Демон. Дилогия (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич (читать книги бесплатно полные версии .txt) 📗
— Эту скверну нужно выжигать каленым железом… на корню! — Подвел итог повествованию фон Грюнинген. — Или ты поверил ему? Андреас? Что же ты молчишь?
— Я не знаю, что сказать. Я поражен. Смущен. Ведь мы действительно пролили очень много крови во имя Господа нашего. И это… странно. Но я верен Ордену. И выполню любые ваши приказы.
— Хорошо… — чуть подумав кивнул Дитрих. — Господь посылает нам сомнения только для того, чтобы испытать веру нашу. Помни об этом!
Спустя трое суток
Первые лучи рассвета ударили словно в набат по векам Андреаса. И в этот момент он проклял все из-за этого весьма неприятного ощущения. Надо же было так неудачно повернуться!
Но заснуть уже не получилось — со стороны лагеря руссов прозвучал раскатистый грохот и какой-то сильный удар чуть позже. Потом еще, еще, еще…
— Что происходит? — Крикнул он вскакивая. Но слуги и сами не знали. А грохот продолжался. Он помнил эти звуки. Там, под Тесово именно после них в толпах людей образовывались целый просеки, мелкими железными шариками, летящими с бешеной скоростью. Он сам такой умудрился поймать в щит. Но, к счастью, тот в нем так и застрял — слишком далеко было. Но что это за сопутствующие удары?
Андреас спал прямо в доспехах, опасаясь ночного нападения, потому смог собраться очень быстро и уже через несколько минут мчался на коне в сторону шума вместе с другими рыцарями Ордена. Без всякой, впрочем, надежды на благоприятное известие. Наместник Ладоги дал слово взять Псков по истечению отведенного времени и, вероятно, приступил к задуманному…
'Так вот, что это были за удары…' — пронеслось в голове Андреаса при виде раскуроченной деревянной стены и выбитых ворот. Выстрелы уже прекратились, а к самим воротам спешила ладожская пехота, сверкая латами в лучах утреннего солнца. Перед ней, напротив обрушенного участка стены строились братья-рыцари, кнехты, городские стражники и вообще все, кто был поблизости и мог отразить штурм. Добрый строй выходил. С наскока не возьмешь.
Однако пехота наместника остановилась по… девичьему крику, который он после того разговора узнал бы из многих. Спешно выстроилась. Достала свои странные приспособления, что таскала вместе с оружием. Вскинула их, направив в сторону обороняющихся, и… окуталась дымом, обильно выделившимся вместе с грохотом. А первый ряд строя защитников в большинстве повалился на землю.
Потом, второй ряд наступающих войск продвинулся вперед, вскидывая к плечу свои странные железные трубки, и также окутался дымом под дробный грохот. И снова посыпались на землю защитники, пытавшиеся подхватить выпавшие из рук погибших щиты.
После того, как вперед вышла третья шеренга наступающей пехоты и вскинула свои адские трубки, Андреас понял — ворота не удержать. А потому развернулся и, стараясь не оглядываться, направил свою лошадь к резиденции Ландмейстера. Требовалось срочно сообщить о трагедии.
Бои за Псков, не останавливаясь, шли до глубокой ночи. Максим действовал достаточно аккуратно и старался не подставляться под участие в крепких контактных свалках. Вместо этого, золотой дракон использовал оперативное маневрирование тех десяти пушек, что он привез с собой и обстрелы противника из винтовок. Что первое, что второе действо не оставляло никого равнодушным среди врагов. Очень уж губительным оно оказывалось. Даже импровизированные баррикады не помогали.
К концу дня войска наместника Ладоги заняли примерно половину укрепленного Пскова, буквально усеяв улицы города трупами врага. Но боеприпасы, захваченные с собой, подходили к концу. И если по винтовкам еще было выстрелов по сто на ствол, то по артиллерии имелось всего сорок семь полуготовых зарядов, из которых картечью были снаряжены только десять. Однако этого не знал ни Андреас, ни Дитрих, ни кто бы то ни было иной из руководства Ордена в Пскове, что обнадеживало. Слишком уж эффектный дебют был дан в первый день сражения.
— Сколько у нас осталось людей? — Устало вздыхая, спросил Дитрих фон Грюнинген, присаживаясь на лавку.
— Тысячи три, из них едва полтора десятка братьев-рыцарей.
