Напряжение сходится - Ильин Владимир Алексеевич (книги хорошем качестве бесплатно без регистрации .TXT) 📗
Между тем, откланявшись, водитель привезшей Нику машины с довольным видом сел за руль и отъехал, оставив пассажирку стоять с синим пластиковым ведёрком, прикрытым сверху тряпкой, в руках. Еремееву все еще загораживали несколько машин. Она была одета неброско, сменила прическу и ныне была брюнеткой. Но все это могла видеть только Аймара.
«Они хотели похитить ее, но по ошибке схватили меня. Хотя она стоит совсем рядом! Просто руку протяни и скажи!»
В этот момент Тинтайо столкнулась взглядами с Никой, и та ощутимо дрогнула. Быть может — дрогнула еще и потому, что оказалась в зоне действия блокиратора. А значит — теперь тоже была бессильна атаковать и обороняться.
«Ну же! Это не твоя война, не твоя беда, не твое дело!»
Девушка шла к машине и смотрела на Нику. И Ника тоже смотрела на нее — на рыжую Аймара, которую, понукая прижатым к пояснице пистолетом, вел мерзавец.
Совсем близко ревели сирены пожарной машины и полиции — на той стороне дороги, куда наверняка выскочила ловкая Дейю, не желавшая умирать на чужой войне.
И Аймара тоже не должна. Всего-то поднять руку. Крикнуть. Или сказать тихо, на английском — этот человек наверняка его знает. Произнести свое имя — и все ее беды, вполне возможно, кончатся вовсе. Ведь враги Максима — ее друзья. Задумчивость обернулась замедлением шага, и в спину вновь последовал сильный удар.
Вернее, не друзья. Но у нее нет и никогда не было друзей.
До двери машины оставалось всего несколько шагов. Еще немного, и будет поздно. Будет боль, страх и судьба, предназначенные не ей, а этой дурехе, что стоит и продолжает смотреть на нее широко распахнутыми глазами.
Даже не бежит, а значит ее совсем не придется ловить.
Просто показать рукой.
Это ведь так легко.
Среди хребтов Анд много воистину диких и пустынных мест, куда не ступала нога человека. Есть и с десяток иных — куда человека не пустят вовсе.
Но только одно, в сосредоточии Силы гор, будет закрыто даже не человеческой волей, а чем-то более древним, название которому мудрые Аймара не стали придумывать. Потому что осознание непонимания и непостижимости того, что следовало с ними все существование их рода, и было отражением истинного уважения. Хоть и в иные часы было откровенно страшно.
На дне глубокого каменного колодца, попасть в который можно разве что спрыгнув с высоты сотни метров, в самом его центре, ярко освещенном зенитным солнцем, сидел мужчина в украшениях и вышитой алым белой накидке. Он мог бы и стоять все это время на ногах, отдавая уважения Колодцу душ, но этому месту не нужны были почести. Оно существовало вместе с Аймара, было углублено и расширено силами Аймара, но никак не изменило своих свойств.
И как было сотни и тысячи лет назад с его предками, вокруг мужчины медленно кружились в воздухе крупные камни и каменные осколки, сброшенные ветром и дрожью земли на самое дно. Только в последние дни в них более не было спокойствия и умиротворения, привычного главе клана.
Ныне они сталкивались в воздухе между собой, выдавая тоскливый и протяжный скрип, будто жалуясь и скуля — словно верный слепой пес, который перестал ощущать запах хозяина в пустой квартире.
И звук этого стона болезненно отражался в сердце сидящего среди них человека, тоскующего по своей дочке столь же сильно. Перед его закрытыми глазами стоял светлый образ вечно непоседливой девчонки, слишком быстро выросшей и возомнившей себя достаточно самостоятельной, чтобы жить, где и сколько пожелает. Она была достаточно сильна, чтобы постоять за себя, и ей благоволили Духи Неба, что рождались на дне этого колодца, так что отец не видел причин ей отказывать. Когда-то он и сам желал посмотреть мир и искал ответы вне гор. Только все Аймара возвращались. Вернется и она. Обязательно вернется — сжались его ладони в кулаки.
Неожиданно камни замерли, а потом и вовсе рухнули на землю, поднимая столп мелкой пыли.
А Аймара Катари, что сидел среди них, раскрыл глаза.
— Нашлась. — выдохнул он.
