Сага о живых и мертвых - Валин Юрий Павлович (библиотека книг .txt) 📗
— Можно было в «Померанце» поспать, — заметила Лот-Та.
— Ага, мы бы там выспались. Там дух все равно распутнийший, — проворчала Рата.
— Зато простыни шикарные.
— Ты Клык вспомни, — возмутилась Рата. — У Син простыни получше, чем у нас там были. Тоже мне, изнежилась, принцесса архипелага Восточные Зубы.
— Помалкиваю. Не от твоих попреков, а потому, что Син за ночевку в «Померанце» еще сильнее ругаться будет.
Жо ухмыльнулся.
— Милорд, — вкрадчиво поинтересовалась Лот-Та, — вот я намек Несс подвергаю рассмотрению. Без успешности. Что значит, что мы «родственницы Леди»? Несс про нас все знает?
— Я тоже «без успешности» гадаю. Полагаю, она способна догадаться. Опыта у нее хватает.
— Она письмо Леди пошлет? — с опаской спросила Рата.
— Наверняка. И Леди, и маме. Мы эти письма и повезем. До «Двух лап» далеко, и с юга раньше нас там все равно никто не окажется.
— Хорошо. Лучше нам самим признаться. Интересно, Леди нам уши обрежет или просто оборвет?
— Резать я не дам, — заверил Жо. — Вот выставить она нас теоретически может. Хотя это и маловероятно.
— Она меня выставит, — печально сказала Лот-Та. — Какая я родственница? Она меня и не видела. Я, правда, много слухов о ней слыхивала.
— Никто никого не выставит, — твердо сказала Рата. — Нас с тобой, Чучело, только один человек может выставить. А он нас пока любит, ты сама знаешь.
Жо подхватил ее на руки, и Белка повисла, обхватив его шею, подставила губы.
— На мосту целоваться — полное удобство, — жалобно сказала Лот-Та. — А в «Померанце» — распутство.
— Иди сюда, трусишка, — Рата совсем не по-сестрински поцеловала сестрицу.
Жо застонал — девичьи нежности действовали на него сокрушительно:
— Действительно, ведь на мосту торчим. Пойдемте домой.
— Дома нельзя, — напомнила Рата. — Син ужаснется. Мы — отвратительный пример благовоспитанному фуа.
Утром Рата проснулась от стука молотков. Лот-Ты в комнате не было, Жо, судя по ощущениям, уже успел покинуть дом. Рата поскакала умываться, у купальни встретила сестрицу, пытавшуюся привести в порядок волосы.
— Каждое утро я словно от йиены выдралась.
— Я сколько раз предлагала — давай постригу коротко.
— Мне не идет, — самокритично сказала сестрица. — У меня рожа лица переужена. Тебе хорошо мальчиково красоваться. Я постригусь, когда большую войну задумаем. Буду врагов попугивать.
— Ладно-ладно, ты весьма цветущей выглядишь.
— Только не абрикосово, — вздрогнула Лот-Та. — Мне очень жалко леди.
— Теперь ей будет легче.
— Так. Но нам стыдно за счастливость, да?
— Ну, куда тут денешься.
— Дитя, ты ведь не так мечтала? Насчет Жо.
Рата стукнула подругу полотенцем:
— Да я уже не помню, о чем мечтала. Получилось у нас дико, но здорово. И перестань выдумывать. Работать пора, а то еще и за безделье стыдно будет.
Крышу закончили крыть уже к обеду. Бом остался торчать наверху — проверял работу. Остальные уселись обедать. Сестрицы оказались рядом с Жо. Вроде и раньше так было, но теперь Рата задумалась — не компрометирует ли это их отношения? Казалось, все смотрят как-то чересчур пристально. И Син, вернувшаяся из конторы, косится по-особенному. Кошмар, не хватало еще друзей пугаться. Хотя Жо и сестрица ведут себя, как ни в чем не бывало. Тьфу, какая Белка трусливая стала. Да, потому что есть, что терять.
После обеда строители принялись обсуждать недоделки, а Рата пихнула сестрицу, и они подсели к Лелгу. Разведчик уже исправно прыгал по двору, но до лучшей формы ему было еще далеко.
— Ты нас прости, пожалуйста, мы тогда не нарочно.
— Хм, да я понимаю, — проворчал Лелг. — Вы вроде жизнь мне тогда спасали. Ну, спасли — шею я все-таки не свернул.
