Что ты ищешь? (СИ) - Дрожжинова Полина Леонидовна (библиотека электронных книг txt) 📗
— Он был здесь?
— Нет. Ему хватило той информации, которую он извлёк из Гиннара.
— То есть вы… вы за кого? Что вы хотите? — Эля решила сначала выяснить насколько адекватен сам канцлер.
— Я хочу сделать так, чтобы никто больше не пострадал. — Мужчина пощипал переносицу — вид у него был усталый. — Но пока что ничего хорошего не вышло.
— Почему вы похитили принца и хотели отвезти его сюда?
— Нет — нет — нет. Нужно начать с начала.
Девушки переглянулись, присели на старую оттоманку с потёртой атласной обивкой и чинно сложили руки на коленях.
"Неужели мне наконец расскажут, что тут происходит. А то мне начало казаться, что я играю в прятки в темноте сама с собой".
— Почти двадцать пять лет назад одной зимней ночью, когда за окном точно также ничего не было видно из‑за метели, в эту самую комнату явился император. Он был не один. У него на руках лежал младенец. Вальдр. Его незаконнорожденный сын. Рагнар очень любил свою жену — Нея была единственной, кого он любил. Рагнар познакомился с ней на северных островах, когда я приехал свататься к твоей матери. — Канцлер грустно улыбнулся Марленихт. — Нея в тот момент была в гостях в замке Альвдис. Они влюбились. Не думал, что Рагнар способен на такие чувства. Да и он сам, кажется, был удивлён. Через шесть дланей они объявили о свадьбе. Потом умер старый император. Рагнар захватил власть, жестоко расправившись с братьями… Не без моей помощи. — Канцлер вздохнул. — Мы были молоды и нам казалось, что нет ничего важнее, чем быть на вершине… Нея ждала ребёнка, когда Рагнар узнал, что его бывшая любовница уже родила. Он помнил, что произошло между ним и его братьями и не хотел, чтобы сыну Неи что‑то угрожало. Вальдра отдали мне и я через старого слугу, который не раз доказывал свою преданность, передал его в одну обедневшую аристократическую семью. Заплатив им огромные деньги. Они не знали что это за ребёнок. Хотя… Возможно догадывались…
Эля поджала губы. Ей стало жалко Вальдра. Не взрослого, саркастичного и самовлюблённого, а маленького Вальдра, которого оторвали от матери из‑за опасения, что когда‑нибудь он узнает о своём происхождении и попытается захватить трон по праву первенца.
— Но потом произошло то, что Рагнар не смог предотвратить не смотря на всю свою силу и власть.
В высокие стрельчатые окна заглядывал серый рассвет. Император беспокойно бродил по залу, как запертый в клетке хищник. Иногда он останавливался и прислушивался к звукам, доносящимся из‑за резной дубовой двери. Мимо прошмыгнули служанки с кувшинами. Они старательно отводили взгляды от мечущегося мужчины. Это вселило в душу правителя ещё больше опасений. Он обессиленно прислонился к стене и прикрыл глаза. Ворот рубашки был расстёгнут, но не смотря на это оборотень ощущал, как будто его что‑то душит.
Внезапно рассветные сумерки потревожил громкий детский плач. Император вздрогнул и провёл ладонью по лицу, стряхивая оцепенение. Одновременно с противоположной стороны в зал зашла темноволосая женщина, снимавшая на ходу полушубок. Мужчина, сопровождавший её, остался стоять в дверях. Император лишь мельком скользнул взглядом по своему лучшему другу. Жена канцлера не глядя отбросила полушубок и устремилась к Рагнару Айсингйоро.
— Как она? — Агни тяжело дышала от быстрой ходьбы.
Император сделал шаг вперёд.
— Почему так долго? Иди к ней! Она хотела тебя видеть. — Любой другой от этого рыка уже потерял бы сознание.
Женщина вошла в дверь, которая с некоторых пор так пугала правителя оборотней.
В комнате царил полумрак, как будто ночь решила задержаться здесь подольше. Шторы были задвинуты — всем было попросту не до того, чтобы их раскрыть. В камине догорали поленья. Многочисленные огарки свечей плакали воском. На огромной кровати под балдахином из алого бархата лежала Нея. Лицо молодой императрицы было серым, как туман. Сама она, казалось, уже не принадлежала к этому миру, медленно тая и угасая. На её руках лежал младенец — наскоро обтёртый и завёрнутый в пелёнки. Он не плакал, а просто смотрел на мир вокруг своими большими голубыми глазами.
— Какая красавица. — Помедлив, Агни присела на краешек кровати рядом с подругой. — Очень похожа на тебя.
