Меч и плеть (СИ) - Колесник Андрей Александрович (бесплатные серии книг .TXT) 📗
Сотар знал, что Бойл хорошо разбирается в том, о чем говорить. С юношеских времен тайной страстью Тео были легенды и рассказы о магах. Он сам изучил эту тематику настолько досконально, что, кажется, мог бы по части теории заткнуть самих магов, которые в большинстве своем были самоучками.
— Но не о том речь, — продолжил Бойл. — Свет королевского янтаря дает людям надежду. Это символ существующего миропорядка. Знак, что нельзя жить иначе и что муки, страдания, предопределены Прародителем. Что Он не забыл о своих детях, и наверняка наградит их за послушание монарху, когда-нибудь. Как учат жрецы — в другой жизни. Да простят меня Видящие, если они нас сейчас подслушивают, но хотя Бестигвальдом правит монарх… истинная власть принадлежит символам.
То, что говорил сейчас распорядитель королевского протокола, он никогда в жизни не повторил бы в ином обществе. Сотар понимал и ценил подобную откровенность.
— И именно поэтому, если — я подчеркиваю, — если в праздник случится какое-то непредвиденное обстоятельство, — некоторые слова Тео не мог сказать, даже будучи абсолютно уверен в собеседовании. Наверное, он их и в мыслях не называл. — Если люди не увидят так нужный в их жизни символ, это может привести к… разным последствиям.
Он умолк, позволяя Барлейту самому додумать недосказанное. А Сотар между тем поразился, как, похоже, прозвучали слова Бойла и Грива. Неужели магическая сила, в самом деле, может покинуть короля? Но даже если это так, разве какое-то сияние имеет значение в мире, где давно правит меч и плеть? Возможно Грив и господин распорядитель, посвятившие жизнь поиску подобных знаков, просто как-то иначе воспринимают происходящее? Слишком преувеличивают значение деталей?
— Все, — вдруг засобирался Тео, — я бы очень хотел посидеть с тобой дольше, но не могу. Король не должен слишком долго оставаться без своего верного слуги.
«Понимаю, — мрачно подумал Сотар, — я тоже когда-то не отходил от короля, пользуясь его расположением. Но стоило мне осесть вдали от трона, как мое место заняли другие. Ты правильно торопишься, Тео. Каждый час имеет значение для твоей судьбы. Кто знает, что губы твоих врагов изливают в уши короля, пока ты здесь».
— Спасибо, — вслух сказал он, вставая и протягивая на прощание ладонь. — Что не забываешь о нашей дружбе.
— Дружбе? — замер Тео. И печально покачал головой. — Друзья, лорд Сотар, слишком большая роскошь для маленького человека вроде меня. Я признателен вам, за прошлое и за ваше отношение ко мне в настоящем. Но не обманывайтесь. В случае чего, я не смогу помочь вам, так как вы этого ждете. И не вступлю в бой на вашей стороне.
— Все равно, — упрямо держал вытянутой руку Барлейт. — Уже то, что ты искренне говоришь мне об этом, позволяет считать тебя большим другом, чем тех, кто клянется в вечной верности.
Тео поглядел на лорда. И вежливо пожал его ладонь своей.
Обратно в Красную Гряду, лорд Сотар отправился в середине следующего дня. Разумеется, его отъезд должен был вызвать вопросы и привлечь внимание, но Барлейт отнесся к подобному «риску» без внимания. Его бы воля и лорд отправился к себе еще ночью, но следовало дать лошадям хоть немного отдыха. И потом, он обещал сыну небольшую прогулку по рынку. Да и сам хотел купить Лане, приятную безделку. Прогулявшись по забитым, несмотря на утро, дощатым рядам они нашли немало интересных вещиц. Сотар купил два бочонка черного эля с намерением опробовать диковинное питье дома, жене взял ожерелье из славно идущих ей топазов, а Штефу небольшой красиво гравированный кинжал в кожаных ножнах с серебряными насечками. Охотно глазевший по сторонам Ториас остановил выбор на новеньком бархатном доломане [14], отстроченным соболем и шляпе с пером, подозрительно напоминающей виденную у Глифта. В этой немедля напяленной на голову шляпе загорелое лицо Ториаса немедленно приобрело некую авантюристичность, обращающую на себя внимание снующих по рынку с корзинками девушек.
