Длинные руки нейтралитета (СИ) - Переяславцев Алексей (книги онлайн полные .TXT) 📗
- Миша, видишь парусник с левого фланга? Он линейный, но с маневренностью у него будет плохенько. Мы сейчас снова пройдемся вдоль линии, на пределе дистанции, потом, как тот разрядит орудия, шмыгнем поближе, а уж тогда пусть кормовой не зевает, да и картечницей пройтись можно.
- Сделаем, - лаконично отвечал начарт. И тут же стал давать распоряжения Фролу.
Французы не дремали. Видимо, в командовании эскадры нашелся соображающий офицер. Когда 'Морской дракон' на самом полном ходу понесся мимо вражеской линии, орудия на кораблях противника перестали бить залпами. Это было вопреки всем тактическим образцам. Замысел основывался на чистой математике. Сколь ни вертким был русский кораблик, у него стало куда меньше возможностей для того, чтобы воспользоваться тем промежутком времени, который требовался для перезарядки. И тогда на стороне французов будут законы статистики. Из нескольких сотен ядер сколько-то должны были попасть в цель.
Первый звоночек прозвучал, когда ядро почти долетело до кормы и вспенило воду столбом недолетом в восемь сажен. Но Мешков даже не обратил внимания; вполне вероятно, он даже этого не заметил, поскольку стоял впереди рубки.
- Картечница! Бить по второму слева, как подойдем. Цель: сначала мостик, далее по пушечным портам! А потом по левому!
Второй слева (тот самый, на котором был небольшой пожар) медленно повернулся бортом; теперь можно было прочитать его название: 'Аустерлиц'.
Фрол Неболтай исполнил команду до точки. Мостику и тем, кто на нем стоял, крепко досталось, потом грохочущая картечница стала вести дулом, вычерчивая ровную строчку по линии пушечных портов. Даже издали можно было увидеть летящие щепки. Подносчик Пятаков, надо заметить, был уже наготове с набитой лентой. Картечник не потратил на замену и семи секунд.
Тактическая новинка подействовала: с борта 'Аустерлица' ударило едва ли с три выстрела, да и те оказались скверно нацеленными. Зато не оплошал левофланговый (это был 'Байяр').
Удар в металл показался Семакову каким-то необычно протяжным. Третий помощник высунулся довольно скоро и бодро доложил:
- Потерь убитыми не имеем. Пробита насквозь обшивка между четвертым и пятым шпангоутом, примерно полсажени над ватерлинией, потом ядро ударилось во внутреннюю переборку, помяло ее изрядно, но не пробило. Обшивку Зябков берется заварить изнутри, - в этот момент из трюма стали доноситься звонкие и равномерные удары кувалдой, - Также повреждены этажерки с гранатами. Содержимое двух полок раскатилось по всему трюму, сейчас собирают. Матроса Парамонова отнесли в лазарет, его по ноге сильно гранатой ударило.
Командир явно успокоился.
- Спасибо, Иван Андреевич, делайте дело. Боцман, доложить о расходе боеприпасов!
Это был тот нечастый случай, когда боцман ответил не сходу.
- Пуль для картечницы осталось сто восемьдесят одна,
не считая тех, которые уже в ленте. Малых гранат: пятьсот пятьдесят на полках, что уцелели, да сверх того ищут, которые раскатившись.
Удары в трюме стихли. Зябков уже прихватил железную заплатку в четырех углах, и теперь приваривал все кромки.
- Подмога идет!
Командир с неприкрытой радостью продемонстрировал пластинку с синим кристаллом. Огонек чуть заметно светился.
Старший помощник также обрадовался, но все же критически заметил:
- По такому волнению - дистанция миль двадцать. Им еще более часа идти, ручаюсь.
- Все равно: молодец Руднев. Минут через пятнадцать стоит попробовать вызывать его по механизму связи. А пока, Михал Григорьич, дай знать команде, что скоро будем не одни.
Мешков, конечно, поспешил выполнить распоряжение.
Глава 31
- Иван Григорьевич, хотите - пресвятой богородицей поклянусь, что мы уж не так далеко. Гляньте на доказательство... вот... мигает красный огонек.
Старший помощник на 'Херсонесе', сам того не зная, сделал важное открытие в практической магии. Взрывы производили настолько сильное (хотя и кратковременное) возмущение в потоках воды, что давали сигнал куда более мощный, чем от винта или гребных колес, не говоря уже о сигнале от парусного судна. Бросок интенсивности магополей можно было уловить на весьма большом расстоянии: чуть ли не в полтора раза больше, чем сигнал от весел или гребных колес.
- Степан Леонидович, помилосердствуйте, коль битва и вправду была бы на такой дистанции, то уж верно мы с вами должны были услыхать канонаду. Коль ушам своим не верите, так попробуйте вызвать по связи.
- Иван Григорьевич, механизм сей на сравнительно небольшое расстояние достает: в пределах прямой видимости. А при такой погоде мы бы и мачты неприятельские заметили.
- А это ваше подмигивание? Ведь говорили же нам с вами: в хорошую погоду за двадцать миль даст сигнал. Мы бы точно заслышали орудийные... О, кажется...
- Тишина на палубе!!! - рявкнул Ячменев.
- А ведь и вправду слышно.
- Наши это. У гранатометов звук громче.
Голос командира стал насквозь официальным.
- Степан Леонидович, через полчаса начинайте вызывать по механизму связи. Семаков должен знать, что мы уже недалеко.
- Слушаюсь.
- Владимир Николаевич, а ведь строй прикрытия поредел изрядно. Может, прорвемся?
- И думать забудьте, Михаил Григорьевич. Дело вполне возможное, даже, может быть, и без повреждений, но что дальше? А дальше они ж нас в два огня поставят, у броненосцев один борт бездельничает. Зажмут они нас, как бог свят, зажмут, и обратно прорываться придется, да с потерями.
Никто из российских офицеров не знал, что орудия плавучих батарей расположены на рельсах, и по необходимости огонь всей наличной артиллерии может быть сосредоточен с одного борта.
- Так что, хотите прикрытие с фланга попробовать на зуб?
- Вовсе нет. Хочу ограничить возможности того парохода, что так лихо маневрирует без парусов.
- Поджечь того, что справа?
- Угадали, Михаил Григорьевич, его самого.
Наскок, казалось бы, удался. Еще один неприятель получил на палубе изрядный пожар, а 'Морской дракон' выскочил из атаки без единого попадания.
Однако начарт про себя отметил скрытое недовольство на лице командира. Задавать вопросы было неудобно, но Семаков заговорил сам:
- На этот раз они промахнулись, но ведь удача, она с переменчивым нравом. Вот что, Михаил Григорьевич: если примете командование вместо меня, то первым делом выбивайте слабейших. По количеству орудий они опасны, зато более других подвержены действию наших гранат. А как подойдет 'Херсонес', то пусть свяжет боем прикрытие... точнее, то, что от него останется. Сами же атакуйте броненосцы, и уж тут бейте из двух гранатометов. Малые гранаты палубную броню навряд пробьют насквозь, но смущение среди вражеских артиллеристов наверняка посеют, а вот большие, с божьей помощью, могут проломить. Не с одной, так с нескольких гранат...
