Мой личный чародей (СИ) - Анненкова Ирина (лучшие бесплатные книги txt) 📗

Победило тщеславие.

Посреди улицы, на единственном подсохшем пятачке, нас встретил староста с нарядным караваем и деревянной солонкой. Вот это проворство, восхитилась я, ведь дядька совершенно точно был в храме! А не успела служба закончиться — и он уже тут как тут! Силен.

— Милости просим, — бормотал мужичок, истово глядя прямо перед собой и тыкая в Дара хлебом-солью, — милости просим! Извольте откушать!

Откушать соизволил нерастерявшийся Пилигрим. Хлеб-соль был аккуратно выдернут из рук растерявшегося старосты и немедленно ополовинен. Вторая половина у недовольно фыркающего жеребца была отнята вреднющим жадобой-хозяином, не дающим маленькому конику слегка подзакусить между завтраком и обедом. Сам, поди, слопать решил…. Пилигрим обиженно толкнул Дара носом и отвернулся.

— Спасибо, — улыбнулся чародей, ставя меня на землю. — Нам бы хотелось, чтобы у жителей Запутья сегодня тоже был праздник. Вот, распорядись, пожалуйста.

— Премного благодарны, князь-батюшка, — растерянно забормотал староста, принимая из рук Дара сытенький, приятно позвякивающий мешочек. — Не извольте беспокоиться, всё будет сделано в лучшем виде. А… что же вы?

— А мы — в лес, — терпеливо сообщил чародей, пытаясь обойти мужика.

— А… откушать? — заметно растерявшийся дядька качнулся в ту же сторону, намертво перекрыв для движения перешеек между лужами.

— Сперва — в лес, — Дар начал раздражаться.

Я хихикнула: в отличие от мужа, я прекрасно понимала, что именно сейчас происходит в многомудрой старостиной голове. Ведь для любого селянина свадебный пир — дело святое, образующее нерасторжимый тройственный союз с собственно венчанием и торжественными проводами молодых в опочивальню. Да ни одному нормальному человеку даже в голову не придет, что свадьба может состояться без пира! Это ж какая черная обида всему обществу! И всё едино, кто бы ни женился, сельский голова или пастух. Плевать, что пришлось продать последнюю свинью, а в соседней деревне, откуда на свадьбу приехало человек двадцать невестиной родни, уже три дня, как объявилась зловещая черная лихорадка. Застолью — быть!!

А тут — цельный князь, да ещё и вроде как наместник, с какого-то звону решил обвенчаться в Запутье. С кого потом спросят, что порядок не соблюли? Правильно, с него, со старосты Шукши! Эх, надо было не торопиться и назавтра в ножки падать. В конце-то концов, прожили же они целых полгода около Проклятой рощи — и от ещё одного дня не заболели бы!

Но князь — на то и князь, чтобы у него всё было не как у людей. А этот ещё и колдун в придачу. С любопытством выслушав, что ему там нашептывает посмеивающаяся невеста (а ничего такая девка, только тощая; и вроде, тоже чаровать обучена), он перестал раздраженно хмуриться, однако идти и немедленно начинать откушивать отказался наотрез. Правда, с понятием человек оказался, даром что благородный: дал ему, старосте, ещё один позвякивающий мешочек, даже побольше первого, и велел не скупиться. А они сами, дескать, попозже подойдут. Может быть. Тьфу!

Глава четырнадцатая

К походу в зачарованный лес — а то, что он зачарован, не вызывало у нас больших сомнений — мы подготовились основательно: выгребли все, какие только нашлись, обереги и амулеты, а также придирчиво перебрали имеющееся у нас заговоренное оружие. Ну, и обулись со всей тщательностью — а вдруг удирать со всех ног придется?

Но прежде всего, привели в чувство упившегося накануне эльфа и сопутствующего ему гнома. Унгор-то, думаю, был куда как привычнее к крепким напиткам, нежели утонченный Аллардиэль. Однако бородач, похоже, добрал количеством. По крайней мере, личики у наших нелюдей были одинаково зелеными. Прогулка в храм окончательно подорвала их хрупкие силы.

Сварить противопохмельное зелье — дело нехитрое, было б из чего. Кое-что я, конечно, прихватила из эльфийского леса. Недостающие же компоненты пришлось искать среди скромных припасов Малуши. Молодая женщина поспешно и несколько рассеяно предоставила их в моё распоряжение, а сама с недоверчивым изумлением вновь принялась исподтишка разглядывать Ала. Даже в своей помятой и похмельной ипостаси поганец на людской взгляд был так хорош собой, что и в самых верных и любящих женах возбуждал, по меньшей мере, м-м-м… ну, скажем, совершенно необоримое чувство прекрасного! Вот примерно как красивый закат над рекой.