Выехали днем. На сей раз, под боком не было Глифта, который решил остаться в городе до конца недели, чтобы прочувствовать праздничную атмосферу. Судя по разочарованному лицу, Тори тоже предпочел бы задержаться. Но Сотар не хотел терять времени. Следовало поскорее вернуться домой, дабы в спокойной обстановке поразмыслить о сложившейся ситуации. Придумать план, который не приведет его на убой.
Однако вопреки желанию, обратный путь в Гряду занял в два раза больше времени, чем хотелось. Один из рукавов Заливы подмыл мост, обрушив утлую подпорку, часть моста и ехавшую по ней телегу и как понял Сотар из увлеченной матерщины согнанных к месту плотников, проехать по дороге на Гвиндейл в ближайшую неделю здесь было невозможно. Другая дорога была не столь коротка, и, пролегая мимо туманных лесистых утесов, за которыми угадывались очертания старого, вырванного, словно из детской сказки замка, тянулась и тянулась, периодически пересекаясь с трактами на Южную Корону, Вельбрег и другие крупные южные города. Растущие у дороги березняки и клены, зеленым тыном отгораживали одно поле от другого, один лан от другого.
Поля кишели гнущим спину народом, за которым присматривали дворянские слуги да щелкающие кнутами надсмотрщики. Идущие с одной работы на другую цепочки батраков робко сторонились тракта, по которому медленно тянули брички волы, реже проезжали на телегах зажиточные селяне-беонты и охраняющие товар торговцы. Еще реже, но с непременным свистом и удалым грохотом скакали богачи, обязательно с похожей на разбойничью банду свитой. Несмотря на наличие жемчугов, и серебра в одежде, на драгоценности в перстнях и фибулах, вели они себя совершенно неотличимо.
Несколько раз повторялся один и тот же курьез. Завидевший вдали отряд Сотара очередной местный землевладелец седлал коня, хватал саблю и с парой подручных лихо, вопя во всю глотку, несся за ними или им навстречу. Очевидно, рассчитывая взять дань «за проезд», как это было модно в подвластных Дрейнам землях или просто произвести впечатление, если вблизи окажется, что конники тоже не лыком шиты. Завидев суровые лица усачей Сотара, мрачно блестящих кольчугами и позвякивающих оружием, местные владыки тут же теряли острый запал и тихонечко отставали или же присмирев, проезжали мимо колонны, словно имея какие-то другие дела. Барлейт в их сторону даже не глядел, а вот Ториаса разбирающая встреченных конников робость развлекала. Парень настойчиво сверкал глазами, заставляя теряющихся зазнаек прятать лица, да еще оглядывался назад, точно зная, что робко обернувшийся конник после этого ближайшие минут пять не рискнет останавливаться.
В первую ночь, остановились в удачно подвернувшейся, хотя и бедноватой корчме, разогнав половину местных пьянчуг по домам. На вторую — заночевали просто под открытым небом, у живописного озера с раскинувшимся на его берегу орехом. Разумеется, лорд имел право потребовать приюта у любого из местных дворян, какому бы вассалу тот не служил. Но Барлейт этого делать не хотел, предпочитая заночевать под звездами. Когда еще это делать, как не летом?
На третий день, они пересекли Холодную Ленту, бурную, оглушительно ревущую реку, своенравно расколовшую Бестигвальдское королевство. Здешние мосты, несмотря на относительную новизну, строились на века — никакого дерева или веревок, только мощно вырастающие из гремящего белого потока каменные колоссы, удерживающие на себе сложенную из камня арку, за которой тянулась густая полоса ельника. Велон.
До Красной Гряды ехали рысцой, которую нарушал то и дело срывающийся вперед галопом конь Ториаса. Сотар время от времени беседовал с командиром своей охраны, предвкушая скорый отдых в домашнем тепле. С такими мыслями они подъехали к возвышенности открывающей вид на дом. Тори, в очередной раз, проигнорировав просьбу не спешить, погнал коня, взлетев на холм и с победной улыбкой оглянувшись на отца.
— Вот ведь, неуемный, — хмыкнул Барлейт, вызывая усмешки ближайших всадников. — Прямо-таки хочется сдать в армию, следом за первым сорвиголовой.
