Чародеи. Пенталогия - Смирнов Андрей (книги .txt) 📗
Колдуна наконец изжарили. Дэвид сквозь Око увидел, как поврежденный геэмон — «дикобраз» ушел вниз, следуя за отростком, к которому крепился. На несколько секунд он перестал быть видимым, но не успели Язанна, Ивард и Джиль переключиться на кьютов, как это непонятное образование появилось снова, в десяти футах левее — то же, но уже целое или, возможно, новое, ещё не поврежденное. Поднявшись из пола, оно накрыло и поглотило одного из кьютов. Быстрая энергетическая перестройка — обычными глазами Дэвид в это же время видел, как приподнялся в воздух и судорожно изогнулся пойманный кьют — и новый козлоголовый «колдун», собрав энергию, сочившуюся к нему через «отросток», исторг очередную молнию — попавшую на этот раз в Иварда.
Ругательства и проклятья раздались со всех сторон. Когда, рядом с первым, из пола всплыл ещё один «дикобраз» и так же быстро переварил ближайшего демона, Дэвид окончательно понял: нет, это не босс. Не тот, кто заманил их в ловушку. Ещё нет. Это было бы слишком просто. Босс сидит где–то неподалеку и дергает за ниточки. А это — только миньоны.
Сил Джиля не хватало, что защищать отряд от атак двух противников, и то Иварду, то Язанне приходилось отвлекаться и создавать дополнительные колдовские барьеры на пути молний, ежесекундно исторгаемых демонами. Нисколько не обращая внимания на «неинициированных», одержимые действовали друг с другом столь согласованно, словно были единым существом. Если один не мог остановить атаку Иварда или Язанны — второй немедленно приходил к нему на помощь. Установилось своеобразное равновесие, нарушить которое не могла ни та, ни другая сторона. В таком ритме поединок мог продолжаться очень долго — до тех пор, пока кто–нибудь не ошибется или усталость не возьмет свое. Одержимые, в отличие от людей, не ошибались и, похоже, не уставали. Согласованность и четкость их действий вызвала у Дэвида прямые ассоциации с боевыми призраками Джейназа. Кроме того, уже более внимательно рассмотрев энергетические образования, входившие в кьютов, он пришел к мнению, что это не столько гэемоны живых существ, сколько неживые, хотя и очень сложные системы заклятий. «Тут должно быть что–то, что поддерживает эту пакость, — размышлял Дэвид, в то время как его руки, уже заученными, доведенными до автоматизма движениями, формировали очередную огненную бомбу. — Источник Силы… где–нибудь внизу…»
Установившееся равновесие нарушил Эйб, завершивший наконец плетение своего заклятья. Мастерски владея четырьмя основными природными стихиями, он сотворил из них весьма грозное оружие и до краев насытил его энергией. Внешне заклятье напоминало исполинского спрута, щупальца которого состояли из потоков твердого ветра, сочетая, таким образом, в себе свойства Воздуха и Земли. Беспрепятственно проникая сквозь тела обычных кьютов, щупальца устремились к одержимым. Те, осознав опасность, сконцентрировались исключительно на защите, однако, столкнувшись с барьером, заклятье Эйба проявило и другие свойства, вложенные в него создателем. Как поток Воды, оно проникло сквозь мельчайшие изъяны в структуре щита, подобно Огню прожигая себе путь там, где не могло просочиться. Нечто подобное произошло и с оболочками, окружавшими «дикобразов» — нити заклятья, почти не задерживаясь, проникли сквозь них. Даже если бы кьюты и знали способ противодействия этому колдовству, у них просто не хватило времени на то, чтобы возвести соответствующую защиту. По щупальцам пробежал сильнейший импульс энергии — и вот уже игольчатые шары, растерзанные, полуразрушенные, судорожно втянулись в пол. Заклятье Эйба между тем ещё не исчерпало всех своих возможностей. Потоки твердого ветра, ломая и телесную, и энергетическую составляющую всего, что попадалось им на пути, протянулись дальше, выкашивая кьютов с поразительной легкостью. Призраки Джейназа опять оказались не у дел и по приказу своего хозяина отступили назад — тем более что Эйб, выжимая из «спрута» все, что можно, уже успел случайно повредить одного из них. На некоторое время пространство позади каравана очистилось от кьютов… по крайней мере, от живых. Трупов там громоздились целые горы.
— Недурно, — заметил Дэвид, когда заклятье Эйба окончательно иссякло, и командир арьергарда, вновь переключился, вместе с Дэвидом и Язанной, на простой и непритязательный Огонь. — Мои аплодисменты.
— Присоединяюсь.
