Шолох: Теневые блики (СИ) - Крейн Антонина (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗

Именно тогда мне повезло на самой границе Шолоха встретить удивительную даму по имени Пиония де Винтервилль, мигрантку, мать архиепископа Саусберийского, мечтавшую открыть чайную лавку.

— Фу, ну от вас и воняет, — заявила она мне, когда мы делили пригородный дилижанс. Старушка дала прекрасные лекарственные травки от кашля, напрочь перебивающие запах мокрой земли и червяков.

— А эта силовая аура… Меня сейчас просто по стенке кареты размажет, — сурово покачала головой Пиония. — Это у вас амулеты или что?

— Или что, — вздохнул я.

— А лучше б амулеты, людям понятнее, — погрозила пальцем она и повесила мне на шею цепочку из рыбьих косточек.

Так на свет появился чудаковатый, склонный ко всяким оберегам и талисманам Полынь из Дома Внемлющих. Несколько недель я прожил на съемной квартире у Пионии, обвешиваясь все новыми и новыми амулетами, отвыкая от Умений, но привыкая к настойке от кашля, наполняя руки темными, чернильными татуировками, призванными скрыть символ моей предыдущей работы…

Пиония, эксцентричная старушка, была рада мне, потому что и ее собственный сын, говорят, лишь казался добропорядочным, как это и происходит со всеми высокими чиновниками Асерина. Я же, по ее словам, наоборот — человек с ужасным авторитетом, но вполне сносный при личном общении.

Вскоре я выяснил, что документы о моем принятии в Ходящие тоже благополучно сгорели в том большом пожаре.

— Ну, малыш, иди тогда и начинай свою жизнь сначала, — кивнула Пиония, которая к тому моменту уже обзавелась и чайной лавкой, и ослом.

Пришлось последовать совету.

Дом Внемлющих на мое возвращение почти не среагировал. Холодное игнорирование стало их тактикой. Я пошел и подал документы в Ловчие. Я доскольнано знал, как устроен прием на работу в Иноземное ведомство, а потому с блеском прошел все испытания, понимая, на что и почему рекрутеры будут обращать особое внимание. Где прибавить, где убавить. О чем умолчать, о чем рассказать поподробнее. Меня взяли.

Я знал, что хочу стать Генералом Улова, обладателем королевского желания, — ведь я был должен Тишь, которая спасла мне жизнь. Она так и сидела в тюрьме, так и сидит до сих — у нашего Дома слишком хорошие адвокаты для того, чтобы тетушку можно было повесить в одночасье, как остальных.

Приблизиться к заветной цели, к Генеральству, оказалось далеко не так легко. Регулярно мне приходилось применять свои Умения, наталкиваясь по итогам за ревность и зависть коллег. У Умений есть побочный эффект: если ты перебарщиваешь с ними, то становишься прозрачным. Плюс силовая аура еще мощнее, а запах червей — сильнее. Но я всегда знал свою меру, поэтому никто меня не мог раскусить. Да никто и не хотел, кроме, разве что, озлобленной калеки Селии, несостоявшейся Генеральши. Так я и дожил до сегодняшнего дня. Когда в ходе ловли маньяка перебрал с Умениями, ослаб, расслабилс и позволил поймать себя с поличным.

****

Удивительное дело, но за время рассказа Полыни мои глаза постепенно привыкли к темноте камеры.

Я увидела, какие тут низкие потолки, каким толстым слоем плесени и лишайника покрыты каменные стены. Подробнее рассмотрев конструкцию своих наручников (для этого мне пришлось невероятным образом вывернуть голову, уподобившись Мараху), я пришла к неутешительному выводу: снять их не получится.

— Ну как тебе история? — раздался голос Полыни из-за стены.

— Отстойная, как. Почему же ты думал, что тебе хватит времени сбежать после нашей неудачной поимки маньяка?

— Последние два года показали мне, что, хоть Сайнор и ненавидит Ходящих, а все же не спешит тратить казенные деньги на их специальную поимку. Я был уверен, что часов десять форы у меня есть — пока он составят официальный отчет, пока допросят свидетелей, в том числе тебя, пока вышлют дозоры… Плюс землетрясение — все-таки серьезная задержка для всех.

— Полынь, ну ты чего. Селия не позволила бы тебе уйти.

— Пустопорожняя ненависть не дает ей преимуществ.

