Врагов выбирай сам - Игнатова Наталья Владимировна (полные книги TXT) 📗
– Да я легонько.
– Из арбалета? – Артур погладил Серко по темной от пота шее. – Потерпи, мальчик, скоро уже приедем. – И уже виновато сказал Альберту: – Мы отдадим книгу. Я только не знаю почему.
А еще через сотню шагов лошади остановились. И Альберт почувствовал, что не может шевельнуться. Странное ощущение. Пугающее. Забытое давно. Заклинание это называется «хилер». Когда-то, когда он еще только учился, профессор мог проделать с ним такое, но сейчас...
Вот, значит, как чувствует себя человек, столкнувшись с магом. И маг-то плохонький, а все равно – царь и бог.
Вцепился в сердце холодными пальцами. Чтобы убить, ему достаточно сжать пальцы чуть сильнее...
Артуру хоть бы что, конечно: спрыгнул на землю с арбалетом в руках, а тут и профессор из-за скалок недалеких показался.
– Лучше не надо, рыцарь, – произнес он, покачивая на руках свой мэджик-бук. – Твоего брата я убью раньше, чем ты выстрелишь.
В подтверждение его слов в груди Альберта снова зашевелились холодные червяки. Коснулись сердца. Отдернулись. Коснулись еще раз (боль и злость – взяли, как маленьких), и досадливый стыд – опасная смесь, но предпринять хоть что-нибудь нет сил.
– Положи арбалет на землю! – приказал Фортуна.
– Делай, что он велит, – попросил Альберт. Боль в сердце стала нестерпимой. – Мы его... потом.
Старший скривился, как будто и ему стало больно. Но послушно положил арбалет у ног.
– Теперь возьми книгу, – распорядился профессор. Артур подошел к Стерлядке. Вытащил мэджик-бук Тори из сумки на седле.
– Иди сюда, – сказал Фортуна, – медленно.
Медленно. Артур и не спешил.
Альберту чуть полегчало, когда старший оказался между ним и профессором. Самую чуточку, но этого хватило, чтобы перестать тихо поскуливать и начать воспринимать действительность хоть сколько-нибудь адекватно.
Золотая решетка без цветных пятен магии казалась голой. Артур сделал еще шаг, и сияющие прутья дрогнули, поплыли, сливаясь и теряя очертания. Скручиваясь, как бумажный лист, все туже, туже. Переплавляясь в копье из чистого, раскаленного золота.
Профессор что, не видит?
Похоже, не видел. Приказал старшему остановиться шагах в двадцати и распорядился:
– Положи книгу на землю и отойди. Медленно.
Очень медленно.
Золотое копье ударило мгновенно.
«Святый знак» – не заклинание: голая сила, доступная лишь священникам. От него нет спасения. И поглощающие поля взорвались праздничным фейерверком; с громким треском разлетелись щиты; зашипел и растаял ментальный кокон. Пылающее острие ударило Фортуну в грудь.
И погасло.
От страшной боли потемнело в глазах. Как сквозь вату слышал Альберт истерический смех профессора:
– ...убийца! На тебе же кровь! Кровь! Заповедь-то... господи, бывает же... заповедь нарушена. Положи книгу, рыцарь, и убирайся.
А после паузы тихий, но очень страшный голос старшего:
– Не надо.
Да, он просто сказал:
– Не надо.
Сказал, когда понял, что сейчас профессор нажмет «ввод», и заклинание станет необратимым. И Фортуна остановил уже занесенный над клавишей палец. Удивленно хмыкнул. Мальчик, кажется, не понимает, что его брата нельзя оставлять в живых.
Не понимает.
И ведь не просит за младшего – просят не так. Можно подумать, со смертью Альберта небо на землю рухнет.
Выдерживая паузу, Иляс Фортуна подтянул к себе мэджик-бук Тори. И понял: небо не рухнет, но он сам, убив ученика, не успеет даже сломать активатор телепорта. До Артура добрых двадцать шагов, но, будь их хоть пятьдесят, хоть сотня, – успеет мальчишка. Этот – успеет. И даже прямое попадание молнии его не остановит. Мертвый или живой, он дойдет, дотянется. Уничтожит.
Ну что ж. Не все и не всегда решается грубой силой.
– Запомните этот момент, – наставительно сказал профессор, и ему самому понравилось, как прозвучали слова, – пусть он будет для вас уроком, мальчики.
