Идеальный мир для психопата (СИ) - Аластор (читать книги полностью TXT, FB2) 📗

— Тогда зачем ты их задал? Неужели ты не следишь за своими словами? Азраил, почему Орден Давида принимает в свои ряды пустобрёхов? — Ответа я не получил, зато дал второе дыхание начавшему стихать Архангелу.

— Я задал эти риторические вопросы находясь в растерянности, и действительно не уследил за своим языком. У тебя остался один вопрос.

— Ну и ладно. Ты всё равно для меня представляешь мало интереса. Андрей, задавай свой последний вопрос.

— Расскажи о своей семье, о своём детстве. Об уходе отца.

— Интересный вопрос. Мать я не знал, да и не хотел знать. Может быть она умерла при родах, может быть имелся факт суррогатного материнства. Может быть отец меня усыновил. Для меня это не имеет значения. Отец воспитывал меня с младых ногтей. Приучал отвечать за свои слова. Добиваться своего не смотря ни на что. Как сейчас помню, мне тогда было десять лет.

*** Флэшбэк из детства ***

— Отец, а куда мы едём?

— Мы идем туда, где ты пройдёшь крещение кровью, и докажешь свою верность нашему роду.

Я ехал подле отца, на юном арабском скакуне цвета безлунной ночи. Отец всегда твердил о том, что коня с детства должен взращивать его хозяин. Твердил о том, что у коня должен быть только один хозяин, которому он будет верен. Говорил о том, что нельзя безалаберно относиться к тому, от кого будет зависеть твоя жизнь на поле боя. Я любил Мрака, и заботился о нём, он же казалось, предугадывал мои мысли, и никогда не пытался сбросить. Отец же восседал на мускулистом белом жеребце, Добрыне. Мы ехали в окружении свиты, которая сегодня была на удивление хмурой и молчаливой. Это меня удивляло, ведь обычно свита отца была весёлой и разговорчивой.

Вдоль дороги мелькали деревья, паре десятков метров от нас какая-то птица спикировала схватив мышь и унеслась в небеса. Вскоре мы подъехали к не большому поместью одиноко стоящему посреди гор.

— Мы на месте. — Произнёс отец и стал спускаться с коня подавая пример свите.

— Сир, вы уверены, что юный господин к этому готов? — Обратился к отцу Гунари, мой наставник по военному делу. Он был очень строгим, и казался мне страшным. Огромный, лысый, бородатый, уродливый шрам пересекал всё его лицо, а чёрная повязка на глазу делала его похожим на пирата. Он входил в круг приближённых к отцу людей, и пользовался у него большим авторитетом.

— Чем раньше он ступит на путь силы, тем больше преимущества получит перед врагами нашего рода. Он аристократ, Гунари. Он не может позволить себе такую роскошь как слабость, наивность и доброта. Наш род не угоден королю и если у него будет слабых характер, то его просто сожрут, и род Басарабов прекратит своё существование. Мы не сможем вечно опекать его. Рано или поздно, но ему придётся взять в руки оружие, чтобы защитить себя, свой род, своих людей, и своими земли. Но что толку будет в этом оружии, если он не сможет убить им своего врага?

— Идём, сын.

Я последовал за отцом в поместье. Оно стало казаться мне мрачным и недружелюбным. Расписанные странными символами каменные стены давили на меня и казалось следить за мной. Отец со своими приближёнными часто упоминали это место в разговорах, но я оказался тут впервые. Сохраняя молчание мы прошли в огромный зал. Я чувствовал что в этом зале творились ужасные вещи. В воздухе витал запах крови и казалось что её тут лили вёдрами. Мой взгляд зацепился за обнажённого человека растянутого цепями между двух брусков. Я пригляделся к его лицу и с удивлением опознал в нём нашего повара, Карола! Он был очень добр ко мне, и часто в тайне от отца угощал всякими вкусностями. Почему он здесь оказался?

— Сир, это какая-то ошибка! Я бы никогда не осмелился навредить юному господину! — Карол хотел мне навредить? Но почему? Что плохого я ему сделал?

— Ты лжёшь, Карол. — Отец покачал головой. — Сын, этот человек нас предал. Он хотел отравить тебя. По этому и кормил тебя в тайне от меня. Приучал к тому, что еда из его рук безопасна. Сегодня он собирался добавить в переданную тебе еду яд. Ты поступил очень глупо и неосмотрительно принимая еду у него из рук в обход дегустаторов, или не проверяя её на наличие яда. Этот человек — враг нашего рода, и он должен умереть.