— Пустопорожняя? Ты что, не понял, кто пустил в тебя стрелу два года назад в переулке?

Полынь умолк на секунду, потом тяжело вздохнул:

— Бывает, что в глубине души ты подозреваешь некоторые вещи, но сознательно отказываешься себе в них признаваться. Так спокойнее. Это из той серии. Ты думаешь, все-таки Селия?..

— Да я уверена! Неожиданный для Ходящих враг, которому на подмогу приходит коллега. Один погибает, вторая кажется мертвой, но на деле лишь покалечена. Это точь-в-точь история Селии и второго Ловчего, как его там звали. Мужчину убили. Селия лежит и умирает. Ты, весь такой расстроенный, идешь прочь, пусть не сняв маску. А значит, Ловчей видны твоя походка, фигура, может быть руки… Она думает, что умирает. И образ Ходящего, из-за которого это происходит, навсегда запечатлевается в ее мозгу. Она точно запомнила тебя. Зуб даю. Особенно, когда все-таки выжила, но без магии. И, потом вернувшись в Ведомство, увидев тебя, она почувствовала, что ты — не тот, за кого себя выдаешь. Да еще, наглец такой, идешь к Генеральству, которое вообще-то было ее мечтой! Но доказательств у Селии ноль. А сегодня… Не знаю, что именно случалось, но наверняка благодаря ней все службы очухались куда быстрее, чем могли бы, и кинулись нас искать. Андрис откуда-то узнала, что теневики знают наше местоположение. Вероятно, она услышала об этом Ведомстве.

По ту сторону долго не раздавалось ни звука.

— Хей, Полынь, ты жив? — испугалась я.

— Жив, конечно.

— Это хорошо. Слушай, а Йоукли знала, что ты Ходящий?

Он заворчал:

— Да что ты к Андрис прикопалась… Не знала. Но чуяла, наверное. У нее хороший нюх.

— Неужели ты с ней об этом не говорил?

Я прямо почувствовала, как Полынь за стеной недовольно закатил глаза.

— Меня другое больше волнует… — сменил тему он. — Кто же теперь поймает маньяка?

Я пожала плечами. Спохватившись, что куратору этого не видно, буркнула:

— Не знаю. Меня скорее волнует, зачем Анте Давьеру все это надо было… Уж кто-кто, а он явно не мог пожаловаться на плохую жизнь.

— Между неплохой жизнью и счастливой лежит огромная пропасть, — философски отметил Полынь.

— В нашем контексте твое замечание чудовищно, — не согласилась я. — Очень надеюсь, что мы с тобой сможем выторговать какие-нибудь тюремные поблажки в обмен на информацию о маньяке… Сомневаюсь, что те двое гвардейцев узнали его в лицо.

— Он убил их друга. Уж портрет-то смогут надиктовать.

— Ну-ну…

Мы снова умолки.

Минуту спустя Полынь полюбопытствовал:

— И все-таки, откуда взялась твоя магия?

— У меня появился учитель.

— Он из шэрхен?

— Не знаю.

— Тогда наверняка из шэрхен. Кроме них, в Лайонессе никто не знаком с запредельной магией, а то, как ты действовала в храме — явно из этой серии. И, ммм, ты случайно не умеешь колдовать со связанными руками?

— Не-а.

— Ну, может, у тебя в карманах найдется что-то, что позволит раскрыть кандалы? У меня-то точно по нулям. Ободрали, как липку.

— Сейчас проверю.

После этого началась бешеная пляска под названием «сумей подставить карман под скованную руку, и ею пошарить в нем». Задача усложнялась тем, в летяге, если вы помните, была тысяча и один кармашек.

Довольно быстро выяснилось, что тюремщики честно опустошили все внешние отделения. А вот до внутренних не добрались — надоело, небось. Так что в итоге я умудрилась достигнуть в своем непростом упражнении успеха: вынула из порванного кармана видавшей виды летяги волшебный цилиндрик Карла.

— Есть! — возопила я на весь, наверное, тюремный этаж, и сразу же прикрыла ладонью рот: нехорошо, если стражники захотят узнать, в чем же причина бурной радости заключенной.

— Что есть? — послышался возбужденный голос Полыни.

— Фонарик. У меня есть фонарик, принадлежащий… моему учителю.

— Хм. Тоже неплохо. Там есть проволока? Вокруг свечи, например? Можешь попробовать вскрыть наручники.