– Мы запомним, – пообещал Артур.
Иляс Фортуна прикусил язык и активировал телепорт. Нет, он отправился не домой. Обстоятельства изменились, и теперь у профессора были срочные дела в Шопроне.
– Господин командор, менестрель Галеш Неманя просит принять его.
– Пусть войдет, – разрешил сэр Герман.
Если Галеш в Сегеде, значит, и Артур где-то неподалеку. Непонятно, почему мальчик не явился сам. Или что-то случилось? Как бы там ни было, лучше Галеш, чем пустые догадки. Может статься, расскажет бездельник что-нибудь полезное
Менестрель вошел в кабинет командора ордена Храма с обычной своей развязной застенчивостью. На пороге остановился, поглядел по сторонам. Сбросил с плеча чехол с гитарой и поставил у стены.
Он не спросил благословения, не поздоровался даже. Прошел к столу, уселся на краешек. И раньше, чем сэр Герман, потрясенный этакой вопиющей наглостью, успел рявкнуть на зарвавшегося мерзавца, Галеш сказал с мучительно знакомыми, так давно забытыми интонациями:
– Ну, здравствуй, Мастиф. Как дела, внучек?
…ДА НЕ БУДЕТ ДРУГИХ БОГОВ...
Артуру снился лес. Деревья из золота и серебра. Листва их матово блестела в лучах солнца, крохотные птицы сновали между ветвей, рассыпая с крыльев яркие цветные брызги. А по ночам лес озарялся тысячами огоньков – зеленых, голубых, белых – это распускались, встречая звезды, цветы из драгоценного живого камня.
Артуру снились равнины, где земля сливалась с небом и странные звери скользили в высокой траве. Котда вставало солнце, множество маленьких радуг вспыхивало над цветами и листьями, и маленькие крылатые человечки – феи, да, они называли себя так, – плясали в разноцветье росинок, беззаботные и смешные. Глупые, конечно, но, будь они умней, откуда бы взяться беззаботности?
И были горы – черные, серые, белые. С тяжелыми шапками снегов... как дома. Были яркие-яркие луга, с очень мягкой травой, были бездонные пропасти, несокрушимые стены, ревущие водопады. Сходили с гор подсвеченные солнцем лавины, такие красивые, если смотреть издалека. Гнездились в горах большие гордые птицы, каждая из которых легко могла унести в когтях человека. И ночью, под звездами, и днем, под солнцем, ничего не было прекраснее этих гор, этих равнин и этого леса.
Зеленые, как темные изумруды, обрамленные длинными ресницами глаза Единорога смотрели на свое отражение в синей глубине высокого неба.
– Когда ты придешь? – молча спрашивал Единорог. – Когда ты придешь, чтобы защитить эту землю?
... Артура выдернуло из сна. Он сопротивлялся какое-то время, пытался соскользнуть обратно в сказочный, светлый мир. Господи, дадут ему когда-нибудь выспаться?.. И окончательно проснулся, лишь почувствовав холодное прикосновение к горлу.
Первым побуждением было рвануться вверх Но Артур, не успев еще и глаза открыть, поймал ладонями... широкое, чуть зазубренное лезвие, рванул на себя и с силой толкнул обратно. Владелец меча никак не ожидал толчка. Он грохнулся на пол. А Артур уже перекатился по кровати, скользнул вниз, уходя от арбалетных болтов. Бессмысленность сопротивления осознать успел, а вот заставить себя остановиться оказалось трудно.
В спальне помимо мечника было трое с арбалетами. Два рыцаря Кодекса и чернорясый монах с веревкой вместо пояса.
– Руки! – рявкнул один из рыцарей. – Подними руки. И медленно вставай. Если не хочешь получить болт в голову.
– В живот, – миролюбиво поправил второй.
– Понял. – Артур поднялся.
Медленно...
Второй раз за день... и ладно бы за день – за всю жизнь второй раз. Вот так вот, пошло и просто. Делай, что тебе говорят, сэр Артур, и не трепыхайся.
Мечник тоже встал. Смотрел угрюмо, однако помалкивал. Оно и понятно, не он здесь главный.
– Чем обязан? – вежливо поинтересовался Артур. Злость, как комок ваты, высушила все остальные чувства. Она хорошее подспорье в бою, такая холодная, спокойная злость, но драться сейчас – верный способ умереть. – И не совестно вам, господа, всемером на одного, да еще среди ночи?
