Искаженное время (СИ) - "Deacon" (читать книги полностью без сокращений .TXT) 📗
Они шли несколько минут, пока Эмафион не замер, указывая жестом на ступеньки, ведущие вниз.
- Исцели ее, или участь твоя будет страшна, - прошамкал старик, и его мерзкие пальцы легли русскому на плечо. - Если ты ее не исцелишь, видит Ра, лучше тебе наверх не подниматься. Иди же!
Один из жрецов направился вперед, уводя за собой Дмитрия. Выглядел он напуганным, отчего Лесков все больше начинал нервничать. Тот мир, где он мог себя защитить, остался где-то далеко в будущем, здесь же мужчина чувствовал себя практически беспомощным. Он не знал здешних законов, не мог предсказать поведение своего окружения и уж тем более не надеялся на счастливый конец. Здесь он был никто, еще одним безымянным «юнитом», о котором сразу же забудут, едва он погибнет.
Длинный коридор, в полумраке которого поблескивали факелы, пах сыростью и плесенью. Дмитрий на миг замер, когда перед ногами у него промелькнула огромная крыса, и невольно вспомнил, как пару лет назад так же бродил по петербургскому метро. Тот же запах, в особенности в тоннелях под Невой, те же хвостатые обитатели. Пройдя еще несколько метров, Дмитрий почувствовал что-то липкое и горячее у себя на груди. Он машинально коснулся пальцами странной субстанции и заметил, как на подушечках его пальцев блестит нечто золотистое, и в том месте, где оно соприкоснулось с кожей, проявилась чешуя. В тревоге Лесков оттянул ткань рубашки, желая понять, что такое попало ему на тело, и в тот же миг судорожно сглотнул. Золотой крестик, доставшийся ему от Олега, парня с которым он вышел из одного детдома, расплавился и теперь стекал по его груди, оставляя вместо ожогов полоски чешуи. Сорвав с себя расплавленный крест, Дмитрий не выдержал и обратился к жрецу:
- Чем она больна?
С этими словами он схватил идущего впереди мужчину за плечо и рывком развернул к себе. Их глаза встретились, и проводник тихо произнес:
- Я жив лишь потому, что не знаю ответа на твой вопрос. Мне очень жаль тебя, раб.
- Себя лучше пожалей. Что она сделала с человеком, которого послали доложить о визите оракула?
- То же, что и всегда.
- Конкретнее!
- Он не вернулся.
- Но она же не пленит его, - Дима сказал это скорее себе, чем своему проводнику. Несколько секунд он растерянно оглядывался по сторонам.
- Отсюда есть еще какой-то выход, чтобы миновать оракула?
- Нет. Только ее тюрьма.
- Чем эта девушка больна? Я – не лекарь, черти вас дери...
- Лекари не могут помочь.
- А вы хоть показывали ее лекарям?
- Двадцать два лекаря спустились вниз.
- И?
- Не вернулись...
- Твою мать, - вырвалось у Дмитрия. Он не знал, что думать. – С чего вы вообще взяли, что она еще жива? Может, она болела чем-то настолько смертоносным, что все, находящиеся рядом с ней, погибли.
- Если бы она была мертва, последний навестивший ее вернулся бы. Болезнь заключается только в ней.
- Хочешь сказать, она их убивает? Сама? Девчонка, страдающая от какой-то неведомой болезни?
- Я не знаю ответа на твой вопрос, раб.
- Идиот..., - Лесков больше не мог сдерживаться. Он не знал, что лучше: идти вперед черт знает куда или возвращаться назад, где его ждет черт знает что. В любом случае, тот факт, что он скорее всего лишится головы в обоих случаях, был очевиден. То, что произошло с крестом на его шее, неприятно поразило мужчину, и он чувствовал, как его начинает охватывать уже забытое чувство паники. Единственное, что его могло успокоить, это мысль о том, что при нем находится эпинефрин. Вот только где его использовать: против оракула или против неведомого существа, заключенного в подземельях?
Погрузившись в свои мысли, Дима не заметил, как жрец начал приходить себя. Он растерянно заморгал, а затем направился вперед, ускоряя шаг.
«Может, сначала ты туда зайдешь? А я посмотрю, что из себя представляет эта больная?» - подумал Лесков. Эта мысль была пугающе жестокой, но Дмитрий считал, что это единственный шанс понять, с чем он имеет дело.
