Где нет княжон невинных - Баневич Артур (чтение книг .TXT) 📗
К сожалению, для этого он был слишком нетерпелив. Камни падали далеко от цели или бессильно отскакивали от веток. Взамен на снижение эффективности Пискляк приобретал нечто более ценное: безопасность.
Его тактика была проста. Он взлетал высоко, чтобы обеспечить многочисленным и поэтому легким снарядам большую пробойную силу, существенную в лесу, а затем с самой границы поля зрения сбрасывал груз. Зрение у него было лучше, он слышал звуки, сопровождающие бег, к тому же его не слепил бьющий прямо в глаза снег. Кроме того, он знал, как будет перемещаться противник, и хоть не всегда в нужный момент, но в тропинку попадал неизменно. И наконец, движение не мешало ему вести наблюдение.
Дебрен мог либо бежать, либо высматривать врага. Когда он терял ценное время и останавливался, задрав голову, его тут же ослепляла оседающая на ресницах белизна. Противник держался позади, но это — половина неба. Термовидение могло бы в какой-то степени помочь, но тоже не идеально, потому что падающий снег поглощал тепло, к тому же, чтобы сейчас рискнуть и сотворить заклинание, Дебрену надо было остановиться. Тропинка, вполне удобная для крупных кошек, для человека была дорогой преград. Даже самые распрекрасные глаза не способны заметить все ловушки, из-за которых можно упасть, поскользнуться или угодить в каменную щель. Дебрен упал лишь два раза и ничего не вывихнул, но бежал все медленнее не только из-за нарастающей усталости. Даже легкое повреждение одной ноги было бы катастрофой.
К счастью, еще будучи в седле, он учел нечто подобное. Дроп помешал ему на середине заклинания, однако теперь он довел дело до конца и был готов попробовать. Только пока что не мог. Он бежал через старый густой лес. Шапки собравшегося на ветках снега были столь массивны, что даже Пискляк прекратил охоту и беззвучно кружил где-то высоко, поджидая случая. Направлять заклинание сквозь эти помехи было бессмысленно.
— Река! — известил Дроп, выкручивая очередную восьмерку. Иногда он поднимался до вершин деревьев, но выше не решался. Два или три раза чуть не столкнулся со стволом или веткой — видимо, даже попугаям нелегко летать в снегопад.
Дебрену пришлось поверить ему на слово, никаких признаков приближения к воде он не заметил. Некоторым подтверждением могли служить последние атаки. Они быстро следовали одна за другой: походило на то, что грифон начинает спешить. Прекрасно. Значит, тракт уже недалеко.
На открытом пространстве при хорошей видимости шансы должны уравняться. Снег по-прежнему валил слишком густо, чтобы рассчитывать на зрение, но грифон владел магией и явно об этом вспомнил.
Третья из серии быстрых атак была наиболее рискованной и эффективной. Пискляк поразил и магуна, и летящего рядом Дропа. Он неожиданно возник из белого тумана всего в двух саженях от земли, пытаясь не только вывалить на бегущего содержимое сети, но и ударить ею. Только оказавшаяся поблизости яма спасла Дебрена. В последний момент чароходец нырнул между торчащими в небо корнями, получив тем самым щит, достаточно затвердевший от мороза, чтобы выдержать удар. Прежде чем магун поднялся после падения, полосчатое тело расплылось в белизне.
— Дьяворррьщик! — крикнул скорее напуганный, чем разозленный Дроп. — Ты здорррров, Дебрррен?
У Дебрена уже не было сил кричать впустую. Он просто выкарабкался из ямы и побежал дальше.
Дороги не видно, реки — тоже, а местность из-за уклона — хуже некуда. Зато деревья здесь росли реже и были пониже.
Хорошо. Наконец-то у него над головой только небо и снег.
Магун остановился, осмотрелся. Ничего, лишь белая круговерть. Даже Дроп порой исчезал из виду, хотя, учитывая отсутствие более надежной охраны, попугай теперь держался ближе к Дебрену. Ничего не поделаешь.
— Внимание! — предостерег он. — Заткни уши.
