Золотой ключ. Том 1 - Роун Мелани (книги без сокращений .txt) 📗
ГАЛИЕРРА 1261
В сводчатом фойе Галиерры Веррада, как всегда на его памяти, царило безмятежное спокойствие. Тишина раннего утра действовала умиротворяюще. Но запах изменился. Последняя Великая герцогиня, Гизелла до'Транидиа, привезла со своей жаркой родины новую моду. В каждом оконном проеме стояли теперь белые вазы глазурованного фарфора, высотой с голову мужчины и узкие, как талия затянутой в корсет женщины, украшенные рельефными геометрическими узорами в тза'абском стиле. Каждые три дня в них ставили свежесрезанные розы и ветки жасмина. Сейчас, утром, цветы распространяли лишь легкий аромат, но стоит дневной жаре войти в силу, усилится и благоухание. Это новшество оказалось весьма полезным. Ведь чем жарче день, тем сильнее потеют (а значит, и воняют!) высокопоставленные посетители, но и аромат роз становится сильнее от жары, милосердно заглушая вонь. Своеобразное решение проблемы, однако он считал это баловством. Почти все картины (за исключением жалкой мазни Серрано, но таких было всего несколько) создавались среди запахов крови, пота, семени — грубых, жестоких запахов, пропитавших и холст, и краски. Они давно выветрились, их унесли зимние дожди и летний зной, многократные чистки и вздохи посетителей, стоявших здесь в благоговении перед гением Грихальва. И все же это очень плохо, ведь по запаху, идущему от картин, можно догадаться о подлинной сущности магии. Он улыбнулся — какой же он глупец! Никто, кроме правящих Великих герцогов, ничего не знает об источнике магии, но даже они не подозревают о ее истинных возможностях. Так и должно быть. Он сам все это устроил много лет назад.
Короче говоря, он предпочитал едкий запах красок. Неудивительно, ведь только что он смешал всю палитру. Запечатанные воском и сургучом горшочки были надежно заперты в ящике в его секретной мастерской над винной лавкой, готовые к употреблению в любую минуту. Никогда больше он не станет ждать, пока найдется для него следующее тело. Однажды он так ослабел после кровотечения, что еще чуть-чуть — и перемещение не удалось бы. Хотя, когда заклятие уже было произнесено, физическая слабость сыграла ему на руку — разобраться с изношенным, старым телом оказалось легче легкого. С тех пор он всегда готовился заранее.
Он также научился не дожидаться, пока его собственное тело начнет стареть. Подобную ошибку он уже сделал две жизни назад. Он был так доволен должностью Оакино при изысканном дворе Гхийаса, что годы прошли незамеченными. Но однажды ранней весной, проснувшись от невыносимой боли в суставах, он едва смог подняться с застеленной шелком постели. Оакино тогда исполнилось всего сорок два года, и он был не готов к обрушившейся на него старости. Обратное путешествие в Тайра-Вирте было сплошной болью — душевной и физической, и только новое тело, здоровое, восемнадцатилетнее, принесло долгожданное облегчение.
Оакино и последовавший за ним Этторо, уже в тридцать пять лет страдавший от ломоты в костях, научили его тщательно изучать родословные, дабы обнаружить раннюю смерть или кровосмешение. Его теперешнее тело, Дионисо, имело прекрасную наследственность — в сорок один год он выглядел на десять лет моложе и чувствовал себя соответственно. На этот раз он решил дать себе побольше времени, чтобы выбрать молодого человека, наделенного всеми необходимыми ему качествами. А за несколько веков он успел точно выяснить, что же это за качества.
Во-первых, и это главное, мальчик должен иметь хорошую родословную и превосходное здоровье. Его талант должен быть Признан, чтобы постепенное проявление истинного гения никого не удивило. Ему хотелось также, чтобы мальчик был симпатичным. Он поежился, вспомнив непривлекательного разиню Ренсио. Впрочем, тогда ему не из чего было выбирать, его толкнула на этот выбор старость и жестокая нужда. Больше — никаких Ренсио, он не желает еще двадцать лет быть запертым в уродливом теле.
Недавно он добавил в список необходимых ему свойств еще и семейные связи. Его первые тела в основном происходили из боковых ветвей огромного рода Грихальва. Он считал тогда, что относительная неизвестность — вещь хорошая, он мог оставаться незамеченным, пока привыкал к новой для себя жизни. Чем менее известным было раньше его воплощение, тем меньше людей приходилось обманывать, постепенно приводя особенности своего тела в соответствие с собственным характером. Слава Богу, молоденькие мальчики всегда непредсказуемы, а молодые художники и вовсе капризны сверх всякой меры.
Но теперь семейные связи приобрели для него большее значение. Дионисо происходил из влиятельной ветви семьи, давшей миру за последние пятьдесят лет двух Верховных иллюстраторов и любовницу Великого герцога. Преимущества этого положения были очевидны, они стоили тех дополнительных усилий, которые пришлось потратить, чтобы добиться его и обмануть семью и близких друзей. Дионисо занимал одно из первых мест в списке кандидатов на любую выгодную должность. Как только он изъявил желание поехать в Нипали, назначение Пришло всего через несколько дней. Более того, когда бы он ни возвратился домой, его всегда ожидал здесь теплый прием и лучшие комнаты.
Хотя, делая выбор, он всегда надеялся, что ему не придется сильно изменять характер, приводить его в соответствие с особенностями предыдущего тела, по существу, это уже было не важно. Он привык к таким изменениям. А если играть роль становилось слишком утомительно или если друзей ставила в тупик явная перемена, всегда оставалось по крайней мере два выхода. Во-первых, он мог добровольно уехать, став на несколько лет итинераррио — дерьмовая работенка для малоталантливых Грихальва. Этот вариант, хоть и был достаточно неприятным, все же имел свои преимущества. Он приобретал доброе имя, а время, проведенное им в качестве итинераррио, сглаживало в памяти людей разницу между тем, каковы были раньше Сандор или Тимиррин и каким на самом деле был он.
Другой вариант заключался в том, чтобы нарисовать парочку намеков или даже несчастий в секретной мастерской над винной лавкой. Но он не любил собирать необходимые ингредиенты — занятие в лучшем случае отвратительное, а иногда и просто опасное.
