Город богов - Сандерсон Брэндон (бесплатные версии книг txt) 📗
Прибытие Ройэла возвестило начало церемонии, и в зале повисла тишина. Старый герцог прошел к передней части зала, где стоял закрытый королевский гроб, и заговорил.
Речь получилась короткой. Ройэл вспомнил, как Йадон поднял страну из пепла после падения Элантриса и то, что двор обязан ему своими титулами. Он предостерег придворных от совершения погубившей короля ошибки, о том, что в достатке и удобствах не следует забывать о Доми. И закончил поминовение напоминанием, что не стоит говорить о мертвых плохо; не придворным сплетникам, а Доми решать, как поступить с душой Йадона.
Герцог махнул легионерам, и они подняли гроб. Не успели они сделать нескольких шагов, как их остановил неожиданно выступивший вперед Сейналан.
— Я хочу добавить несколько слов, — заявил он.
Ройэл удивленно замер, и патриарх заулыбался, обнажив превосходные зубы. Он успел переодеться в мантию, которая отличалась от предыдущей только тем, что вместо вышивки спереди и сзади ее украшали широкие золотые полосы.
— Конечно, ваша святость.
— Чего он хочет? — прошептал Шуден.
В ответ Сарин только недоуменно покачала головой. Сейналан встал позади гроба, одарил двор надменной улыбкой и торжественно выхватил из рукава свернутый свиток.
— Десять лет назад, сразу после коронации, король Йадон оставил мне это заявление. Вы видите внизу его печать, а рядом — мою. Он попросил меня доставить документ в Арелон в день его похорон либо через пятнадцать лет после дня его написания — что произойдет раньше.
Ройэл подошел к Сарин и Шудену. Старый граф с тревожным любопытством смотрел на патриарха. Тот сломал печать и развернул свиток.
— «Лорды и леди Арелона, — читал Сейналан, держа свиток как священную реликвию. — Узнайте волю своего первого короля, Йадона из Каи. Я торжественно клянусь перед Доми, моими предками и любыми богами на небесах, что завещание написано законным путем. Если я мертв или по другим причинам не могу больше оставаться вашим королем, то заверяю, что сие написано в здравом уме и трезвой памяти и согласно арелонским традициям считается законом.
Я повелеваю, чтобы все дворянские титулы отныне оставались как они есть на момент прочтения и передавались из поколения в поколение, от отца к сыну, как принято в других странах. Пусть состояние больше не является показателем благородной крови; те, кто удержал титул до сих пор, проявили себя достойными его. К завещанию прилагается список законов о наследстве, составленных по примеру Теода. Последней волей приказываю этому документу вступить в силу арелонского закона».
Сейналан опустил свиток в мертвой тишине. В зале не было слышно ни звука, за исключением тихого дыхания соседей. Через несколько мгновений двор взорвался приглушенными взволнованными восклицаниями.
— Так вот что он задумывал с самого начала, — негромко произнес Ройэл. — Он знал, как неустойчива его система — он ее такой задумал. Пусть дворяне перегрызают друг другу глотки — выживут сильнейшие. Или самые беспринципные.
— Хорошая затея, хоть и бесчестная, — откликнулся Шуден. — Мы недооценили изобретательность Йадона.
Сейналан все еще стоял перед толпой и разглядывал двор понимающими глазами.
— Почему Йадон отдал завещание ему? — спросил Шуден.
— Потому что он беспристрастен, — ответила Сарин. — Даже Хратен не посмеет усомниться в слове патриарха — пока не посмеет. Если Сейналан говорит, что завещание было написано десять лет назад, то арелонцы поверят ему.
Шуден кивнул.
— Наши планы не меняются?
— Вовсе нет. — Ройэл бросил взгляд на Телри: после прочтения документа тот помрачнел еще больше. — Наоборот, новый порядок усилит мои притязания: союз с домом Йадона придаст им законность.
Поверх шепота толпы Сейналан заговорил снова: он расхваливал мудрость системы наследования.
— Меня беспокоит Телри, — призналась принцесса. — Его надежды на корону только что потерпели сокрушительный удар, не знаю, смирится ли он?
