Каждая мертвая мечта - Вегнер Роберт M (первая книга TXT) 📗
А битва неминуемо приближалась. К вечеру они должны были добраться до места, где Тос начинала петлять, создавая два больших изгиба, которые тут называли «задницей». Там они напоят животных и людей, отдохнут и, если им удастся удержать скорость, через три дня окажутся под Помве.
Деана взмахом руки поприветствовала нескольких Соловьев, что их сопровождали. Кони солдат все еще фыркали и шли боком, недовольные обществом слона, но всадники их контролировали. Остальные стражники ехали в десятке шагов позади Маахира, время от времени перекрикиваясь и переругиваясь с пешими. Деана внимательно прислушивалась к таким «дискуссиям»: слова и жесты летали туда-обратно, время от времени прерываемые вспышками смеха. Воинский дух армии находился на высоте, а традиционное соревнование между Родами Войны потихоньку уступало место почти братскому чувству. И Буйволы, и Соловьи происходили из солдат-рабов, а враг их был теперь вполне определен.
И — прекрасно.
Вот уже два дня во время их совещаний они пытались разработать какую-то стратегию в близящейся битве, но проблема состояла в том, что кроме примерного числа бунтовщиков коноверинцы почти ничего не знали об армии восставших. Сколько и какой пехотой располагал Кровавый Кахелле? Сколько было у него стрелков и кавалерии? Подтянул ли он лагерь под город, как сделал это во время прошлой битвы, или же поступил иначе?
Последние рапорты из Помве говорили, что отряды Уавари Нахс, которые принимали участие в резне гегхийской армии, все еще не появились под городом. Где же они сейчас? Что делают? Сколько их? Может, они бросили меекханских союзников и отправились на родные равнины — или же, напротив, собирают силы для близящейся битвы? Деана хорошо помнила Деменайю — Королеву Невольников, и если мужчины ее народа и правда настолько же велики, как она, следовало считаться с их силой.
Ссоры и дискуссии продолжались все время. Деана удивлялась упорству, с которым оба аф’гемида и часть высших офицеров, принимающих участие в советах, бросались военной терминологией, свободой, с которой они чертили на картах смелые маневры и неожиданные контратаки. Она быстро заметила, что во время их бумажных стычек армия бунтовщиков всегда вела себя так, как желали того коноверинские командиры, отряды рабов уничтожались или бросались наутек в панике, именно когда офицерам это было на руку, и никогда не пытались контратаковать или ставить ловушки.
Война на карте всегда полна легких побед.
Она не вмешивалась в споры. Чувствовала, что присутствующим тут мужчинам те необходимы, что в какой-то мере это помогает им сбросить напряжение. Во время настоящей битвы не будет времени на пустые развлечения, останутся только боль и кровь.
От авангарда растянувшейся на милю армии шел галопом всадник, размахивая красной тряпкой. Посланник с важными вестями.
— Госпожа!
Всадник остановил коня в нескольких шагах от Маахира так резко, что скакун недовольно заржал и почти присел на задние ноги. А потом — развернулся и поравнялся со слоном.
— Госпожа. Мы их нашли.
— Кого? — Картинка армии рабов, которая вышла из лесу, чтобы дать им битву, заморозила ей кровь в жилах.
— Меекханцев. Генерала Ласкольника и остальных. То есть, — гонец казался смущенным, — они…
— Ждали вас?
— Да, госпожа. Ждали. И просят аудиенции.
Она задумалась. До того как они разобьют вечерний лагерь, оставалось еще как минимум два часа. Письмо из меекханского посольства, которое она должна была вручить прославленному командиру, ехало где-то в повозках вместе с шатром и остальными ее вещами. Она не станет останавливать марш всей армии, чтобы его найти.
— Сообщи, что мы встретимся с ними вечером, когда поставим лагерь. С ним и с его людьми. Я приглашаю их на ужин. Могут не наряжаться.
— Ты готова? Все ждут.
Дагена сунула голову в палатку и смерила ее критичным взглядом. Кайлеан посмотрела на нее враждебно. Эта негодница уже успела принарядиться?
— Одно слово, Даг, — процедила Кайлеан сквозь зубы. — Одно только слово, и, клянусь, я тебе врежу, и пойдешь на пир с подбитым глазом. И не устраивай мне тут сквозняка, потому что сейчас станут таращиться все.
Кайлеан как раз пыталась надеть самую чистую сорочку, которая у нее нашлась, когда в палатку всунулась и голова Леи. Девушка уже успела умыться, вплести в волосы горсть разноцветных бусин и мазнуть глаза тушью. Тушью! Боги, она и правда возит в своих сумах все.