А уж что говорить о менее стойких? Под прикрытием так кстати свалившегося на Запутье свадебного переполоха, девицы стайками и поштучно вились вокруг дома кузнеца, где страдал и томился прихворнувший красавец. Прямо как мухи вокруг…м-мм… миски с медом!

— Малуша, у тебя мята есть? Малу-у-уша-аа! Ау!

— А?.. Что?.. Мята?.. Ах, мята! Да, конечно, вон в углу под потолком висит.

— А чабрец?

— Что?.. Чабре-е-ец? Чабреца нету.

— Ну, а копытник?

— Нет…

— Хм… а лягушачья ко… нет, этого у тебя точно не может быть…

Вот, бес, а как же без кожи-то? Это ж что за зелье получится?! Ерунда, а не зелье.

— Ермил, — вдруг обратился к кузнецу до сих пор помалкивавший Радош, — может, поможем нашей знахарке зелье приготовить? А то, вишь, что-то у нее не ладится. Так наши парни до самой ночи будут слюной исходить.

— А что ж не помочь? — согласно и с глубоким пониманием кивнул кузнец, охотно поднимаясь с лавки.

— У вас есть лягушачья кожа? — удивилась я.

Бородатый Ермил удивился ещё больше. Даже рот разинул. На помощь ему пришел посмеивающийся кицунэ.

— Есть, всё у него есть. И кожа, и кости, и зубы…. Вот прямо сейчас пойдет, да принесет. Верно, Ермил?

— Э-э-ээ…

— Ну, как скажешь, — покладисто сказал Радош, — пошли вместе. А то ты, не дай-то Боги, ещё не то возьмешь.

Я недоумевающе посмотрела им вслед. Интересно, откуда у кузнеца кожа лягушки? Неужели в кузнечном деле и такое используют?! Вот ведь — век живи, век учись…. Надо будет потом Дара порасспросить. Однако что это он так ехидно ухмыляется? О-о-о! и Зоран кривит рот в усмешке! И даже Степка осклабился! Очень интересно.

— Ну, вот! — раздался довольный голос оборотня. — Ермил, давай, заноси своё целебное снадобье.

Я живо обернулась — и прыснула. Могучие лапы кузнеца бережно, словно только что заснувшего младенца, баюкали объемистую, примерно в четверть ведра, посудину, в которой плескалось и распространяло вокруг себя хорошо узнаваемый "аромат" самое распространенное и милое мужскому сердцу противопохмельное снадобье.

— Хозяюшка, нам бы огурчиков квашеных, или капустки там, — Радош умильно заглянул в глаза Малуше. Молодая женщина, расслаблено улыбаясь, с отсутствующим видом посмотрела на рыжего кицунэ. Ох, пожалуй, пора срочно "лечить" перепившихся паршивцев и уводить эльфа куда подальше, во избежание краха счастливой селянской семьи. Кажется, тут уже пахнет вовсе не "закатом над рекой"…

А вот интересно, злорадно ухмыльнулась про себя я, что начнется в великокняжеском дворце, когда эта ходячая "смерть девкам" объявится там?!! Да этих самых девок придется веревками связывать да по теремам запирать. Как, впрочем, и всех остальных особ женского пола от семи до семидесяти лет.

Хвала Богам, кузнец Ермил не отличался излишней наблюдательностью.

— Малушка, — ласково пробасил он, — на стол собери. Не видишь, людям здоровье поправить надо.

— Только ради здоровья, милая хозяюшка, — вкрадчиво пропел хитрый лис, облизываясь на притулившийся посреди стола жбанчик самогона, и украдкой пихнул Дара. Тот, проследив за многозначительным взглядом оборотня, вдруг легонько дунул на будто бы грезящую наяву женщину.

Малуша сморгнула, словно прогоняя наваждение, тряхнула косой, удивленно покосилась на растекшегося по лавке эльфа, подхватилась и побежала в сени. Вскоре на столе появились глиняные миски с мочеными яблоками, огурчиками с налипшими на них елочками укропа и ещё теплая картошка в горшке. Опытный Унгор сразу потянулся за чарочкой, а томный Ал, сделав мученическое лицо, закрыл глаза, качнул головой и даже вроде негромко застонал.