— Придется, — с улыбкой заверил Ройэл. — Теперь никто из знати не посмеет поддерживать его. Завещание короля подарило им давнюю мечту — стабильное положение в обществе. Они не рискнут возвести на трон человека некоролевских кровей. Неважно, имеет ли заявление Йадона законность: дворянство вцепится в него, как в завет из уст самого Доми.
Легионерам наконец позволили снова подойти к гробу и водрузить его на плечи. Поскольку традиций по погребению арелонских королей еще не существовало, Ройэл обратился к обычаям родственного Теода. Теоданцы любили церемонии с размахом и хоронили великих королей с горой подношений, не поместившихся бы в трюме хорошего корабля. Йадону подобные почести вряд ли подходили, и герцог их опустил. Также теоданские погребальные процессии затягивались надолго, и порой скорбящим проходилось ждать около часа, чтобы добраться до приготовленного места упокоения. Эту традицию Ройэл оставил, но с некоторым изменением.
У дворца ожидала череда экипажей. Сарин поездка в каретах казалась неуважением к покойному, но ее уговорил Шуден.
— Ройэл собирается сегодня заявить права на корону, — объяснил джиндосец. — Он не хочет обижать непривычную к лишениям арелонскую знать, заставив ее тащиться пешком через весь город.
«К тому же, — добавила про себя принцесса, — к чему волноваться о неуважении? Ведь речь идет о Йадоне».
Кареты достигли места погребения всего за пятнадцать минут. Поначалу оно показалось принцессе огромной ямой, но, присмотревшись, она поняла, что впадина возникла по естественным причинам и ее только немного углубили. Видимо, снова давала о себе знать бережливость старого герцога.
Без особой церемонии гроб опустили в яму, и рабочие принялись насыпать над ним холм.
Сарин поразило, что многие дворяне остались у могилы до окончания похорон. Недавно похолодало, с гор задувал ледяной ветер. Солнце затянули угрюмые тучи, и моросил мелкий дождь. Она ожидала, что, как только на гроб упадут первые комья земли, придворные разбегутся по каретам.
Но они остались и молча следили за взмахами лопат. Сарин, вся в черном, поплотнее закуталась в шаль: ей стало не по себе от их взглядов. Йадон был первым королем Арелона, и его короткое правление положило начало традициям монархии. Люди будут вспоминать его имя веками, а детям расскажут о короле, пришедшем к власти после гибели богов.
Стоило тогда недоумевать, почему Йадон обратился к мистериям? Он видел славу Элантриса до реода, пережил крушение эпохи, которую считали бессмертной; неудивительно, что король искал средства для усмирения хаоса, в который погрузилась страна богов. Наблюдая в промозглой тишине, как ком за комом падает на фоб, Сарин почувствовала, что понимает Йадона несколько лучше.
Только после того, как опустилась последняя лопата, а холм обровняли и сгладили со всех сторон, арелонская знать начала расходиться. Дворяне так тихо расселись по каретам, что принцесса не заметила, как осталась в одиночестве. Она стояла и смотрела, как клубится сырой туман над могилой короля. Йадона проводили; в Арелоне настал час новой власти.
Ее легонько тронули за плечо, и девушка подняла глаза на знакомое до последней морщины лицо Ройэла.
— Пора ехать, Сарин.
Принцесса кивнула и пошла за ним к карете.
Сарин стояла на коленях перед алтарем в привычной, с низким потолком, кораитской часовне. Часовня опустела — обычай велел невесте перед произнесением брачных клятв поговорить с Доми наедине.
С ног до головы принцесса облачилась в белое. Она надела платье, которое выбрал для свадьбы с Раоденом отец: строгое, с высоким воротником. Руки по плечи обтягивали шелковые перчатки, а лицо закрывала плотная вуаль; по обычаю, невеста поднимет ее, когда пойдет по проходу к жениху.
Сарин не знала, о чем молиться. Она считала себя искренне верующей, хотя до преданности Иондела ей было далеко. И все же принцесса рассматривала борьбу за Теод в первую очередь как борьбу за Шу-Корат. Она верила в Доми и благоговейно признавала его власть над сущим. Всегда придерживалась принципов, которым научили ее жрецы, хотя порой девушку обвиняли в чрезмерном своеволии.