У попугая не было ни ушей, ни чем их затыкать, поэтому Дебрен сразу же крикнул. Другое дело, что — по крайней мере для обладателя обычных ушей — это звучало не слишком неприятно. Писклявое «ээээп» было по высоте близко к ультра-звукам, и если б не работа над обострением слуха, магун не смог бы оценить силы крика.
Падающий снег поглотил почти все. То, что вернулось, пришло издалека, а грифон, будучи существом достаточно мягким и отнюдь не плоским, большую часть импульса либо поглотил, либо отразил в стороны, рассеяв без всякой пользы для кричавшего. Однако чародею хватило эха, чтобы сориентироваться в направлении.
Не раздумывая, он послал молнию вслед за звуком. Потом снова крик — и снова молния. Слегка рассеянная, она охватила большее пространство и хоть не могла нанести серьезных повреждений — если не считать возможного попадания в глаз, — была в состоянии подпалить перья или шерсть.
Результат — нулевой. Если умолчать о том, что грифон был напуган, третье «ээээп!» вернулось эхом с совершенно другой, неожиданной стороны. Взяв поправку на расстояние, Пискляк, вероятно, молниеносно и почти панически нырнул к более плотно растущим деревьям сразу же после первого розблеска.
Жаль. Но с другой стороны — он явно почувствовал уважение к Дебрену. Магун воспользовался этим, быстро, не оглядываясь, пробежал несколько сотен шагов по склону. Потом остановился и наобум послал в небо полдюжины звуковых зондов.
Они ничего не обнаружили. Грифон либо предпочел держаться повыше, либо сменил тактику, либо же ему просто повезло. Звуковые пучки были рассеянными, но в целом не охватывали даже четверти неба. Дебрен мог бы обыскать ими оставшиеся три четверти, но для этого пришлось бы снова остановиться: каждый крик выкачивал из организма воздух не хуже, чем при нырянии на глубину.
После всего этого магун долгое время был способен лишь тяжело трусить. Не пытался применять кондиционирующих чар — они частично уничтожались теми, которыми он сейчас пользовался.
— Отврррратитерррьное перррекрррикивание! — заскрипел у него над ухом Дроп. — Рррразум сверррит!
Дебрен был не в силах комментировать. Просто во время следующих кратких остановок, связанных с окриками, он старался не направлять их в сторону попугая. Деревья, особенно хвойные, поглощали звуки, но оттого, что возвращалось после зондирования лежащих ближе к горизонту участков неба, и у него самого сверлило мозги.
На пятой или шестой остановке пучок разминулся с сильно разреженной порцией камней. Грифон не стал рисковать: бросил их на слух. И промахнулся. Дебрен тоже промахнулся, хоть поменял метод и вместо одной убийственной шаровой молнии послал в пространство несколько маленьких. Они скрылись в снежной туче, протянув за собой хвосты пара, — тем все и кончилось.
Вероятно, поэтому он больше не стал экспериментировать с дальнобойным огнем. Впрочем, не совсем так: просто лес снова сгустился, и ложное эхо от веток лишало звуковое зондирование смысла.
Несколько мгновений он боролся исключительно с болью в мышцах и огнем в легких. Страха как такового он не испытывал. Ощутил лишь над краем обрыва. Обрыв был крутой и высокий, Дебрен чуть было не пробежал с разгона за край — но в том, что сердце подскочило к горлу, виновата была не пропасть.
Просто он неожиданно увидел мост.
После того, как он покинул трактир, видимость ни разу не превысила тридцати саженей, порой снижаясь настолько, что он чуть не сталкивался с Дропом. Сейчас тоже было не лучше, однако сказанное относилось ко всему району за исключением моста. На мост, как ни трудно было в это поверить, не упало ни снежинки.
Дебрен на мгновение остановился, недоверчиво глядя на невидимую, но четко выделяющуюся воронку, расходящуюся кверху от пролета. Идеальных чар не бывает, и переходный слой был, вероятно, в несколько локтей толщиной, однако с этого расстояния свободное от белизны пространство казалось отрезанным бритвой от заполненного снегом. Возможно, потому, что границы опрокинутого конуса уходили высоко, и всю воронку целиком заполнял лишь солнечный свет. Голубого неба, прикрывающего сверху защищаемое пространство, Дебрен не видел, но оно, несомненно, было там, наверху.
