Полиция Гирты (СИ) - Фиреон Михаил (лучшие книги читать онлайн .TXT) 📗
На мосту тоже было светло. Холодным желтым огнем освещали доски мостовой и массивные гранитные парапеты установленные на высоких чугунных столбах, яркие, исполненные в виде матовых желтовато-белых шаров, электрические фонари. Их свет на доставал до бегущей совсем далеко внизу воды. Река была темна и пустынна, только где-то почти под самыми арками моста, горел габаритный фонарик на корме какой-то лодки. Где-то над крепостью Гамотти маленькой молнией коротко вспыхивал проблесковый маяк, озарял часть стены и бок башни. Сигналил в сторону непроглядно-темного залива.
За мостом начинался подсвеченный снизу яркими белыми лампами многоколонный фасад высокого и огромного дома, что, занимая весь квартал, начинался у моста и заканчивался у перекрестка проспектов Булле и Рыцарей. Сверху, над четырьмя высокими, наверное, по пять метров каждый, этажами, над проспектом нависал нарядный портик, украшенный красивыми лепными барельефами из истории Гирты. К парадным дверям вела широкая каменная лестница. Проходя каждый раз мимо этой нарядной и мрачной одновременно серой гранитной колоннады, детектив все не мог понять, что это за учреждение — никаких табличек или обозначений на нем не было, при этом перед домом постоянно стояли повозки и кареты, а в окнах всегда горел яркий электрический свет.
Сейчас высокие двери одного из парадных входов были открыты. За ними просматривался просторный холл с зеркалами, цветы в вазонах и роскошная широкая лестница. Какой-то деловой господин отпускал извозчика и, оправляя меховой воротник плаща, брал за руку свою красивую, очень важную и торжественно-нарядную спутницу, вел ее по широким ступеням на бельэтаж. Перед ними кланялся швейцар, приглашая войти.
Свернув с проспекта, пройдя быстрым шагом два квартала, Вертура вышел к своему дому на перекрестке улиц генерала Гримма и графа Прицци. В окне второго этажа он приметил свет.
Мариса открыла ему. Она была в своей домашней одежде. Бордовой, свежевыглаженной крахмальной рубашке и длинной черной бархатной юбке. На ее плечах бала черная шерстяная жилетка. В комнате было холодно, недавно затопленная печь еще не успела достаточно нагреться, но на ней уже стоял котелок с кофе, а на столе ожидали готовые к ужину бутерброды, вино и смешанный с зеленью и чесноком майонез.
— Жареная свинина — кивая на угощение, пояснила Мариса — я знаю, тебе не по вкусу наша тушенка, так что я взяла недорого, вроде как свежая. Это к празднику так навезли, что теперь продают по дешевке, пока совсем не сгнила.
— А что за большой дом у моста? — спросил детектив.
— А это дом депутатов — весело бросила ему Мариса — живут они там. Сидят у окошка, скучают среди комнат с высокими потолками и зеркалами, перебирают бриллианты, думают свои черные думы о политике.
— Я уже две недели в Гирте, а ничего не знаю, ничего толком не видел — пожаловался детектив — нигде не был, дальше проспекта Рыцарей и Булле не ориентируюсь.
— Да, надо бы тебе устроить выгул — согласилась Мариса — кто выпил все «Черные дубы»? Была же целая бутылка.
— Лео сказал, что ты хотела написать про сэра Роместальдуса книгу — подсел к столу детектив — и еще, что во время Смуты, он жил в этой комнате, следил за домом сэра Прицци. А с чего все это началось вообще? Кто все это попустил? Как вы к такому скатились?
Мариса внимательно посмотрела на него. Игривое настроение моментально покинуло ее. Она стала внимательной и задумчивой, наверное, она хотела сказать «не сейчас» или просто «нет», но все же, подумав немного, поведя плечами, налила себе вина и взяла в руки фужер.
— Как всегда — ответила она медленно, словно подбирая нужные слова так, чтобы не сказать ничего лишнего и одновременно не упустить никакого важного аспекта — как всегда, все начинается не внезапно, а с определенных проверок, сигналов, поступков и предпосылок…
Ливень стучал в окна. Заглушал все посторонние звуки своим шелестом. В печи ревел огонь. Ни лучика лунного света не пробивалось через черные тучи, затмившие ночное небо. Темны были стены домов, темны были улицы, но еще темнее были поля и лес за крепостными стенами Гирты. Таинственно перешептывались, в такт порывам ветра проговаривали свои страшные, те, что никогда не дано произнести человеку заклинания, деревья. Сплетая крючковатые ветви в своих цепких смертельных объятиях, роняли первые, рано пожелтевшие листья. Те летели по каменистым склонам холмов, уплывали по ручьям к реке.
