибавилось. Какая-то часть меня отметила, что в таком состоянии я его, пожалуй, что и не видела). — Я?! Я-то как раз понимаю… понимал! А вы… она… ты… — теперь он опять обращался ко мне. — И на кой я тебе подарил тот эликсир, спрашивается? Мог ведь понять, чем это кончится! Знал ведь, что мыслить ты в принципе не способна — и…
Лучше бы он меня ударил. Да нет, я не о словах. Вернее, не только о словах, в конце концов, я всегда знала, что с гениями сего мира мне не равняться, да и учителями моими сие было отмечено неоднократно. Но выражение лица, потемневшие глаза, полный ненависти — если бы хоть горечи там или боли, а то холодной ненависти! — голос…