«Они всё равно давно умерли», - попытался оправдать себя Лесков. В тот же миг жрец остановился, и от неожиданности русский налетел на него.
- Иди, - произнес проводник, указывая на стену, которая внезапно выросла перед ними из темноты. – Эти камни уже знают тебя.
- Не помню, когда мы успели познакомится, - ответил Дмитрий, настороженно глядя на стену. – Кстати, наверное, мне надо уточнить, но я не прохожу через стены.
- Стены пропускают тех, кого знают. Тебя они знают. Иди, иначе я призову оракула.
Но уже через миг жрец замолчал и направился к стене. Дмитрий следил за своей марионеткой, затаив дыхание, пока несчастный не налетел на преграду и не стукнулся о нее лбом. Этот удар отрезвил жреца, и он ошарашенно посмотрел на своего спутника.
«Ну, извини мою недоверчивость!» - зло подумал Дмитрий, досадуя на то, что его проверка не сработала. Но злость быстро уступила место страху, который липкими пальцами начал забираться в подсознание. Дима вновь посмотрел на свои пальцы, покрытые чешуей, а затем в отчаянии обернулся назад.
«Господи, помоги мне!»
Он шагнул сквозь стену, бледный, как призрак. Сердце яростно стучало в груди, ладони вспотели, а кончики пальцев стали холодными, словно Дмитрий вышел на мороз без перчаток. Лесков хотел было отступить назад, но спиной натолкнулся на преграду. Стена больше не была прозрачной. Он оказался заперт один на один с чем-то неведомым, и теперь нужно было успокоиться и начать соображать.
Первое, что почувствовал Дмитрий, оказавшись в помещении, был сильный запах сырости. Здесь было совершенно темно, однако способность дракона видеть в темноте, позволила Лескову в деталях разглядеть место, в котором он оказался. Оно слабо походило на комнату в привычном понимании это слова: скорее это был грот или даже пещера, посреди которой располагалось небольшое озеро, шириной – метров двадцать. Его гладь была удивительно спокойной. Казалось, что посреди пещеры лежит огромное зеркало. Берег его был усыпан крупными камнями, поросшими мхом. Да и сама земля здесь была удивительно каменистой. Дмитрию это показалось странным: зачем запирать в таком месте больную женщину? И где находятся те или... тела тех, кто приходил ее навещать?
Дима продолжал стоять, прижавшись к стене, словно она служила ему какой-то защитой. Прошло уже несколько минут с того, как он здесь появился, но до сих пор ничего не изменилось. Казалось, все застыло в издевательском любопытстве, наблюдая за тем, как новый «лекарь» будет лечить «несчастную больную». Дмитрий не знал ее имени, да и звать ее не особо хотелось. Чувство тревоги вновь начало охватывать мужчину, когда он скользнул взглядом по озерной глади. Почему оно казалось ему неестественным? Всё здесь выглядело фальшивым и топорным, как декорации в дешевом театре.
Дмитрий не сразу заметил, как один из камней, находящихся наполовину в воде, начал изменяться. Он медленно становился женщиной, которая присела у воды, словно желала ополоснуть руки. Она начала подниматься, находясь к Дмитрию спиной, и Лесков мог увидеть ее длинные черные волосы, небрежно рассыпавшиеся по плечам. Она не спешила обернуться, чтобы посмотреть на своего гостя, зато гость мог разглядеть ее сполна. Высокая, тонкая, изящная. Ее тело лишь частично скрывали черные ткани, похожие на те, из которых пошиты мантии жрецов. Хотя, скорее всего, это и были куски мантии.
Первое и, наверное, пока единственное, что отличало ее от обычных людей, был цвет кожи: пепельно-серый, напоминающий агат. Быть может, именно поэтому эту женщину сочли больной и заперли здесь, но Дмитрий слабо верил в собственное предположение. Лесков по-прежнему хранил молчание, впервые позавидовав способности Эрика становиться незначительным. Он прекрасно понимал, что эта женщина знает о его присутствии, но смакует странный момент их знакомства. Она обернулась медленно, и в легкости ее движений совершенно не проглядывалась болезнь. На Лескова смотрело безупречно-красивое создание, идеальное настолько, что не могло не произвести впечатления. Вот только Дмитрий не восхищался. Его насторожило то, что женщина не открывала глаз, а это означало, что максимум, что он сможет сделать, пытаясь защититься, это внушить ей страх. В других случаях необходим зрительный контакт.