— У тебя или сиськи сделались меньше, или ты молодеешь, — серьезно проговорила Лея. — Полагаю, тебе стоит побольше есть.
— Заткнись, а не то я за себя не ручаюсь. — Кайлеан наконец выиграла бой с сопротивляющимися пуговицами, потянулась за корсетом и вступила в новую схватку, со шнурком, который никак не хотел пролезать в проушины. — Остальные уже готовы?
— Естественно. Знаешь, как оно бывает с парнями: возьмут чистые онучи, вычистят остатки последнего обеда из усов — и уже готовы. — Дагена ослепительно улыбнулась. — А если мы уж вспомнили о чесании, то — одолжить тебе скребок?
Кайлеан завязала под грудью симпатичный бант, с некоторым беспокойством констатируя, что Лея, кажется, права: за последний месяц она и вправду словно сделалась моложе.
— Нет, не нужно. Я готова.
— Пойдешь с этой косой?
— Да. И заткнитесь обе. Выходим.
Чаардан уже собрался снаружи. Все выбрали наименее поношенные одежды, а Кошкодур, кажется, и правда подрезал и причесал усы. Кроме того, все выглядели несколько странновато без панцирей и шлемов. Ласкольник только кивнул ей и указал на нескольких солдат в желтых якках:
— Наш эскорт. И оставь сабли, дочка, мы идем безоружными.
Она отстегнула пояс и бросила его в палатку. Без оружия. Чтоб ему.
Двинулись ввосьмером, сопровождаемые вооруженными солдатами. Лагерь был большим, а место на ночлег им выделили с самого краю. Похоже, имя Генно Ласкольника значило тут поменьше, чем в Империи.
Лея ткнула Кайлеан в бок.
— Сейчас убедимся.
— В чем?
— Правда ли ими правит иссарская дикарка. Мать мне рассказывала о них. Закрытые лица, чтобы не видеть, насколько велики их зубы, а питаются они телами мертвых врагов.
— Лея, — буркнул Ласкольник себе под нос, даже не оборачиваясь.
— Да, кха-дар?
— Без необходимости — молчишь, а если тебя о чем-то спросят, отвечаешь просто и вежливо. Я знаю, какие предрассудки у племен Малых Степей, — и мне не хочется, чтобы ты что-то такое ляпнула.
— Это не предрассудки. Мать говорила мне…
— Это приказ.
— Слушаюсь, кха-дар.
Они миновали очередные ряды палаток, большие котлы, висящие над кострами, щиты и длинное оружие в стойках. Множество солдат, что ждали ужина, все еще были в чешуйчатой броне, в наголенниках и высоких шлемах. В пляшущем свете огня и факелов коноверинская тяжелая пехота казалась ожившими гранитными статуями, которые только и ждут, чтобы двинуться и раздавить врага.
— Выглядят крутыми сукиными детьми, а, кха-дар?
— А они такие и есть, Сарден. Я читал рапорты Пальца.
— Будет непросто, да? В смысле… нашим под городом.
— Поглядим. А теперь — тишина. Приближаемся.
Они и правда почти пришли. Кайлеан глянула из-за спины Йанне и признала, что властительница Коноверина знала свое дело. Ее шатер был размером с большую корчму и наверняка с таким же числом «комнат» внутри. Окружало его кольцо факелов и кордон солдат, похожих на тех, которые сопровождали чаардан.
А один из них без церемоний откинул клапан и обратился к пришедшим на хорошем меекхе:
— Деана д’Кллеан, Госпожа Ока, Пламя Агара ждет. Входите.
Внутри горели масляные лампы, прикрытые стеклянными колпаками; пахло специями. Молодая служанка молча поклонилась и повела его в главное помещение, где ждал стол, уставленный серебром и окруженный дюжиной стульев.
Когда они вошли, высокая женщина, одетая в свободное платье бледно-розового оттенка, встала и приглашающе кивнула им. Нет, поправила себя Кайлеан, не им, а Ласкольнику, хотя сложно было понять, куда она смотрит, поскольку лицо ее скрывалось за матовой завесой, из-за которой лишь едва-едва поблескивали глаза. В том, как эта женщина стояла — с двумя короткими саблями, пояса которых охватывали талию, в том, как она держалась, — было что-то дикое и опасное. Сплетни о том, что она умеет владеть оружием и не избегает пользоваться железом, наверняка содержали зерно истины.
