Опиумная война - Куанг Ребекка (читать лучшие читаемые книги TXT) 📗
Лишь у нее хватит сил их остановить, потому что теперь она получила такую силу, о которой Алтан мог только мечтать.
Теперь она поняла, что Феникс прав — Алтан был слаб. Как бы он ни пытался, Алтан всегда оставался слабым. Годы взаперти его покалечили. Ярость зарождалась в нем не по его воле, ее навлекли на Алтана — удар за ударом, пытка за пыткой, пока он не начал вести себя как раненый волк, кусая руку обидчика.
Гнев Алтана был сильным, но бесцельным, Алтан служил лишь сосудом для Феникса. У него никогда не было выбора на пути к возмездию. Алтан не мог торговаться с богом, как Рин.
Она не безумна, Рин в этом не сомневалась. Она осталась собой. Она многое потеряла, но по-прежнему в своем уме. Она сама принимает решения. Это она выбрала Феникса. Сама впустила его в свой разум.
Но если Рин хотелось остаться только с собственными мыслями, она не могла ни о чем думать. Если ей хотелось освободиться от кровожадных желаний Феникса, ей нужна была трубка.
Сидя в темноте, Рин размышляла вслух, вдыхая тошнотворно сладкий наркотик.
Вдох — выдох. Вдох — выдох.
Я стала чудом. Я стала кошмаром.
Богиня она или чудовище?
Возможно, и ни то и ни другое. Или и то и другое разом.
Когда на корабль наконец взошли близнецы, Рин лежала на кровати, свернувшись калачиком. Она даже не знала, что они прибыли, пока они не появились в двери.
— Так ты это сделала, — сказал Чахан.
Рин села. Они застали ее в необычном состоянии — трезвой. Она уже несколько часов не прикасалась к трубке, но лишь потому, что спала.
Кара бросилась к ней и обняла.
Рин тоже обняла ее, распахнув глаза от удивления. Кара всегда была такой необщительной. Такой отстраненной. Рин неуклюже подняла руку, пытаясь решить, стоит ли похлопать Кару по плечу.
Но Кара так же резко отпрянула.
— Ты вся горишь, — сказала она.
— Я не могу от этого избавиться, — призналась Рин. — Теперь он всегда со мной.
Кара мягко прикоснулась к плечу Рин и понимающе, с сочувствием посмотрела на нее.
— Ты была в храме.
— Да. И это облако пепла. Это сделала я.
— Я знаю, — сказала Кара. — Мы это почувствовали.
— Фейлен, — резко сменила тему Рин. — Фейлен сбежал, мы пытались его остановить, но…
— Мы знаем, — отозвался Чахан. — Это мы тоже почувствовали.
Он застыл в дверном проеме. Выглядел он так, словно ему не хватает воздуха.
— Где Алтан? — наконец спросил он.
Рин не ответила. Просто встретилась с ним взглядом.
Чахан прищурился и засопел, как побитый зверь.
— Это невозможно, — тихо сказал он.
— Он погиб, Чахан, — устало сказала Рин. — Смирись. Его больше нет.
— Но я бы это почувствовал. Понял бы, когда он погиб, — настаивал он.
— Мы все так думали, — ровным тоном откликнулась Рин.
— Ты лжешь.
— Зачем мне это? Я там была. Я видела, как это случилось.
Чахан резко вышел и захлопнул за собой дверь.
Кара опустила взгляд на Рин. Она не выглядела рассерженной, как обычно, просто печальной.
— Ты все понимаешь, — сказала Кара.
Конечно, Рин понимала, еще как.
— Чем вы занимались? Что случилось? — наконец спросила Рин.
— Мы выиграли войну на севере, — сказала Кара, сложив руки на коленях. — Мы выполняли приказы.
В последней отчаянной операции Алтана участвовали два отряда. Он повел Рин на юг, чтобы открыть Чулуу-Корих. А на север послал близнецов.
Они устроили наводнение на реке Муруй. Дельта реки, которую видела Рин из мира духов, была дамбой «Четыре ущелья», огромной вереницей плотин, не дающей Мурую затопить четыре ближайшие провинции. Алтан приказал взорвать плотины и отвести реку в прежнее русло, на юг, отрезав тем самым Федерацию от поставок.
