Белая Башня. Хроники Паэтты. Книга I (СИ) - "postsabbath" (е книги .txt) 📗
Внутри было довольно уютно. Было видно, что гостиница дорожит своей репутацией, и это согрело душу мага. Номера оказались на четвёртом этаже, что весьма восхитило Бина, который, хотя и был типично городским жителем, нечасто видел и ещё реже бывал в многоэтажных домах. В данном отеле номера делились на эконом-класс, бизнес-класс, люксы и королевские люксы, причём королевских люксов было всего четыре, но они занимали весь пятый этаж. Четвёртый и третий этажи были полностью отданы под люксы, второй, соответственно, под бизнес-класс, и на первом этаже ютилось небольшое количество низкобюджетных номеров, скорее просто для того, чтобы называться гостиницей, удовлетворяющей любому вкусу, нежели из практических соображений.
Номера, доставшиеся путешественникам, в самом деле были шикарны. Каждый номер на одного был в два, а то и три раза больше, чем вся квартира семейства Танисти, а в номерах на двоих и вовсе можно было бы разместить, не потеряв в комфорте, жителей половины квартала латионских трущоб. На месяц всё это стоило небольшого состояния, но, как мы помним, друзья отнюдь не были стеснены в средствах.
- Ну что, друзья мои, - обратился Варан к Колу, Бину и Пашшану, собравшимся вместе в комнате Кола и Бина. - Этот город так и ждёт, чтобы мы его покорили. Предлагаю сегодня, ни о чём не думая, ни о чём не вспоминая, окунуться в красивую жизнь Найра. Давайте заберёмся в какую-нибудь таверну и оставим там все воспоминания последних дней!
- Вообще-то я не пью, - начал Кол, заставив Варана слегка нахмуриться. - Однако, - Варан начал улыбаться. - Однако и мне не терпится немного расслабиться! Думаю, кружка вина меня сегодня не убьёт!
- Золотые слова, друг! - расцвёл Варан. - Идёмте, я угощаю!
Пашшан наотрез отказался идти. Во-первых, он всё-таки был слугой Каладиуса, и его долг был находиться рядом с магом, а во-вторых баинин был самым настоящим аскетом. Было удивительно, как он умудрился научиться так невероятно готовить, когда сам, казалось, вполне может есть сушёных тараканов. Таким образом друзья пошли втроём - по выражению самого Варана, «окунуться в красивую жизнь Найра».
[1] Постремий - последний месяц осени, соответствующий нашему ноябрю. Название его также является адаптированным переводом, происходящим от латинского слово postremus - последний. В оригинале название этого месяца происходит от древнеимперского слова, также означающего «последний». Этимология слова не совсем ясна - то ли его название означает «последний месяц осени», то ли в древнейшие времена этот месяц считался последним в году, а ассий, первый месяц зимы, вообще выводился из календаря и считался месяцем Асса, самым тёмным месяцем года.
Глава 37. Недоразумение
Едва расположившись в своих покоях, Каладиус приказал прислать ему на пробу все блюда, которые готовил гостиничный повар. Тем самым маг надеялся решить сложную задачу: позволить местной кухне обслуживать его тонкий гастрономический вкус, или же полностью положиться на умения Пашшана. И вот теперь они на пару с Палашом отведывали из каждой тарелки, которую расторопные слуги с похвальной быстротой доставляли прямо в номер. Мэйлинн отказалась участвовать в этом празднике живота, и сейчас с огромным интересом любовалась раскинувшимся перед ней городом через просторное окно.
Разговор главным образом касался достоинств того или иного блюда, поэтому лирра большей частью молчала. Лишь когда разговор зашёл о дальнейшей судьбе Палаша, она вновь включилась в беседу, ненавязчиво убеждая аптекаря присоединиться к ним. Однако тот оказался непреклонен. Он твёрдо решил обосноваться в Найре. Конечно же, тех скромных сбережений, что успел прихватить с собой Палаш, не хватило бы на покупку дома. Да что там - их едва хватило бы на то, чтобы снимать более-менее приличное жилье в течение нескольких месяцев. Поэтому Палаш без ложной скромности согласился принять от Каладиуса шестьсот пятьдесят золотых имперских корон в банковских бумагах. Этого могло хватить на первоначальный взнос за дом и закупку оборудования и сырья.