— Это я повинная, — сказала Лот-Та. — Надобно было, чтобы Авель тебя предупредил.
— Да уж какие там предупреждения — времени только на вздох оставалось. Вот только не ожидал я такой прыти от вашего костяка. Ну его ко всем демонам. А так, может, и неплохо получилось, — разведчик осторожно погладил заживающее бедро. — Скоро на ноги полностью встану. А тогда я уж точно с башни, как вы, улететь не смог бы.
— Авель не виноват, — жалобно сказала Лот-Та. — Он старательный с излишком.
— Лелг, давай он тебе топор отполирует, — предложила Рата. — Он к таким делам способный. Ему работать нравится.
— Да? — недоверчиво, но с интересом, посмотрел Лелг. — Ну, может быть, попробуем. Мне за эти дни точить все подряд уже жутко надоело.
К девушкам подскакал Бом:
— К вам пошильный пришел. Мальшишка.
За воротами действительно сидел на корточках чумазый мальчонка чуть постарше возрастом шепелявого братца Син. Сурово ткнул пальцем:
— Ты Рататоск будешь? Ждут вас.
— Кто?
— Кто надо. Идете? — чумазый наглец не оглядываясь зашагал по улице.
Сестрицы переглянулись, машинально проверили ножи и без особой уверенности пошли следом. Из калитки выскочил Жо с плащами и катлесом под мышкой.
— Черт! Вы меня предупредить не хотели?
— Мы знали, что ты проследишь.
— А если я после обеда задремал?
— Дитя говорит, что мы знающие, а не надеющиеся, — пояснила Лот-Та.
Жо пробурчал, что неплохо и знать, и подстраховаться.
Суровый проводник провел через рынок, через лабиринт старых зерновых складов. Здесь гуляли курлыкающие голуби, пахло нагретыми стенами и мышами. Рата чувствовала, что любимый думает о засаде, а Лот-Та о том, что зря не захватила молоток. Но пустынные склады кончились, мальчишка вывел на кривую улочку, так же молча показал рукой на дверь маленькой лавки, а сам шмыгнул за калитку соседнего двора.
Сестрицы и Жо с сомнением смотрели на старую лавку с непонятной руной-вывеской над низкой дверью.
— Что-то этот супермаркет доверия не внушает, — проворчал Жо.
— Как-то затаинственно здесь, — сказала Лот-Та.
Рата поправлять сестрицу не стала — и улочка, и лавка действительно были как-то особенно сонны и пусты. И мертвых, ни старых, ни свежих, в округе абсолютно не чувствовалось. Редко так бывает.
— Заглянем, раз уж пришли. Ты, милый, только всех подряд не руби — вряд ли в этой развалюхе полчища врагов.
Жо фыркнул и открыл низкую дверь, шагнул и мастерски увернулся от низкой потолочной балки, норовящей задеть посетителя по лбу. Ничего ужасного внутри не обнаружилось. Крошечная лавка, прилавок, заваленный чернильницами, подсвечниками, пыльными шкатулками и дешевыми украшениями. На стенах висела мятая медная посуда, куклы со стертыми временем лицами. Рата с интересом уставилась на позеленевший светильник — таких старинных, с цепочками, видеть еще не приходилось.
Из-за занавески, ведущей в глубину дома, бесшумно появилась полная женщина.
— Госпожа Рататоск? Пройдите к мастеру.
Рата обошла огромную бронзовую ступку, доверху засыпанную бисером, и взялась за занавеску. По смутному ощущению, ничего опасного в этой лавке не было. Тем более, свои за спиной.
— Милорд, а вы куда? — остановила хозяйка Жо.
— Я что, не помещусь? — сердито поинтересовался парень.
— Так неприлично ведь, — возмутилась толстуха. — Здесь извольте товар пока посмотреть. Или на улице присядьте. Там на лавке все и ждут.
— А мне тоже лавка? — угрюмо спросила Лот-Та.
— Вам внутрь можно, если любопытствуете, — милостиво разрешила толстуха.
— Жо, ты вот тот светильник посмотри, — попросила Рата. — Он, наверное, очень старинный.
Толстуха отодвинула занавеску, и девушки вошли в полутемную комнатушку. Стол, заставленный многочисленными склянками, пара трехногих табуретов. Полки, кривовато висящие под низким потолком, завалены какой-то рухлядью. За вторым столом, у крошечного окна, сидел маленький человечек и сосредоточенно вязал крошечную кисточку. Художник, что ли?
