Ученик пекаря - Джонс Джулия (читать книги онлайн txt) 📗
— Только то, ваше величество, что есть лучшие пути укрепить положение трона и его наследника, чем брак принца Кайлока с дочерью собственного придворного.
— На ком же, по-вашему, следует женить принца, Баралис? — Королева в гневе отбросила показную учтивость.
— На Катерине Бренской, единственной дочери герцога Бренского. — Королева лишилась дара речи, и Баралис, пользуясь этим, продолжил: — Мне нет нужды говорить вам, как могуч Брен: численность его армий баснословна. Это государство именуется герцогством, но оно богаче и населено гуще, чем Четыре Королевства. Союз с ним оказал бы великое благодеяние нашей стране, а вы, моя королева, прославились бы в веках, заключив столь славный брак.
Королеву, внешне сохранявшую спокойствие, охватило смятение. Союз с Бреном! Такая возможность никогда не приходила ей в голову: она думала, что Баралис прочит за Кайлока дочь другого лорда. Брен так далек, так чужд и так мало известен. Она слышала слова Баралиса и отметила его попытку польстить ей: кто же не хочет прославиться в веках? О, Баралис мудр как змий: он нарисовал перед ней ослепительную картину, очарованию которой трудно противиться.
— Вы уже обращались к герцогу Бренскому с предложением? — с деланным безразличием спросила она.
— Я взял на себя эту смелость, не давая, впрочем, никаких обещаний.
Королева была уверена, что Баралис лжет, — он явно вынашивал этот план много месяцев, если не лет.
— И герцог, не получивший никаких обещаний, согласен на этот брак?
— Мало сказать «согласен», ваше величество. Он жаждет его. Он тоже хочет укрепить свой трон — ведь у него нет сына. — Баралис сделал многозначительную паузу. — Если этот брак состоится, ваш сын станет наследником двух величайших держав севера. — Королева никогда не видела Баралиса в таком волнении. — Подумайте об этом, ваше величество! Брен и Четыре Королевства — какой блистательный союз!
— Герцог, возможно, и согласен, но я не могу дать согласие на брак моего сына, не видя невесты. — Это было первое возражение, пришедшее в голову королеве. — Мой сын может жениться лишь на достойнейшей из достойных, между тем я не имею никакого представления о Катерине Бренской.
К удивлению королевы, Баралис просиял улыбкой. Он извлек из-под плаща какой-то предмет и подал его ей.
— Представляю вам Катерину Бренскую, ваше величество.
Королева взяла из его рук миниатюрный, не больше своей ладони, потрет — изображение юной девушки. Ангельское личико с восхитительными розовыми губками, невинными голубыми глазами, с золотыми локонами, напоминающими нимб.
— Откуда мне знать, похож портрет или нет?
— У меня имеются верительные письма от герцога и его архиепископа.
— Давно ли он написан?
— Не более полугода назад. Катерине еще не минуло восемнадцати.
— Согласна ли она на этот брак?
— Я взял на себя смелость послать герцогу портрет принца Кайлока, и герцог заверил, что его дочь самым благосклонным образом отозвалась о будущем женихе.
— Как я вижу, вы взяли на себя немало смелости, лорд Баралис.
— Позвольте смиреннейше напомнить вашему величеству что я все еще именуюсь королевским советником.
Они оценивающе посмотрели друг другу в глаза.
— Лорд Баралис, — с величайшим достоинством молвила королева, — вы сделали ваше предложение весьма убедительно. Однако в столь важном деле я не могу принимать скоропалительных решений. Я должна очень внимательно обдумать то, от чего зависит будущее моего сына. Я понимаю, что у меня есть определенные обязательства перед вами, однако я могу обещать вам только рассмотреть ваше предложение, не более. Даю вам слово, что отнесусь к нему со всем вниманием. — Королева сознавала, что несколько нарушает условия их договора, но вряд ли Баралис будет чересчур придирчив в этот переломный момент.
— Покорнейше благодарю ваше величество, — ответил он с легким поклоном. — О большем я и не прошу.
— Прекрасно, лорд Баралис. Вы можете удалиться. — Она оставила портрет у себя и думала, что он попросит его обратно, но Баралис не попросил. Он раскланялся и вышел.