Каладиус решительным жестом пресёк уверения Палаша в том, что тот со временем всё отдаст:
- Если бы вы знали, друг мой, сколько у меня денег и сколь мало они ценны для меня, - с несколько меланхоличной улыбкой произнёс он. - То, право слово, не стали бы беспокоиться из-за подобных пустяков. Если я и не даю вам больше, то лишь потому, что это может в будущем затруднить наше предприятие. Кроме того, я убеждён, что в умелых руках эти деньги - настоящее сокровище, которое принесёт замечательные плоды.
- Уверен, что так и будет, мессир, - Палаш был глубоко тронут. - Жаль лишь, что я так и не знаю вашего имени, чтобы поминать его в молитвах.
- Уверен, что боги и так поймут, о ком вы говорите, - усмехнулся Каладиус. - Что же касается имени, то я не сообщаю его лишь по той причине, что не хочу, чтобы оно тяжким камнем легло на вас. Ибо моё имя - как раз из таких.
- Если дело лишь в этом, и вы не храните тайну имени от меня по иным соображениям, то я прошу оказать мне честь и назваться, мессир, - голос Палаша дрожал от волнения.
- Что ж, если вы настаиваете, - пожал плечами маг. - Я думаю, что вы не раз слыхали моё имя ранее, однако считали, что речь идёт о мифическом персонаже. Ведь вы слышали истории о маге Каладиусе?
- Так вы - тот самый Каладиус? - глаза Палаша буквально вылезли на лоб. - Никогда бы не подумал, что в моей жизни будет подобная встреча! Вы правы, я считал вас выдумкой.
- Не вы первый, не вы последний, - усмехнулся маг. - Надеюсь, так останется и впредь. Прошли те времена, когда я жаждал славы и поклонения. Сейчас мне, напротив, хочется сохранять инкогнито и в силу собственных привычек, и для блага нашего путешествия.
- Моя тайна умрёт вместе со мной! - в порыве чувств Палаш даже прижал руки к груди.
- Да я особенно этого и не требую. Думаю, даже если бы вы стали рассказывать обо мне на каждом углу, вас сочли бы просто сумасшедшим фантазёром. Лет через десять-пятнадцать вы и сами станете сомневаться в собственных воспоминаниях, или же в моих словах. Однако я всё же попросил бы хранить нашу тайну хотя бы в течение ближайших нескольких месяцев, поскольку есть определённые силы, которым крайне важно выследить нас.
- Я уже сказал, мессир, и не стану повторять, - гордо ответил Палаш.
- Что ж, спасибо, мой друг. А теперь, прошу, отведайте вот этого жареного осетра. Как по-вашему, он не чересчур суховат?
В общем, итоги этого дегустационного пира оказались неутешительны для местного шеф-повара. Хотя Каладиус признал блюда вполне съедобными, хотя большинство менее привередливых клиентов назвали бы их превосходными, маг всё же решил, что он по-прежнему станет есть блюда, приготовленные его баинином, благо обилие продуктов давало тому поистине неисчерпаемые возможности для удовлетворения самых изысканных запросов хозяина.
Обед был закончен. Все трое сидели в креслах в номере Каладиуса, проводя время в прощальной беседе. Маг и Палаш мелкими глоточками потягивали лучшее пунтское вино из изысканных бокалов, лирра сидела в кресле, втянув на него ноги и положив подбородок на колени. Беседа велась неспешно: Палаш словно оттягивал минуту прощания, а Каладиус и Мэйлинн охотно помогали ему в этом. Уютно потрескивали дрова в большущем камине.
- Впервые с тех пор, как я покинул дворец, я чувствую себя вполне уютно, - блаженно проговорил Каладиус.
- Вы клевещете на свой лоннэйский особняк, мессир, - с улыбкой возразила Мэйлинн.
- Что вы, дорогая, - отмахнулся Каладиус. - Это - не более, чем лачуга, хибара, годная лишь на то, чтоб защищать от падающего с неба дождя.
И Мэйлинн и Палаш расхохотались от такого вопиющего приуменьшения.
- Ну что ж, - Каладиус, кряхтя, переменил позу в кресле. - Полагаю, стоило бы уже дать распоряжения Пашшану, чтоб начинал готовить нам ужин...
- Я распоряжусь, мессир, - вскакивая, произнёс Палаш.
