Наследница огня - Маас Сара Дж. (электронная книга txt) 📗
Наверное, это и был ад.
Тьма задрожала. Появились звуки и краски. Каждая картина, каждое воспоминание было хуже предыдущего. Мелькнуло лицо Шаола. Селена помнила, каким было его лицо, когда он узнал, кто она на самом деле. Мелькнул изуродованный труп Нехемии, затем память воспроизвела ее последний разговор с живой принцессой. Селена услышала жуткие слова: «Когда вокруг тебя будут валяться мертвые соотечественники, я не подставлю плечо для твоих слез». И как тогда у нее повернулся язык произнести такое?
Слова, обернувшиеся правдой. Тысячи убитых эйлуэйских рабов, на короткое время вновь почувствовавших себя свободными людьми. И некому подставить плечо для слез.
Мелькали события, и каждое подтверждало правоту Нехемии. Селена – трусиха. Пятно на платье мира. Она недостойна судьбы, с рождения предначертанной ей.
Это был ад. Селена увидела следы кровавого побоища, устроенного ею в день неудавшегося побега из Эндовьера. В ушах звенели крики умирающих. Надсмотрщики, которых она убивала не глядя, тянули к ней призрачные руки.
Она все это заслужила.
Она взбунтовалась в первый же день своей эндовьерской каторги.
Бунт начался, когда ее погнали по склону вниз, где раздели догола и привязали между двух столбов, забрызганных кровью. Холодный воздух вгрызался ей в голую грудь, но его укусы был пустяком по сравнению с ужасом и болью, испытанными ею, когда надсмотрщик взмахнул плеткой и…
Селена дернулась между веревок, удерживающих ее. Она едва успела вздохнуть, как плетка засвистела снова, раскроив мир, как молния ночное небо, и распоров ей кожу.
– Трусиха, – послышался за спиной голос Нехемии, и плетка взвилась в третий раз. – Трусиха.
Боль ослепляла.
– А ну, посмотри на меня! – потребовала Нехемия.
Селене было не поднять головы и не повернуться.
– Смотри на меня, я сказала!
Кое-как Селена обернулась через плечо.
Это действительно была Нехемия. Живая, здоровая, удивительно красивая. Глаза эйлуэйской принцессы были полны жгучей ненависти. Откуда-то появился Саэм: высокий, ладный, без единого шрама на лице. Его смерть была похожа на смерть Нехемии, только гораздо хуже, поскольку его убивали медленно, по частям. Эта пытка продолжалась несколько часов. Его Селена тоже не сумела спасти. В руке Саэма она увидела другую плетку – с железными шипами на концах. Нехемия отступила. Саэм занял ее место и потряс плеткой, распрямляя все хвосты. Увидев это, Селена тихо засмеялась.
Она обеими руками приветствовала боль. Саэм набрал побольше воздуха, отвел руку. Железные шипы располосовали Селене всю спину. Если бы не веревки, она бы повалилась на серую землю.
– Ударь еще раз, – хриплым шепотом потребовала она. – Не стесняйся.
Саэм повиновался, но ударил лишь рукояткой плетки. Кожаная рукоятка скользнула по окровавленной спине. Саэм и Нехемия менялись местами, а за их спинами уже выстроилась целая очередь желающих ударить Селену.
Это была их заслуженная плата. У кого-то из них она отняла жизнь, кого-то не сумела спасти.
Еще раз.
Еще.
И еще.
Выходя за пределы невидимой охранительной стены, она не рассчитывала победить валгов.
Ее выход был сравним с тогдашней попыткой бежать из Эндовьера.
Однако демоны еще не убили ее.
Прося о новых ударах, Селена чувствовала, какое наслаждение она доставляет валгским тварям. Они этим питались. Ее смертное тело их совершенно не привлекало. Им требовались ее боль и страдания. Это наслаждение они были готовы продолжать до бесконечности, превратив Селену в подобие дойной коровы.
Никто не ворвется сюда и не спасет ее. Никому не удалось бы проникнуть за полог тьмы и остаться в живых.
Демоны копались в ее воспоминаниях. Селена угощала их. Она давала им все, чего они желали, и даже больше. А они продолжали выискивать новые события ее безрадостного прошлого, как дети ищут припрятанные сласти. Селене было все равно.
Она не смотрела бледнолицему в глаза, все еще надеясь каким-то образом вернуться в мир, где светит солнце.
Селена не знала, сколько продолжалось падение в бездну ее памяти.
Внизу послышался шум несущейся воды. Полузамерзшая река, над которой поднимались клочья тумана. Впрочем, нет, не поднимались. Это было дно.