Королева вздохнула с облегчением и велела подать себе неразбавленного вина. Потом села и стала рассматривать портрет Катерины Бренской. Никогда еще королева не видела столь красивой девушки. Она понимала, почему Баралис оставил портрет ей: разве может кто-нибудь устоять против такой красавицы? Королева рассмеялась, но невесел был ее смех. Надо отдать Баралису должное — он мастер управлять людьми.
Хотя Таул долгих пять лет не бывал на северо-восточных равнинах, они хорошо помнились ему: слегка холмистая почва, просторное небо над головой, свежий ветер и плодородные поля. Природа щедро одарила эту землю, сделав ее тучной и оросив чистыми текучими водами.
Снег, покрывший равнину, только усиливал ее красоту, и у Таула впервые за много дней посветлело на душе. Он вырос на Великих Болотах, топких и бесплодных. Если у крестьян на той почве и вырастало что-либо, урожай зачастую сгнивал на корню, загубленный болотной сыростью. Таул, как и все жители болот, превыше всего ценил здоровую почву, а северо-восточные равнины считались одним их самых плодородных мест в Обитаемых Землях.
Таул с Хватом неуклонно ехали на север, и Таул уже узнавал знакомые приметы: рощицы, ручьи и склоны. Путники приближались к хижине Бевлина. За весь день им не встретилось ни деревушки, ни усадьбы. Мудрец жил в разумном уединении, не отвергая мир, но удаляясь от него.
Чем ближе они подъезжали, тем сильнее волновался Таул. Он сам не знал, отчего эта встреча так важна для него. Да, Хват нуждался в помощи — за последний день ему стало хуже, и Таул опасался гнилой горячки. Но дело было не только в мальчике, но и в самом Тауле — Таул надеялся что Бевлин поможет ему. Поможет стереть из памяти слова пьяницы: «Ларн! У тебя в глазах печать Ларна».
Всадники приближались к большому перелеску, который вскоре превратился в настоящий лес: здесь стояли огромные кряжистые дубы с могучими ветвями, увитые плющом. Таул узнал это место — по ту сторону леса стоял дом Бевлина. Таул помнил, как шел через этот лес ночью пять лет назад. Как уязвим он тогда был, как жаждал дела, которое придало бы смысл его жизни! Тирен обещал ему славу, и жажда славы переполняла его.
Таул улыбнулся уголками губ. Эта жажда славы была не чем иным, как попыткой поквитаться с прошлым. Оправдаться за то, что он оставил своих сестер на человека, у которого на уме была одна выпивка. Он должен был добиться успеха — неудача означала бы, что он бросил семью зря, а с этой мыслью Таул не смог бы жить. Свершение подвига и третье кольцо сделались символами его успеха. Все остальное не имело смысла — так судил он тогда. Исцелить свою душу он не мог, но мог еще совершить нечто, чтобы его жизнь не прошла напрасно.
Ему снова вспомнились слова Меган: «Не достижение цели, а любовь избавит тебя от твоих демонов». Она заблуждалась. Он не способен любить, и демоны всегда будут висеть у него за плечами. Самое большее, на что он может надеяться, — это заставить на время умолкнуть их обвиняющие голоса.
Деревья впереди стали редеть, и Таул поторопил лошадь. Выехав из леса, они увидели домик с огородом в палисаднике и обнесенным изгородью задним двором. Соломенная кровля нуждалась в починке. Дверь открылась, и на порог вышел старик в ветхом буром одеянии.
— Добро пожаловать. Я рад видеть тебя снова, Таул, к тому же не одного, а с другом. — Бевлин улыбнулся Хвату. — Мне кажется, ты не прочь отведать жареной утки.
— Жареной утки? — с сомнением повторил Хват.
— Ты, наверное, никогда ее не пробовал? Тогда тебя ждет истинное наслаждение. Я только утром поставил жариться свеженькую — словно чувствовал, что у меня будут гости. — Через низкую дверь они прошли в теплую, тесно заставленную кухню и мудрец сжал руку Таула: — Хорошо, что ты приехал, Таул. Я рад тебе. Здоров ли ты? Ты немного бледен.
— Я здоров, Бевлин, а вот у мальчика жар. Он из Рорна и не привык к холодам.
