Городская фэнтези — 2008 - Бенедиктов Кирилл Станиславович (бесплатные серии книг .txt) 📗
Ослепительный свет залил комнату. Тяжёлая рука сграбастала девушку за ворот («мамочки! мамочки! мамочки!») и швырнула на диван.
— Что, овца? Беды не нюхала?!
От удара у Тамы из глаз посыпались искры.
— Полегче, Толик. Она мне целой нужна.
«И Валентин здесь, — обмерла Тама. — Ну, сейчас начнётся…»
— Да ты че, Миядзаки? Ты гля на лярву! Она ж с козлом этим и в рот, и в грот, и в красную армию!
— Стал здесь. Умер. Понял?
Валентин подошёл к Таме. Поправил на её груди разорванную рубашку:
— Ну здравствуй, девочка моя. Что ж ты? Гуляешь с кем попало, от жениха бегаешь…
— Кто ещё жених?! Ты, что ли?
Разбитый глаз уже начал заплывать. Тама потрогала его пальцем и подтянула колени к груди. Будущее виделось ей всё более и более расплывчатым.
— Тома…
— Слышь, бугор, — перебил Павлов, — а может, её того… с нежностью?
— Пасть закрой с нежностью. И фильтруй базло. — Валентин повернулся к Таме: — Не жених, говоришь… Ты подарки брала? Брала. За красивые глаза, думаешь?
Тама хотела былб объяснить за что, но пороху не хватило. Пришлось отмолчаться.
— Вот, сама видишь. Но я гордый, навязываться не буду. Часы верни, и в расчёте. Ну? Что молчим?
— Нет у меня… часов…
— Правильно. Вот они.
В его руке мелькнул «Ролекс». Тама сжалась. Глядя на её лицо, Валентин смягчился:
— Жив, жив твой гадёныш, не бойся. Я просто так не убиваю… Но тебе многое придётся рассказать. — Взгляд его упал на пиалу: — Вот об этом, например.
Павлов с осторожностью коснулся пиалы пальцем. Отдёрнул. Покосился на Валентина:
— Это его, что ли?.. Колдуна твоего?
— Да, Толик. Видишь, как вышло? А теперь оставь нас наедине.
Когда телохранитель ушёл, Валентин присел на диван рядом с девушкой:
— Тома, слушай. Твой парень жив и в общем-то невредим. Я…
— Так в общем или невредим?!
— Да ты дослушай, дура! — обозлился он. — Пара рёбер, фингал… Ничего особенного. Давай лучше о Димуре поговорим.
— Ты и о нём знаешь.
— Я многое знаю, Тома. Не о том речь. Ты была у него, а значит, все мелкие обиды, — он подкинул в ладони «Ролекс», — в сторону.
Девушка насупилась, а Валентин продолжил:
— Он ведь тебе рассказывал, кто он, зачем?.. Вижу, что рассказывал. Димур — это сила. Письма куда угодно. Мгновенно. Понимаешь? А если послание не отдать — оно наполняется магией. Магией… — Валентин вытер испарину на лбу. — Я ведь когда-то фэнтези любил. Все снами жил, мечтаниями. А самая магия здесь, — он с хрустом сжал кулак. — Вот она. Толик любому назгулу сто очков форы даст. Короче, Тамара, нам нужна твоя помощь.
— В чём именно?
— Забьещь Димуру стрелку. Так, мол, и так, пиала твоя у меня, хочешь её обратно — выходи, потолкуем.
— Он не станет с вами разговаривать.
— Знаю. Разговаривать мы и не будем. Я был у Димура два раза. Мог бы и третий, да вот не сложилось. И знаешь, что я увидел? Царапину на щеке — от бритвы. А раз его можно ранить, значит, и убить можно.
С деланым равнодушием Валентин откатал штанину и вытащил из ножен «шварцмессер».
«Сейчас будет ногти чистить», — решила Тама.
Так оно и вышло.
— Нам квартира его нужна. Зеркало. Сам-то колдун — союзник ненадёжный. Морок наведёт, магией ударит, хрена ли? Мне требуется кто-то вместо него. А на кону — жизнь твоего парня.
— Понимаю, — Тама облизнула пересохшие губы, — А если… — она чуть помедлила, — твоё бандитьё не справится?
— Тогда, милая, всё будет зависеть только от тебя.
Грязные московские улицы слились в один гремящий, вопящий, воющий моторами водоворот. Тонированные стекла «Лендровера» серебрились весенними брызгами. Тама скорчилась на заднем сиденье, прижимая к груди пиалу.
Джип вёл Павлов. Рядом сутулился кадыкастый нескладёха с моноклем в глазу. Валентин сидел за его спиной. Они неспешно переговаривались на тягучем воровском арго. Для Тамы их болтовня была, что Каинова «трека калач ела» для филолога, — сплошные загадки.
