Чародей - Вулф Джин Родман (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .TXT) 📗
Большинство поединков, состоявшихся до моего выступления, тянулись долго, но к помощи веревки здесь не прибегали. Порой между выпадами проходило достаточно времени, чтобы человек успел обратиться к соседу и получить ответ, хотя в иные разы яростные удары следовали один за другим. Как рыцаря, неизвестного в Тортауэре, меня выставили против Бранна Броудфлада, который стал победителем состязаний в прошлом году. Он был могучим рыцарем, высоким и широкогрудым, но делал слишком длинные выпады. Я отбил направленное на меня острие алебарды в сторону и, шагнув вперед, ударил противника древком в лицевую часть шлема, одновременно сделав подсечку левой ногой. Он упал, и я одержал победу еще прежде, чем большинство зрителей успели направить на нас все свое внимание.
Во втором туре я сражался с одним из рыцарей королевы, Ламвеллом Чаусом. Он был ниже меня ростом, но очень проворным и нанес мне ряд ловких ударов, прежде чем я сбил его с ног.
К третьему туру осталось восемь рыцарей, включая меня. У меня сильно саднило под мышкой, и мой шлем был помят; означенные обстоятельства привели меня в ярость, и я бросился на своего соперника с твердым намерением убить его, коли получится, и он оказался поверженным наземь еще прежде, чем успел нанести хоть один удар. Он был благородных кровей, как и Свон, и приходился Свону дальним родственником.
Теперь нас осталось четверо. Я пошел в наступление на своего соперника с такой же яростью, как на предыдущего, и сбил его с ног еще быстрее, ибо первым же своим ударом перерубил древко его алебарды. Это был Робер Гринглори – славный, доблестный рыцарь, который позже сражался плечом к плечу со мной в Битве при реке.
Теперь нас осталось двое. Нам поднесли кубок со старым добрым вином, и мы выпили за здоровье друг друга. Мой соперник был самым могучим рыцарем из всех, когда-либо мной виденных; Воддет не превосходил его ни ростом, ни шириной плеч. Он не имел поместья, но путешествовал по стране и сражался за плату; таких рыцарей называют кондотьерами. Поначалу я решил, что он опасен единственно в силу своих внушительных размеров, ибо алебарда у него была вдвое короче моей, а древко толще. Однако уже через несколько секунд я понял, что опасаться мне следует скорее коварства и ловкости противника: во всем Скае не нашлось бы рыцаря, который знал бы больше хитрых приемов. Он ловил до блеска отполированным клинком своей алебарды солнечные лучи и направлял мне в глаза, ослепляя меня. Он ловко менял направление ударов, сыпавшихся на меня один за другим. Казалось, он никогда не выдохнется, ибо у него не было необходимости особо напрягать силы.
Он перерубил мое древко, и я продолжал сражаться, как недавно со мной сражался парень с переломленной пополам дубинкой, используя одну половину древка для отражения ударов и орудуя другой половиной то как топором, то как копьем, и наконец нанес противнику сильный удар по ноге, повредив колено, подскочил к нему, обхватил обеими руками, оторвал от земли и швырнул на землю.
Я немного отступил в сторону, когда он снял шлем, и выразил надежду, что нам никогда впредь не придется биться один на один, и зрители наградили меня одобрительными возгласами и бурными аплодисментами.
Но когда шум в толпе улегся, пропела труба, и он – сэр Геррун – был провозглашен победителем.
– Он подкупил судей! – с негодованием воскликнул Вистан.
Я помотал головой, поскольку своими глазами видел неподдельное удивление на лице сэра Герруна.
Вечером Поук постучал в нашу дверь. Вистан впустил его, и он, ударив костяшками пальцев по своему лбу, сказал:
– Там внизу двое, которые хотят увидеться с вами, сэр. Я понятия не имею, откуда дует ветер, только они дали мне это, – он показал мне маленькую золотую монету, – при условии, что я доложу вам. Можно мне оставить ее у себя?
– Конечно. Они представились?
– Только один, сэр. По имени Белос.
– Воинственный, – перевел Вистан (хотя я не уверен в правильности перевода). – Они могут оказаться наемными убийцами, сэр Эйбел.
Я сказал, что они с таким же успехом могут оказаться торговцами, пришедшими продать нам перья, или еще кем-нибудь, но я не знаю ни одного человека, желающего мне смерти, и двоих убийц явно маловато для рыцаря с оруженосцем, не говоря уже о Гильфе, Орге, Ансе и самом Поуке.