— И я.
Эйб довольно улыбнулся. Похвала ему польстила. Пробираясь через баррикады из мертвых тел, кьюты потихоньку начали появляться в радиусе видимости.
— И на что мы им сдались? — с каким–то мальчишеским недоумением громко спросил Тэльди. — Вон мяса сколько… Или они своих не жрут?
— Жрут, — успокоил его Ивард. — Жрут, мой мальчик. Они все жрут. Только мы, с их точки зрения, гораздо вкуснее.
Стоило волне огня, вызванной объединенными усилиям и трех огненных магов, превратить орду приближающихся уродцев в груду хорошо пропеченных бифштексов, как из пола синхронно поднялись четыре энергетических «дикобраза». Дэвид сглотнул. Язанна выругалась. Тэльди присвистнул. Ивард на секунду закрыл глаза. Джиль и Эйб внешне своих эмоций никак не продемонстрировали, но ясно чувствовалось, что ощущения своих сотоварищей они вполне разделяют.
«Поздравляем, вы перешли наследующий уровень, — подумал Дэвид, переигравший в юности в изрядное количество компьютерных игрушек. — Они тут что, плодятся, что ли?…»
— Так, — быстро распорядился Эйб, — держите магические щиты. Прикрывайте меня, я сплету ещё одно заклятье. С обычными кьютами пусть разбираются призраки и огры. Все ясно?…
— А если попробовать отсечь «дикобразов» от отростков, которые их питают? — предложил Дэвид.
— Ты умеешь работать с призрачными структурами?… Нет?… Кто умеет?…
Установилось короткое молчание, которое нарушил неуверенный голос Джиля:
— Я могу попробовать…
— Отлично. До появления следующей партии у тебя есть время обдумать эту идею.
— Кабы в следующий раз сразу восемь не всплыло… — пробормотал Ивард.
— Хватит болтать! Действуйте!
На этот раз их было четверо на четверо — и очень скоро стало ясно, что в силе люди явно уступают кьютам–колдунам. Что же касается Искусства, то в некоторых его областях одержимые опережали людей — но с другой стороны, имелись определенные типы чар, сформировать которые «игольчатые шары» просто не могли — ведь несмотря на свою удивительную сложность это были не самостоятельные живые существа, а компактные «фабрики заклятий» с большим, но не безграничным набором колдовских схем. Правда, воспользоваться этой ахиллесовой пятой, оценить, что именно кьюты могут применить в бою, а что нет, и сконструировать на этой основе заклинание, от которого одержимым будет трудно или даже невозможно защититься, колдуны арьергарда не успевали. Все свои силы они тратили теперь на защиту, и все равно медленно сдавали позиции, и барьеры, возводимые ими на пути вражеских чар — не особо искусных, но зато переполненных мощью, — падали один за другим.
Поведение простых кьютов также изменилось. Неожиданно перестав ломиться вперед, они теперь толпились неподалеку от одержимых, и с каждой секундой прорех в их рядах становилось все меньше и меньше. Словно понимая, что на этот раз магии они могут не опасаться, кьюты явно собирались кинуться к своей добыче сплошным, непрерывным потоком — так чтобы уже ни огры, ни призраки не смогли бы им помешать. Неизвестно, сумел бы Эйб создать свое заклятье до того, как началась бы эта атака, неизвестно, подействовало бы оно на одержимых во второй раз или они отыскали бы эффективный способ противодействия, неизвестно, удалось бы ограм и боевым призракам сдержать вал козлоголовых бестий, вот–вот готовый обрушиться на караван… Все это осталось невыясненным, потому что в ход сражения вмешался ещё один персонаж.
По мнению Дэвида, вмешаться ему следовало бы уже давно. Впрочем, когда начальник охраны, Мерклон кен Хезг, вдруг вышел вперед, Дэвид лишь механически отметил его появление — на раздраженные мысли у него уже не оставалось ни времени, ни сил. Все его внимание было приковано к кьютам, продолжавшим методично продавливать магические щиты, выставляемые колдунами. Отойдя от передовой линии огров и боевых призраков на десяток шагов и остановившись у самой границы защищаемой зоны, Мерклон мягко поднял руки, сложенные двумя «лодочками», и сразу же развел их, оставив висеть в воздухе какой–то предмет. Око зафиксировало пульсацию той же высочайшей интенсивности, которую Дэвид наблюдал несколько часов назад на спине идущего впереди бразгора; теперь же он увидел, что сияние исходит от драгоценного камня — судя по виду, топаза — темно–желтого, будто высвечиваемого изнутри колоссальной, рвущейся наружу силой.