Нея слабо улыбнулась. Её голос походил на шелест опадающих листьев.
— Что сегодня случилось с твоим даром предвидения? Это мальчик.
Жена канцлера усмехнулась. Её губы дрожали.
— Знаешь, я окончательно уверилась в том, что это не дар, а проклятие. — Она дотронулась пальцем до крошечной ручки младенца. — Настоящее проклятие — знать, что случится и не иметь возможности что‑либо предотвратить. А если попытаться… Именно твоя попытка может стать причиной…
Нея прервала её, положив свою холодную ладонь на руку подруги.
— Ты правда хотела меня защитить. У меня есть просьба.
Агни кивнула.
— Пожалуйста, позаботься об Эйнаре. — Императрица с болезненной нежностью посмотрела на своего ребёнка. — Я люблю Рагнара. Но не хочу, чтобы сын стал похожим на него. И напиши моим родителям, я уже не смогу это сделать. Пусть мама приедет.
— Хорошо. Я обещаю… — Жена канцлера погладила Нею по спутанным белоснежным волосам.
Молодая мать устало вздохнула и смежила веки.
Когда Агни вышла из спальни с новорожденным на руках, к ней навстречу шагнул император.
— Это мальчик. — Она протянула ребёнка отцу. Тот внезапно растерялся. Помедлив, Рагнар немного неуклюже взял сына. С недоумением он смотрел на хрупкое существо в своих руках. Пальцем он аккуратно раздвинул пелёнки, чтобы получше разглядеть лицо мальчика. Красный, сморщенный младенец приоткрыл крошечный ротик и недовольно пискнул. Это подействовало на мужчину волшебным образом. Нахмуренные брови поползли вверх, лицо посветлело.
— Я… Я правильно держу? Я не сделаю ему больно? — Он восторженно улыбнулся.
— Рагнар, иди к ней. Нужно попрощаться. Она ждёт.
— Что? — Продолжая улыбаться, император оторвал взгляд от ребёнка и посмотрел на женщину — он ещё не смог уловить о чём она говорит.
Фиалковые глаза Агни были печальными, но сухими — у неё было достаточно времени, чтобы оплакать судьбу подруги.
— Она не выживет. Вы должны попрощаться.
Счастливое выражение сползло с его лица — осталось лишь изумление и недоверие.
— Нет… Она же всё таки родила. Уже всё позади. — Рагнар вновь посмотрел на ребёнка.
— Роды были очень тяжёлыми…
— Я позвал лучших врачей. Она не умрёт. — Теперь император больше походил на себя — властный голос звенел от разгорающейся ярости. — Не говори подобный бред!
Новорожденный почувствовал настроение того, кто его держал и жалобно захныкал. Агни молча смотрела на мужчину.
— Нет, только не говори, что ты… На этот раз ты ошибаешься!
Всучив плачущего младенца жене канцлера, он быстро вошёл в комнату, где умирала его жена, и захлопнул за собой дверь.
— Рагнар погрузился в своё горе и на несколько лет просто забыл о сыне. Императору попросту было не до возни с маленькими детьми. Воспитанием Эйнара занималась его бабушка — мать Неи. Она специально приехала с севера, оставив мужа. Очень сильная волевая женщина, которая терпеть не могла зятя, считая, и не безосновательно, что это он довёл её дочь до нервного истощения и подорвал здоровье. Когда Эйнар немного подрос, император вновь обратил на него внимание, решив воспитывать в нём качества, присущие истинному наследнику. Он обнаружил доброго, мягкого ребёнка с творческой натурой. Тогда он поссорился с тёщей, сочтя, что она неправильно воспитывает наследника. Леди Лейдольв вынуждена была уехать. Эйнар побаивался отца, хотя и продолжал тянуться к единственному родственнику. Учёба давалась ему очень плохо. Он мог час смотреть на математическую задачу, недоумевая, что от него хотят. С раннего детства в нём обнаружилась тяга к творчеству и шалостям. То ли чтобы привлечь внимание вечно занятого отца, то ли из чувства противоречия, порой он совершал странные поступки, будоражащие двор. Однажды, он побрился налысо, не пощадив даже брови, и явился в таком виде на приём. Рагнар всё больше замыкался в себе. С возрастом он стал более подозрительным и мнимым — за каждым углом видел врагов и заговоры и в конце концов развязал войну с людьми. После смерти Неи его ничего не интересовало, кроме политики. Эйнар же по прежнему не оправдывал ожидания отца — целыми днями рисовал и прятался от учителей. К восемнадцати годам добавилась выпивка и женщины. Он всё чаще сбегал из дома и проводил время в злачных местах, о которых наследник престола и знать то не должен.
