Битва королей - Мартин Джордж Р.Р. (лучшие книги без регистрации TXT) 📗
— Нет, милорд.
— Это к лучшему. Если это может тебя утешить, я не хочу, чтобы ты выходила за Джоффри. Боюсь, никакой брак не помирит Старков и Ланнистеров после всего происшедшего. А жаль. Это был один из лучших замыслов Роберта, вот только Джоффри его испортил.
Санса знала, что ей нужно что-то сказать, но все слова застряли у нее в горле.
— Что притихла? Ты ведь этого хотела? Разрыва помолвки?
— Я… — «Что же сказать? Не хитрость ли это? Не накажет ли он меня, если я скажу правду?» Она смотрела на выпирающий лоб карлика, на угольно-черный глаз и пронзительный зеленый, на кривые зубы и жесткую, как проволока, бороду. — Я хочу одного — сохранить лояльность.
— Сохранить лояльность — и оказаться подальше от Ланнистеров. Вряд ли тебя можно упрекнуть за это. В твоем возрасте я хотел точно того же. Мне сказали, что ты каждый день ходишь в богорощу, — улыбнулся он. — О чем ты молишься, Санса?
«Молюсь за победу Робба, погибель Джоффри и возвращение домой. За Винтерфелл».
— За то, чтобы война скорее кончилась.
— Этого недолго ждать. Будет еще одно сражение — между Роббом и моим лордом-отцом; оно-то и решит исход войны.
«Робб побьет его, — подумала Санса. — Он уже побил твоего дядю, твоего брата Джейме — и твоего отца тоже побьет».
Можно было подумать, что ее лицо — это открытая книга, так легко карлик разгадал ее надежды.
— Пусть Окскросс не слишком радует вас, миледи, — сказал он, хотя и не сурово. — Битва — еще не война, а мой отец — далеко не дядя Стаффорд. В следующий раз, как пойдете в богорощу, помолитесь, чтобы вашему брату достало мудрости склонить колено. Как только Север заключит мир с королем, я отправлю вас домой. — Карлик спрыгнул с подоконника, где сидел. — На ночь можете остаться здесь. Я поставлю своих людей охранять вас — скажем, Каменных Ворон…
— Нет, — в ужасе выпалила Санса. Если она будет сидеть в башне Десницы под охраной людей карлика, как же сир Донтос сумеет ее освободить?
— Предпочитаете Черноухих? Хорошо, я дам вам Челлу, если с женщиной вам удобнее.
— Пожалуйста, не надо, милорд. Эти дикари пугают меня.
— Меня тоже, — ухмыльнулся он. — Но главное в том, что они пугают также и Джоффри со всеми его гадами и ползающими на брюхе псами, которых он именует Королевской Гвардией. Если рядом будет Челла или Тиметт, никто не посмеет обидеть тебя.
— Я лучше вернусь к себе. — В голову Сансе пришла вдруг подходящая ложь, которую она не замедлила высказать: — В этой башне убили людей моего отца. Их призраки будут тревожить мой сон, и я буду видеть кровь повсюду, куда ни взгляну.
Тирион Ланнистер посмотрел на нее:
— Дурные сны не чужды и мне, Санса. Быть может, ты умнее, чем я полагал. Позволь хотя бы проводить тебя обратно в твои покои.
КЕЙТИЛИН
Когда они нашли нужную деревню, уже совсем стемнело. Кейтилин не знала даже, как называется это место, — бежавшие жители унесли эту тайну вместе со всем своим скарбом, даже свечи из септы забрали. Сир Вендел зажег факел и ввел Кейтилин в низкую дверь.
Семь стен внутри растрескались и покосились. «Бог есть един в семи лицах, — учил ее септон Осминд, когда она была девочкой, — как септа есть единое здание с семью стенами». В богатых городских септах каждый из Семерых имел свою статую и свой алтарь, в Винтерфелле септон Шейли повесил на каждой стене резную маску, но здесь Кейтилин нашла только грубые рисунки углем. Сир Вендел вставил факел в кольцо у двери и вышел, чтобы подождать снаружи с Робаром Ройсом.
Кейтилин разглядывала лица. Отец был с бородой, как всегда. Матерь улыбалась, любящая и оберегающая. Под ликом Воина был изображен меч, под лицом Кузнеца — молот, Дева была прекрасна, изборожденная морщинами Старица — мудра.