Почти такой же план сражения предлагала Рин на уроке Стратегии на первом курсе. Она помнила возражения Венки. Нельзя вот так сломать плотину. Уйдут годы на ее восстановление. Затопит всю дельту реки, а не только долину. Это означает голод. Дизентерию.
Рин подтянула колени к груди.
— Наверное, нет смысла спрашивать, эвакуировали ли вы население.
Кара безрадостно рассмеялась.
— А ты?
Слова Кары прозвучали как удар. Рин не объясняла себе случившееся. Это просто произошло, ей пришлось принять такое решение. Ей пришлось… пришлось…
Ее затрясло.
— Что я наделала, Кара?
До сих пор Рин не осознавала масштаб кошмара. Число погибших, размер катастрофы, которую она устроила, — все это были абстрактные категории, нечто нереальное.
Стоило ли оно того? Достаточное ли это возмездие за Голин-Ниис? За Спир?
Можно ли сравнивать число потерянных жизней? Один геноцид в ответ на другой — уравновесят ли они весы справедливости? И кто она такая, чтобы иметь право делать подобные сравнения?
Рин схватила Кару за руку.
— Что я наделала?
— То же, что и мы, — ответила Кара. — Мы выиграли войну.
— Нет, я убила… — задохнулась Рин. Она просто не могла закончить предложение.
Но Кара внезапно рассердилась.
— Чего ты от меня хочешь? Прощения? Я не могу тебе его дать.
— Я просто…
— Хочешь сравнить число жертв? — бросила Кара. — Хочешь поговорить о том, кто виноват больше? Ты создала извержение, а мы потоп. Целые деревни утонули за один миг. Их снесло потоком. Ты уничтожила врага. Мы убивали никанцев.
Рин могла лишь посмотреть на нее.
Кара вырвала руку.
— И сотри с лица это выражение. Мы сделали свой выбор и выжили, как и наша страна. Оно того стоило.
— Но мы убили…
— Мы победили в войне! — выкрикнула Кара. — Мы отомстили за него, Рин. Он погиб, но мы отомстили.
Рин не ответила, и Кара схватила ее за плечи. Пальцы больно вонзились в кожу.
— Именно это ты должна себе говорить, — с пылом сказала Кара. — Ты должна верить, что это было необходимо. Предотвратило нечто гораздо худшее. Даже если это не так, если мы лжем сами себе. Ты приняла решение. И теперь этого не исправить. Все кончено.
Именно это твердила себе Рин на острове. Именно это она твердила себе, когда разговаривала с Катаем.
А позже, в разгар ночи, когда она не могла заснуть от кошмаров и потянулась к трубке, Рин по совету Кары сказала себе — сделанного не исправить. Но в одном Кара ошибалась.
Еще не все кончено. Не может быть кончено, пока на континенте еще остались войска Федерации, рассеянные на юге, потому что даже Чахан и Кара не могли утопить всех. И теперь у солдат нет правителя, чьим приказам они подчиняются, нет дома, куда они могли бы вернуться, а значит, они стали отчаянными и непредсказуемыми… И опасными.
И где-то на континенте сидела на троне императрица, укрывшись в новой временной столице, а Синегард лежал в руинах из-за войны, которую она навлекла. Может, именно сейчас она узнала о том, что острова в форме лука больше нет. Расстроилась ли она от потери союзников? Или вздохнула с облегчением, избавившись от врагов? А может, уже приписала себе победу, которой не желала, и с ее помощью цементирует свою власть.
Мугена больше нет, но врагов у цыке только прибавилось. И теперь цыке сами по себе, больше не хранят верность короне, которая их продала.
Ничто еще не закончено.
Цыке никогда прежде не поминали своего командира. Смена командования в отряде неизбежно была делом непростым. Раньше командиры цыке либо сходили с ума, и их тащили в Чулуу-Корих против воли, либо погибали на задании и просто не возвращались.
Немногие умерли с честью, как Алтан.
Они попрощались с ним на рассвете. Все собрались на палубе, в строгих черных рубахах. Ритуал не был никанским. Это была спирская церемония.
Кара заговорила от имени остальных. Она вела церемонию, потому что Провидец Чахан отказался. Он просто не мог.
— Спирцы обычно сжигали мертвых, — сказала она. — Они верили, что тела — только временное вместилище. Из праха мы пришли, в прах обратимся. Для спирцев смерть — это не конец, а лишь воссоединение. Алтан оставил нас, чтобы вернуться домой. Алтан вернулся на Спир.