— Теперь направо, — сказала она.
— Здесь поворота нет, — не оборачиваясь, бросил Павлов.
— Давай, Толян, жми, — отозвался Миядзаки. — А то пусть Денди за руль сядет.
Кадыкастый Денди осклабился. За руль его сажать было никак нельзя: под Новый год его раздухарило и он обещал своей подруге, что будет бить по машине в месяц. Зачем, никто не знал. Но две машины уже скончались (обе краденые), а март близился к концу. От Денди следовало ждать любых подвигов.
А Таму вело. Чувство избранности вновь захватило её. Путь к Димуру она нашла бы с закрытыми глазами.
Эх, если бы утром она не отмахнулась от голоса…
«Димур! — мысленно крикнула она, стискивая потными ладонями пиалу. — Димур, в бога порох, откликнись! Тебя ищут!»
Летучие мыши помалкивали. Не интересны были колдуну ни запутавшаяся в тридцати несчастьях гил, ни его собственная пиала.
— Налево теперь, — буркнула Тама. Валентин поднял бровь:
— Парня тебе не жаль. Думаешь, я не знаю, где колдун живёт? Шкурой чую, каждым миллиметром.
— А чего сам не штурманишь?
— Нельзя мне к нему. Есть причины.
Джип тряхнуло, и Тама увидела вокруг Валентина сияние. Зелёное, с ершистым «заборчиком» по краю. «Послания Слаг-Равина, — откуда-то прорезалось в памяти. — Пилообразная зелёная аура».
Её осенило.
Так вот откуда Валентин столько о Димуре знает. Вот откуда его сила. Присвоил таму, и запертое в нашем мире послание бунтует. Звенит перегретым паром в котле, цепным псом ярится — ищет, как бы сбежать.
Каково, интересно, сейчас Валентину? Каждую ночь видеть во сне чужие миры, томиться, рваться туда, куда путь заказан, зная, что навеки обречён жить здесь и сейчас, наедине с постылым могуществом? Глупый бедный властелин уголовников!
— Здесь останови. — Валентин искоса глянул на Таму: — Места узнаёшь?
— Узнаю.
— Вот и славненько. Значит, не заблудишься. Сейчас выйдешь во двор, позовёшь Димура.
— Нам следом? — настороженно спросил Денди.
— Нет. Ты засядешь на чердаке. Увидишь колдуна, стреляй при первой возможности. Если промахнёшься, считай себя трупом.
— За лоха держишь? — удивился тот. — Как этот Димур снайпера-то со двора снимет? Святым духом?
— Он тебя на беду посадит. Понял? — И повернулся к Павлову: — Теперь ты за главного. Расставляй ребят и дальше по плану.
С этими словами Валентин вышел из машины и растворился в воздухе. Отправился за Стэном, поняла Тама.
За прошедшие дни двор изменился мало. Полотно снега, раскроенное когда-то одиноким Таминым следом, так и осталось нетронутым. В синем небе клоком сахарной ваты застряло облако.
Тама вошла во двор, чувствуя себя в перекрестье прицелов. Где-то на крыше затаился снайпер Денди. За поленницей, у мусорных баков тоже прятались люди — Толик постарался на славу. Сам он шёл чуть впереди, настороженно озираясь по сторонам.
— Здесь остановись, — приказал он. — Пришли мы.
— Зачем? А Валентин сказал…
— Заткнись. — Толик достал портсигар и протянул Таме: — Будешь?
Та помотала головой.
— А вот я буду, — он закурил и поморщился. — Тебе правду надо знать. Хреново, если овцой сдохнешь… Не знаю я, что у вас там с Миядзаки, но ни как жена, ни как варюха ты ему не нужна.
— Кто-кто?
— Варюха, любовница. Слышь, девка… Я ведь раньше ни во что не верил. В колдунов не верил, в шмагию… А Валент мне доказал. Ты уже четвёртая, кого он с малявами гоняет. — Толик затянулся, выпустил дым. — Четвёртый раз я здесь. А дорогу хоть убей не помню. Специально искал — ну нет, нету этого двора нигде! Как-то он, Валент, вас чует, гонцов. И тебя почуял. И первую… земля ей синтепоном.
Ноги ослабли, сделавшись мягкими, непослушными. Синтепоновыми. Только сейчас Тама заметила, что вторую руку Толик держит в кармане куртки. Будь у него там пистолет, смотрел бы точнёхонько Таме в бок.
— Как это… синтепоном?
— Пошли, на скамеечку присядем, — предложил Толик. — Колдун этот как? Он ведь за гонцов отвечает. И за малявы тоже. Если какая пропадёт, видать, начальство его крепко вздрючит. Первую овцу мы в Нескучном отловили. Валент сказал её раздеть, маляву искал. Думал, больше маляв соберёт, силы больше. А по мне — хрень это все, морока одна…