Посетители оказались худощавыми, молодыми на вид мужчинами в длинных плащах с капюшонами, пахнувших морем. Ни один из них не откинул капюшона и не пожелал встречаться со мной взглядом.
– Мы служим одной знатной даме из Тортауэра, – сказал первый. – Мы охотно откроем вам ее имя, коли вы отошлете прочь своих слуг.
Вистан разом ощетинился, и мне пришлось объяснить, что оруженосец не является слугой, хотя и служит рыцарю.
– Она желает поговорить с вами, причем для вашей же пользы. Мы отведем вас к ней, но вы должны пойти один.
– Вы отведете меня к ней, – сказал я, – но один я не пойду. По городу наверняка шастают грабители, а кроме вас, меня будет некому защитить.
Они посовещались шепотом, пока Вистан и Поук с ухмылкой наблюдали за ними.
Наконец они отстранились друг от друга.
– Мы защитим вас, и мы пойдем самыми безопасными улицами, вдобавок расстояние совсем невелико. Пойдемте, и мы позаботимся о том, чтобы вы благополучно вернулись обратно до рассвета.
– Мне еще нужно выспаться до рассвета, – сказал я. – Я устал, а завтра начинаются рыцарские поединки.
Они пообещали, что я вернусь еще до восхода луны. Я указал на Гильфа:
– Можно мне взять с собой моего пса? С ним мне будет все-таки поспокойнее.
Один сказал «нет», другой «да», и после непродолжительных препирательств второй спросил:
– А если вам позволят взять пса, вы пойдете?
Я кивнул:
– С Гильфом, с Вистаном и Поуком. Которые все присутствуют здесь.
Первый сказал:
– В таком случае мы должны вернуться к нашей госпоже, пославшей нас к вам, и доложить, что вы отказались прийти.
Я помотал головой:
– Вы должны доложить, что я хотел прийти, но вы не согласились на мои условия. И еще вы должны сказать ее высочеству, что я с первого взгляда распознал в вас эльфов. И напомнить ей также, что я был другом ее брата и отказался присоединиться к своим друзьям, когда они сражались с ним.
Пока я говорил, они потихоньку пятились к двери. Напоследок я добавил:
– Ради вашей собственной безопасности предупреждаю вас, что повторю все это ей при первой же нашей встрече и скажу, что передавал через вас такие мои слова.
Они скрылись за дверью прежде, чем я успел договорить.
– Они еще вернутся сегодня ночью, – сказал я Поуку. – Если они разбудят тебя с требованием снова проводить ко мне, отвечай отказом.
Поук прикоснулся двумя пальцами ко лбу, и я взмахом руки отослал его прочь. Вистан спросил, действительно ли дракон, убитый Вилом, приходился братом принцессе Моркане; а я сказал, что он смышлен не по годам и что острый слух вкупе с живой любознательностью доведут его до беды.
– Но мне нужно знать такие вещи! Вы же собираетесь взять меня с собой.
– Просто мой долг – учить тебя. До сих пор я плохо справлялся со своими обязанностями.
– Разве я когда-нибудь выражал недовольство?
Я зевнул и сказал, что нисколько в этом не сомневаюсь.
– Да не делал я ничего подобного! Я просто хмурился своим мыслям или еще что-нибудь в таком роде.
– Хорошо. Принцесса – сестра дракона. Она человеческое существо, как и ее отец, хотя она не вполне человек, поскольку ее мать была драконом из Муспеля. Драконы принимают человеческое обличье лучше эльфов. Надо ли мне объяснить почему?
– Пожалуйста, сэр Эйбел! Прошу вас!
– Хорошо. Существует семь миров – если ты что-нибудь знаешь о них, значит, знаешь. Наш мир четвертый, средний. Срединный мир самый устойчивый и неизменный. Здесь есть такие, которые умеют изменять обличье лучше, чем ты или я, но лишь очень немногие и в очень малой степени. По мере удаления от нашего мира способность к переменчивости форм возрастает. Эльфы изначально похожи на человеческих существ и могут стать еще более похожими. Они могут принимать обличья животных и людей, но не более того, и они не могут увеличиваться или уменьшаться в размерах. Их всегда выдают глаза. Эльфы становятся незримыми при ярком свете солнца и потому избегают прямых солнечных лучей.