Но в тоне его не было радости и облегчения. Только гнев, ожесточение и жажда видеть города в огне.
Глава 24
У небольшой записной книжки с кожаной обложкой было свое место на большом столе — возле самого края слева, рядом с серым кнопочным телефоном. Совсем редко эту книжку брали в руки, ориентируясь больше по памяти с номерами телефонов и датами различных событий. Даже пыль образовалась.
Я взял книжку в руки и протер обложку. Повертел, взвешивая, да так и вернул на место, не открыв.
Желтоватый свет ламп над головой освещал просторный рабочий кабинет — вернее, его заготовку, представленную некогда дизайнером и воплощенную строителями в жизнь. Два застекленных шкафа слева, в которых не было ни одного листка бумаги. Массивный стол, отделяющий начальника от просителя тяжелой и длинной столешницей, украшенный пеналом с писчими принадлежностями и ноутбуком, ныне закрытым и выключенным. Белого цвета покраска на стенах и немаркий темный паркет на полу. Моего тут было, наверное, только та самая записная книжка, да лично принесенные из других кабинетов и расставленные перед столом четверо кресел. Дизайнер отчего-то посчитал, что перед этим столом полагается только стоять.
За панорамными окнами был уже вечер — по-осеннему пасмурный и не дающий света. Воскресенье, почти восемнадцать — как показывали стрелки ежесекундно отщелкивающих на стене часов. Раздражающий звук в пустом кабинете, который мне никогда не нравился. Примиряло с ним то, что сюда можно было не приходить, работая где-то еще. А еще всю обстановку можно было потом снести, стирая и эту часть воспоминаний о событиях, которые тяжело будет назвать светлыми.
Где-то сорок минут назад нервничающий и не находящий себе места Димка доложил, что машины сопровождения, отправленные за Никой, умудрились синхронно попасть в ДТП и потеряли из виду ее такси. Две машины — специально, чтобы подменять друг друга и не примелькаться, иногда обгоняя и сопровождая цель по параллельным улицам. Но в Москве достаточно поворотов, которые можно пересечь только одним возможным способом. Равно как хватает и людей, которые считают моргающий желтый — поводом прибавить скорость. Нелепая случайность.
Двадцать минут назад позвонила Го Дейю, заплетающимся от переживания голосом вещая о большой беде, приключившейся с Аймара. А через пять минут мой номер набрал Шуйский Артем и сообщил, что с Инкой все в порядке. И с Го Дейю тоже все замечательно — она жива и цела. Но некие люди, прикрываясь красными удостоверениями с грозными печатями, забрали для дознания мою Нику, предварительно ее оглушив, и он просто не успел ничего сделать. Говорил это княжич потерянным тоном, словно в том, что он не успел доехать была его вина, и все сложилось бы иначе, прибудь он туда раньше. Наверное, сложилось бы. Равно, как если бы я отправил туда своих людей для подстраховки — но этого не сделал. Или позволил бы Федору надарить девушкам украшений, достаточно могущественных, чтобы в одиночку дождаться любой помощи — даже самой запоздалой.
Сейчас друзья приедут в этот дом, поднимутся на этот этаж и, заняв кресла передо мной, быть может, зададут этот вопрос — почему же так вышло? Я бы хотел, чтобы задали. Но, вероятнее всего, промолчат.
Несмотря на нелюбовь к обстановке, была она все же достаточно добротной, чтобы шаги из коридора не проникали за плотную дверь кабинета. Одним словом, створка открылась внезапно, впуская резко шагнувшего в помещение Артема, горящего энергией и жаждой действия. Был он в знакомой белой кофте, надетой явно наспех поверх синей рубашки и брюк, а взъерошенная прическа виделась слегка приглаженной массивной пятерней.
Вслед за ним в комнату степенно вошла Аймара Инка — в расстегнутом плаще поверх платья, с золотой маской в левой руке. Сразу за ней зашел Федор в том самом наряде, в котором прибыл в столицу, растерянно оглядел кабинет и сразу выбрав себе кресло подальше от меня и в углу кабинета. Из коридора робко заглянула Го Дейю — в своей парадной одежде, с зонтиком в руках, она присела на краешек кресла возле двери. За ее спиной в коридоре виделась свита брата, самостоятельно и без подсказок закрывшая дверь с той стороны.