Конец бездны. Возможно, и конец ее жизни.
Вместе с нею демоны рухнули на дно реки. На дно ее души. И сейчас Селена не знала, шипят ли они от удовольствия или от злости.
Глава 54
О его появлении возвестили звуки фанфар. Но в городе не раздалось ни одного приветственного возгласа. На улицах Оринфа, круто поднимавшихся к королевскому дворцу, стояли молчаливые жители. Казалось, они смотрят не столько на процессию, сколько на дворец, возвышающийся над столицей. Даже солнцу, выглянувшему впервые за несколько недель, тоже радовались молча. Снег на мощеных улицах быстро растаял. Однако ветер был еще по-зимнему холодным, и потому король Адарлана и его внушительная свита кутались в меха, скрывавшие все их регалии.
Но зато над головами высоких гостей гордо реяли золотисто-красные флаги Адарлана. Знаменосцы двигались впереди процессии, сверкая позолоченными древками и серебристыми доспехами.
За приближением процессии она следила с балкона тронного зала. Рядом стоял Эдион. Его рот не закрывался. Эдион говорил обо всем: какие у гостей лошади, доспехи, оружие. Потом высказал свое мнение об адарланском короле, ехавшем на громадном черном боевом коне. Рядом трусил мальчишка на пони.
– А это его сопливый сыночек, – сказал ей Эдион.
Во дворце тоже было непривычно тихо. Придворные и слуги по-прежнему занимались своими делами, но молча и с заметной настороженностью. Ее отец чуть не вспылил во время завтрака. Мама сидела с отсутствующим видом. Все были чем-то раздражены. Еще она заметила, что многие мужчины сегодня буквально обвешаны оружием. Только ее дядя ничуть не изменился. Один он, по обыкновению, весело улыбнулся ей и сказал, что сегодня она очень красива в этом синем платье и с золотой короной на голове. Даже потрепал ее тщательно завитые кудряшки. Взрослые не говорили с нею о визите адарланского короля, но она и так знала, что событие это очень важное. Даже Эдион сегодня нарядился в чистую одежду, надел корону (не такую, как у нее) и привесил к поясу новый кинжал, который сейчас подбрасывал в воздух.
– Эдион! Аэлина! – послышался знакомый голос. – Хватит баловаться. Вас ждут.
Это была госпожа Маурина, близкая мамина подруга и фрейлина. У нее из-за спины выглядывала черноволосая головка и хлопали ресницы над черными глазами – это была Элида, дочь госпожи Маурины. Застенчивая, пугливая девчонка, играть с которой было неинтересно. Чуть что – сразу начнет хныкать. А уж как тряслась госпожа Маурина над своей доченькой.
– Крысиные яйца! – выругался Эдион.
Маурина даже покраснела от негодования, но смолчала. Вот еще одно подтверждение: взрослые чего-то опасаются и им не до обычных нотаций.
Противно заурчало в животе, но Аэлина послушно двинулась вслед за госпожой Мауриной внутрь. Эдион пошел рядом. Ее отцу полагался свой трон рядом с королевским. А возле отцовского трона стоял ее, совсем маленький. Как только она села, Эдион встал сбоку и замер, расправив плечи и подняв голову. Ее защитник. Воин чуть ли не с пеленок.
Когда адарланский король вступил под своды дворца, весь Оринф замер.
Чужеземный король ей не просто не понравился. Она его возненавидела.
Он не улыбался. С суровым лицом он вошел в тронный зал. С таким же суровым лицом приветствовал ее дядю и родителей. Не улыбнулся он и когда представлял им своего старшего сына – наследного принца Дорина Хавильяра. Улыбка не появилась и потом, по окончании официальной церемонии. Все перешли в большой зал, где высоких гостей ждал роскошный пир. На нее адарланский король посмотрел всего дважды. Первый раз – во время знакомства. Тогда его взгляд задержался на ней: долгий, тяжелый. Это насторожило ее отца, и он, не выдержав, спросил: «Чем моя дочь могла так заинтересовать ваше величество?» Придворные вокруг заметно напряглись. Адарланский король что-то буркнул. Но она не испугалась и выдержала его взгляд. Ей все было противно в чужеземном короле: и грубое, покрытое шрамами лицо, и обилие мехов, которые он не снял даже в теплом зале. Ей не понравилось, что адарланский король совершенно не обращает внимания на своего сына. Зачем тогда брал с собой? Принц был похож на красивую куклу. Он двигался с большим изяществом, а когда взмахивал своими бледными руками, они напоминали двух порхающих птичек.
