Инсайдер - Латынина Юлия Леонидовна (читать хорошую книгу .txt) 📗
— Да неужели вы не видите, что у них общего! — с отчаянием вскричал Шаваш. — Они хотят, чтобы моя голова была отдельно от моего тела!
Все несколько остолбенели от такой трусости. Полковник, наклонившись к Бемишу, прошептал на ухо: «Если это так, то еще немного, и я присоединюсь к коалиции…» — Вы хотите сказать, господин Шаваш, — ледяным тоном осведомился посол, — что единственной целью бойни, учиненной на космодроме, захвата восьми тысяч человек, дискредитации наших вооруженных сил и требования смены правительства империи является стремление вас повесить?
— Господа, хватит препираться, — сказал Бемиш. — Вам надо определить свое отношение к требованиям Киссура. И я позволю себе заметить, что, поскольку эти требования касаются внутреннего курса правительства Вей и его состава, меня как-то изумляет, что наш антикризисный комитет наполовину состоит из землян.
— А что земляне сидят в заложниках, вы забыли? — спросил полковник.
— Ив заложниках земляне — меньшинство, — ответил Бемиш. — Как директор Ассалаха, должен вам сообщить, что около 80% наших пассажиров — вейцы, а персонал компании состоит из вейцев на 93%. Вот и считайте, сколько землян сейчас на космодроме.
— Я могу вам сказать, почему здесь сидят земляне, Теренс, — вмешался Шаваш, — потому что правительство приняло решение просить Федерацию Девятнадцати оказать нам военную помощь для подавления мятежа и освобождения заложников.
— Стало быть, требований их вы не принимаете? — справился Бемиш.
— Об этом не может быть и речи, — заявил министр иностранных дел Хаша, — надеюсь, вы, господин Бемиш, с нами солидарны?
— Я бы с требованиями согласился, — сказал Бемиш.
Все на мгновение замерли.
— Вот как, — криво улыбаясь, проговорил министр, — вы не забыли, что в числе требований — безвозмездная национализация принадлежащих иностранцам компаний? У вас есть в запасе еще один космодром с доходом в полтора миллиарда ишевиков в год, господин директор?
Бемиш помолчал.
— Я предпочитаю получить космодром через два года, — ответил Бемиш, — после полного краха политики Киссура, чем быть убийцей восьми тысяч человек.
— Вам хорошо, — сказал министр, — вы теряете космодром, землянин, а некоторые потеряют голову.
— Вы не понимаете, Теренс, — закричал Шаваш, — это же псих, маньяк! Этот человек разотрет вас в лепешку! Вы думаете, что случится со страной, когда они тут станут отделять хороших предпринимателей от плохих?! Мы должны его уничтожить! Ввести войска Федерации и размазать, как масло по сковородке!
— В качестве председателя совета директоров Ассалахской компании, — сказал Бемиш, — я решительно протестую против ввода войск на ее территорию. И хочу напомнить присутствующим чиновникам империи, что если они станут решать внутренние проблемы империи с помощью войск Федерации, то…
— Не учи нас жить, землянин, — заорал разъяренный Шаинна, зампред Центрального банка Вей и дружок Шаваша.
— Буду учить! — заорал не тише его Бемиш. — Вам плевать, что там Киссур требует про национализацию промышленности! Вы две тысячи лет жили при национализированной промышленности! Вам не плевать, что Киссур требует вас повесить за продажность, лично вас, Шаинна, да и Шаваша! А вот тут с Киссуром будут многие согласны…
Шаваш поднялся.
— В качестве официального инспектора по ассалахскому кризису, облеченного всей полнотой власти, я требую вмешательства войск Федерации Девятнадцати.
Бемиш встал.
— Я отказываюсь принимать участие в этой мерзости, господа.
И вышел.
Где-то вдалеке уже зачинался рассвет. Остро пахли кусты росовяника, и в деревне мычали во сне вернувшиеся с поздней пахоты быки.
Бемиш, кутаясь в плащ и вздрагивая от холода, прошел в старую беседку. Слуга, мягко ступая, тут же пронес в беседку корзинку со спиртным и спросил, что подавать на ужин гостям и что делать с полицейскими: уже орали полицейские, пришлось им выдать двадцать мешков из кладовых…
Бемиш цыкнул на раба так, что тот убрался, не помня ног. Однако корзинка оказалась весьма кстати. Бемиш извлек из нее деревянную, оплетенную лыком бутыль с пальмовой водкой, выдрал затычку и стал пить прямо из горлышка, запрокинув голову.
Остановился, лишь выпив половину.
Далеко-далеко, сквозь плетеную стену беседки, был виден космодром: он не блестел в ночи, как обычно. Тускло светились главные здания, и там, где еще вчера сверкали ориентировочные огни, над посадочными шахтами расползались мрак и туман. Одиноким, выскочившим из тьмы рогом блестел монорельс, да на шоссе через каждые сто метров копошились заставы и кучки вооруженных людей.
Где-то вдалеке, у первых постов на подступах к вилле, скандалила целая свора корреспондентов: эти идиоты, вейские чиновники, настаивали на том, чтобы их не пускать… Впрочем, Бемишу ничуть не хотелось к журналистам. Он представлял, какие вопросы ему зададут. И он не имеет права выложить журналистам десятой доли того, что он наговорил на заседании Антикризисного комитета.
Скрипнула дверца беседки. Бемиш повернул голову и увидел посла. Тот побродил безумными глазами вокруг себя и тут же уцепился за бутыль с водкой.
— Я уже из нее пил, — предупредил Бемиш.
Посол только махнул рукой.
— Вы правильно сделали, что ушли, — сказал Северин, выцедив остатки водки и тяжело рухнув на скамейку. — Все участники этой истории будут сидеть в дерьме по самые уши.
— Что, решили вызвать войска?
— Через два часа десант уже будет здесь. Одиннадцатая федеральная десантная дивизия. Асы. Как только Киссур отпустит заложников, — его возьмут голыми руками.
— Через два часа?! Так быстро?
— Их перебрасывали к месту новой службы.
— Поближе к Гере, да?
Посол, осклабившись, кивнул.
— Вы понимаете, что это — решение Шаваша, который боится только одного — что Киссур повесит его на самой высокой катальпе? Он с ума сошел от страха за свою шкуру.
— Это уж точно, — сказал посол, — первый раз в жизни вижу, чтобы господин Шаваш публично высказался за то или иное решение, да еще и взял ответственность на себя. Представляете — он поставил под приглашением войск свою подпись! Все министры, какие были, любезно уступили ему эту честь…