Я был обескуражен и не мог в это поверить. Человек который так по-доброму ко мне относился, хотел меня убить. Но я верил своему отцу. Да, он был строг, а иногда и жесток ко мне, но он заботился обо мне.

— Сир, вы же знаете что это не правда! Я всегда был добр к юному господину, и был верен вам!

— Неужели ты забыл о том, какая слава ходит обо мне по румынии? Ты забыл о том, что приносил мне клятву верности? Ты забыл о том, что я маг, и ложь вижу невооружённым взглядом? Да и потом, откуда на кухне взялись плоды Манцинеллового дерева? Ты так и будешь отрицать очевидное? Ты выглядишь жалко. Ты укусил руку, кормящую тебя, прими хотя бы свою смерть с достоинством.

Отец протянул мне столовый нож.

— Убей этого предателя, сын. Докажи свою верность роду, и встань на путь силы омыв руки в крови предателя. Ты Басараб, а слабость и милосердие, это недоступная нашему роду роскошь.

Я дрожащими руками принял нож из рук отца, чуть не выронив его. Отец взял в руку кинжал и подвёл меня к Каролу.

— Смотри, сын. Это гениталии. — Отец указал кинжалом на промежность предателя. — Отрезав их, ты не только доставишь ему сильную боль, но и опозоришь. Но я бы побрезговал к ним прикасаться. Вот здесь расположена печень. — Отец оставил не крестообразную царапину на теле пленника. — Если ты хорошо повредишь её ножом, то он умрёт минут через двадцать. Ударив же по этому месту кулаком ты доставишь ему сильную боль. Здесь располагаются почки, ситуация та же, что и с печенью. — Минут через двадцать, отец закончил краткий курс о правильном убийстве человека и сказал мне приступать.

— До шеи я не дотянусь, они слишком высоко. Сердце и лёгкие защищены рёбрами и столовым ножом я не смогу их повредить.

— Вспомни про артерии, сын.

Я подошёл к Каролу, и держа нож дрожащими руками стал делать разрез чуть ниже его пупка. Определённо, тупой столовый нож это отвратительное оружие убийства. Мне не хватало сил, чтобы вести нож ровно, и приходилось делать пилящие движения, словно плотник орудующий ножовкой. Мышцы пресса стали более сложным препятствием, нежели кожа, но я смог его преодолеть. Я не мог подвести отца, и опозорить его своей слабостью. Если он говорит что Карол предатель, то это так. Если он говорит, что я должен его убить, то это для моего же блага.

Вскоре, я смог перерезать вены идущие к ногам, и выпустить предателю кишки. Я посмотрел на свои руки запачканные кровью, на кишки упавшие на мои ботинки, и мне стало грустно. Я запачкался, и теперь мне придётся ехать обратно в грязных ботинках. Пленник всё ещё корчился на цепях и скулил от болевого шока. Я подумал что отец может расстроиться тем, что я так долго убиваю пленника. По этому я перерезал ему вены на руках. Но он всё ещё умирал слишком долго.

— Отец, ты не мог бы одолжить мне свой кинжал? — Отец передал мне свой кинжал с интересом наблюдая за моими действиями.

Взяв кинжал, я обошёл пленника со спины и нанёс два коротких удара кинжалом по почкам лезвием направленным вниз. После чего встал рядом с отцом наблюдая за последними секундами жизни агонизирующего предателя. В этот момент я отчётливо понял, детство кончилось. Я почувствовал как во мне пробудилось что-то злое, жуткое и древнее мирно спящее до сей поры.

— Ты доволен мной, отец? Я всё сделал правильно? — Я посмотрел на отца ожидая его реакции. Я боялся того, что сделал что-то не правильно и этим мог расстроить отца.

— Ты всё сделал правильно, сынок. Я горжусь тобой. — Я был рад и счастлив. Отец гордился мной, я всё сделал правильно! — Ты прошёл своё крещение, и пробудил в себе Кровь Каина дремлющую в нашем роду. Слушай её, и она приведёт тебя к силе, власти и могуществу. Но не позволяй ей взять над тобой верх, иначе она поглотит тебя, и ты перестанешь существовать. Зверь, это и дар, и проклятие нашего рода. Он пробуждается далеко не у всех, но те кто его пробуждают, навсегда встают на путь силы и непрекращающейся борьбы. Борьбы за свою душу. Пойдём, тебе нужно помыться.