Мариса прижалась лицом к щеке Вертуры, лежала рядом, обхватив его локоть обеими руками, словно сама страшась своего рассказа, облекаемого ее безудержной фантазией в живые и страшные картины. Ее глаза горели в темноте бешеным черным огнем а, страх прошлого, что вошел этой ночью в дом вместе с этими словами об ушедших годах, завораживал ее, еще больше распалял ее воображение. Она говорила о том, что, наверное, именно в такую холодную, дождливую и непроглядную ночь навсегда покинул свой дворец старый добрый герцог Конрад, соблазненный уговорами своей жены, наученной колдуном Драбартом Зогге, что так внезапно ворвался в Гирту и добился высокого положения в городе благодаря своей жуткой прозорливости и изощренным хитрости и лжи…
Но обо всем по порядку.
Еще в середине прошлого века привез старый добрый герцог Конрад из далеких предгорий за северными холмами свою необычную, нездешней крови, светловолосую и высокую, желтоглазую жену Сив. Отметили помолвку, торжественно сыграли свадьбу, но шли годы, а молодая жена Герцога так и не подарила ему ни дочери ни сына. Тщетными оказались попытки лучших докторов, бесполезны были зелья алхимиков и знахарей из леса, что умели лечить любую хворь. Бесплодными оказались и изыскания барона Тсурбы, что ни единожды приезжал во дворец, чтобы лично проверить здоровье герцогини. Все исследования, все врачи, говорили о том, что как будто все в порядке и в следующий раз все будет хорошо, но год за годом, каждый раз, у Сив Булле рождался мертвый ребенок и все больше седых волос становилось на голове, в бороде и усах старого доброго Герцога. Поговаривали, что с каждым таким мертвым младенцем жена правителя города становится все безумнее и эксцентричнее. Ползли слухи о ее конных прогулках по Лесу в самые темные, безлунные ночи, из которых она возвращалась пешком, без памяти и в растерзанной окровавленной одежде, а в чащобе потом находили ее мертвую, лошадь, растерзанную с такой жестокостью, как будто бы на нее напал какой страшный неведомый и необычайно сильный зверь.
По ночам же герцогиню мучили кошмары, и только запретные сильнодействующие средства, что разрушают человеческий мозг, и вызывают тяжелое привыкание, помогали ей заснуть, ненадолго обрести покой и забвение.
Так было, пока к герцогскому двору не явился загадочный человек по имени Драбарт Зо и не сказал, что он сможет помочь герцогской жене. Мало кто поверил тогда ему, но он сумел убедить герцога Конрада, что сможет обратить болезнь. Он приготовил снадобье и сказал, что оно избавит от кошмаров его жену, но его надо принимать регулярно, только тогда оно сможет помочь ей. Сив Булле с покорностью выпила зелье, и в тот же вечер ее сон был безмятежен и крепок. Страшные видения о пожарах и мерцающих во мгле глазах, о голосах зовущих ее в темный лес и белых людях, что из пламени протягивали к ней руки, о которых она рассказывала наутро, на этот раз не посетили ее. Герцог Конрад распорядился своему новому знахарю приготовить еще зелья, на что тот охотно согласился. Прошло время и, пока Сив Булле принимала лекарство, кошмары, что ранее мучили ее по ночам так сильно, что ее отчаянные, нечеловеческие выкрики разносились далеко вокруг дворца, когда летом в ее спальне были открыты окна, больше ни разу не снились ей. Прекратились и ее сомнамбулические припадки, когда в безлунные ночи, приходилось надевать на нее смирительную рубаху и привязывать веревкой, чтобы удержать ее в постели.
Сив Булле снова стала веселой и радостной, стала появляться на приемах и банкетах, а вскоре у нее родились двое малышей — толстый здоровый мальчик и такая же розовощекая и нежная девочка. Радости герцога Конрада не было предела. Новорожденных назвали Клара и Вильмонт. Все были счастливы, был устроен большой праздник. А на площади, перед воротами герцогского дворца неделю стояли бочки и столы — всех угощали и каждому желающему бесплатно давали выпить и закусить. Беспокойна была только младшая сестра герцога Хендрика. Ее духовник, старец со скита на скале в лесу, на высоком берегу Керны, сказал ей скорее уезжать из Гирты. Так они и поступили со своим молодым мужем, вассалом сэра Конрада, наследником Фолькарта, графом Сигфредом Тинкалой, покинули Гирту и уехали к родственникам на север.