А вот и седьмой… Неведомый, не мужчина и не женщина, но оба вместе. Вечный отверженец, пришелец из дальних стран, меньше и больше, чем человек, непознанный и непознаваемый. Здесь он был черным овалом, тенью со звездами вместо глаз. Кейтилин стало не по себе и подумалось, что она вряд ли найдет здесь утешение.
Она преклонила колени перед Матерью:
— Госпожа моя, взгляни на эту битву материнскими очами. Ведь все они чьи-то сыновья. Сохрани их, если можешь, и моих сыновей тоже сохрани. Не оставь Робба, Брана и Рикона и сделай так, чтобы я вновь была с ними.
Через левый глаз Матери змеилась трещина, и казалось, будто она плачет. Кейтилин слышала громовой голос сира Вендела и тихие ответы сира Робара — они говорили о предстоящей битве. Только они и нарушали тишину ночи. Где-то трещал сверчок, боги же молчали. «Хотела бы я знать, отвечали ли тебе когда-нибудь твои старые боги, Нед? Слышали ли они тебя, когда ты преклонял колени перед твоим сердце-деревом?»
Свет факела плясал на стенах, и лики богов менялись, как живые. Статуи в больших городских септах носят лица, которые им дали ваятели, но эти рисунки могли изображать кого угодно. Отец напоминал ей собственного отца, умирающего в своем Риверране. Воин был Ренли и Станнисом, Роббом и Робертом, Джейме Ланнистером и Джоном Сноу. Она даже Арью увидела в нем — правда, только на миг. Потом порыв ветра проник в дверь, факел зашипел, и струя оранжевого света унесла сходство.
Дым ел глаза, и Кейтилин протерла их своими израненными руками. Когда она снова взглянула на Матерь, это была ее собственная мать. Леди Миниса Талли умерла в родах, пытаясь дать лорду Хостеру второго сына. Ребенок умер вместе с ней, а из отца ушла частица жизни. «Она всегда была такая спокойная, — думала Кейтилин, вспоминая мягкие руки матери, ее теплую улыбку. — Будь она жива, и наши жизни сложились бы совсем по-иному. Что сказала бы леди Миниса о своей старшей дочери, стоящей перед ней на коленях? Я проехала много тысяч лиг, и все зря. Кому от этого польза? Дочерей я потеряла, Роббу я не нужна, Бран и Рикон наверняка считают меня холодной и бездушной. Меня даже с Недом не было в час его смерти».
У нее кружилась голова — а казалось, что септа кружится. Тени, словно испуганные животные, метались по растрескавшимся белым стенам. Кейтилин ничего не ела сегодня — пожалуй, это было неразумно. Она говорила себе, что осталась голодной из-за недостатка времени, но правда заключалась в том, что без Неда для нее всякая пища утратила вкус. «Отрубив ему голову, они убили и меня».
Факел снова зашипел, и на стене появилось лицо сестры, только взгляд был жестче — взгляд не Лизы, а Серсеи. Серсея тоже мать. Не важно, кто был отцом ее детей, — она чувствовала, как они шевелятся в ней, рожала их в крови и муках, качала у своей груди. Если они и правда от Джейме…
— Скажи, о Матерь, Серсея тоже молится тебе? — спросила Кейтилин.
На стене ей виделись гордые, холодные, красивые черты королевы Ланнистер. Трещина никуда не делась — даже Серсея способна плакать о своих детях. «Каждый из Семерых воплощает в себе всех остальных», — говорил септон Осминд. Старица не менее прекрасна, чем Дева, Матерь может быть свирепее Воина, когда ее дети в опасности. Да…
Глядя на Роберта Баратеона в Винтерфелле, Кейтилин видела, что король не питает к Джоффри особо теплых чувств. Будь мальчик в самом деле от Джейме, Роберт предал бы его смерти вместе с матерью, и мало кто осудил бы его. Бастарды — явление достаточно обычное, но кровосмешение — это чудовищный грех и перед старыми, и перед новыми богами, и плоды подобного союза именуются гнусными и в септе, и в богороще. У королей-драконов братья женились на сестрах, но они происходили из старой Валирии, где это было в порядке вещей, и, подобно драконам, не отвечали ни перед богами, ни перед людьми.
«Нед, должно быть, знал это, а до него — лорд Аррен. Неудивительно, что королева убила их обоих. Разве я не сделала бы того же ради своих детей?» Кейтилин стиснула пальцы, рассеченные до кости сталью убийцы, когда она боролась за жизнь своего сына.
— Бран тоже знает, — прошептала она, опустив голову. Боги праведные, как же иначе? Он что-то видел, что-то слышал — вот почему мальчика пытались убить в его постели.