— Невероятно… — покачал головой Дитрих, в который раз за день, взглянув на лицо Андреаса, излеченное от шрама. — Пять тысяч человек полегло…
— Больше. Из оставшихся войск наших только полторы тысячи.
— Эти гады хотели отсидеться за нашими спинами? — Удивился Дитрих.
— Нет. Я сам видел, как они искренне пытались атаковать. И не раз. Но войска наместника слишком сильны. Эти дымные трубки — страшное оружие. Думаю, что тысяч десять совокупно мы потеряли. Может больше, может меньше. До утра, полагаю, потери только возрастут.
— Почему?
— Дезертиры, — произнес, пожав плечами Андреас. — Многие видели эти страшные потери. Если завтра будет то же самое, то к обеду все будет кончено. Хотя, наверное, даже скорее. Таких атак как сегодня, мы производить не сможем. Кроме того, я не исключаю, что кроме дезертирства будет и еще массовая сдача в плен.
— Да уж… — покачал головой Дитрих. — С таким врагом нам еще сталкиваться не доводилось.
— Зато теперь понятно, что случилось с ярлом Ульфом и Биргером. Тысяча от пяти — неплохой размен.
— Сейчас, нас это мало должно волновать, — оборвал размышления Андреаса Ландмейстер. — Что предлагаешь делать?
— Максим не обладает достаточным войском, чтобы заблокировать город, поэтому мы сможем спокойно покинуть Псков. Сами видите — мы слишком слабы, чтобы ему противостоять. Десять тысяч — это очень большая плата за попытку удержаться за свой успех. И это не считая разгромленных трех под Тесово.
— У Максима тысяча кавалеристов. Он завтра же нас нагонит и даст бой в поле.
— Возможно. А может и отпустит. Если верны его слова, а я склонен им доверять, ибо он ни разу еще не обманул, то Максим не желает нам смерти. Напротив. Однако его сильно злит только то, что мы развязали войну с христианами.
— Еретиками!
— Какая разница? Пусть еретик, но он тоже верит во Христа, а не в каких-то там идолов и старых Богов. Думаю, мы вполне можем с ним начать переговоры.
— С человеком, которым считает Папу Римского приспешником дьявола?
— С человеком, который может исцелять молитвой и обладает достаточной силой, чтобы нас уничтожить. Не он начал эту войну, но он смог разбить во много раз превосходящие войска. Новгород выставил больше тысячи человек. Значит, на Неве барон имел всего чуть больше полутысячи. Один к десяти. Вы слышите? Один к десяти! И он сохранил большую часть своих людей. Сюда он пришел с армией под две тысячи человек….
— Значит…
— Я не уверен. С Максимом вообще ни в чем нельзя быть уверенным. Я слышал от тамплиеров историю, приключившуюся с ним в Святой Земле. Тогда я думал, что все это сказки. Но сейчас… я не уверен. Если он может встать на колени и молитвой остановить армию, то нужно ли нам с ним воевать вообще? Да, он считает Папу Римского приспешником дьявола. И, положив руку на сердце, у него есть на то основание. Ведь барон по-своему прав. Особенно если папские легаты действительно мешали Императору в Крестовом походе по освобождению Гроба Господня. Сами же слышали слухи о том, из-за чего Фридриха отлучили от церкви в очередной раз…
— Это все слухи, — несколько неуверенно ответил Дитрих, буквально впившись в лицо Андреаса.
— Дыма без огня не бывает… — пожал плечами фон Вельвен. — Кроме того, я сомневаюсь, что тамплиеры стали бы дружить с тем, кто противен христианской вере. А с Максимом ад Эрдо они очень тесно общаются, ибо он серьезно им помогает в защите Гроба Господня.
— Я понимаю твои сомнения, — после минутного раздумья произнес Дитрих. — Признаться, я и сам в растерянности. Легко хранить веру, когда дела идут на лад, но сложно при поражении. Я знаю только одно — усомнись мы, верные воины Папы Римского в нем, и Святому Престолу придет конец. В любом случае — у нас будет время поговорить об этом. Пока же я считаю, что ты прав. Нужно уходить. Оставим войска псковских бояр прикрывать нам спину, а сами отступим. И поспешно отступим. Маловероятно, что Максим последует за нами на земли Ордена. Да, риск есть. Поэтому нам нужно выступать немедля и не ожидая утра, чтобы успеть оторваться и добраться до Изборска. Там и передохнем. Ему все равно в Пскове еще несколько дней разбираться.
