Золотой шут - Хобб Робин (читать книги без регистрации .TXT) 📗
– Может быть, проверишь, какой у него звук, Олух?
– Не проверю. – Олух упрямо направлялся к двери.
– Попробуй сыграть на нем ту мелодию, которую ты поешь для себя при помощи Скилла. Вот эту: ла-да-да-да-де… – Как только я попытался повторить мелодию, которую знал наизусть, Олух резко развернулся, и я увидел в его маленьких глазках ярость.
– Мое! – завопил он. – Моя песня! Моей мамы!
И он бросился ко мне. Я увидел в его глазах неутолимую злобу, когда он поднял свисток, словно намеревался пронзить им мое сердце.
– Прости, Олух. Я не знал, что она принадлежит только тебе.
Впрочем, тут же сказал я себе, мне следовало бы сообразить. Я сдался. Приземистый, толстый Олух с короткими неумелыми руками был мне не соперником, если бы дело дошло до драки. Я бы легко его победил, но тогда мне пришлось бы причинить ему боль – только так я мог одержать верх. А мне не хотелось еще больше настраивать его против себя. И я метнулся за стол.
– Моя песня! – повторил Олух. – Ты песья вонючка, дерьмо и вор!
Дьютифул невольно рассмеялся. Думаю, его ужасало и одновременно забавляло зрелище, свидетелем которого он стал: дурачок напал на меня, защищая свою песню. Затем принц неожиданно нахмурился. Я кружил около стола, стараясь, чтобы он постоянно оставался между мной и Олухом, и пытаясь придумать способ его успокоить.
– Я знаю эту песню! – неожиданно вскричал принц. Он напел небольшой отрывок, и Олух еще сильнее нахмурился. – Я слышу ее всякий раз, когда собираюсь использовать Скилл. Она твоя? – В его голосе прозвучало изумленное недоверие.
– Моя песня! – заявил Олух. – Моей мамы песня! Ты не можешь ее слышать. Только я!
Он вдруг изменил направление движения и бросился на принца. По дороге он успел прихватить со стола бутылку с бренди и поднял ее над головой, словно дубинку, не обращая внимания на то, что жидкость полилась ему на руку и плечо. Принц был потрясен, но гордость не позволила ему отступить перед дурачком. Он лишь занял боевую стойку, которой я его научил, и потянулся к поясу за кинжалом. Я почувствовал, что Олух в ответ начал мысленно бормотать: Ты меня не видишь, не видишь меня, не видишь. Но при этом он продолжал наступать на принца. Я видел, что Дьютифул сражается со Скиллом Олуха и готовится к собственной атаке.
– Нет! – заорал я возмущенно. – Не трогайте друг друга!
Мой приказ был приправлен Скиллом, и оба вздрогнули, а затем одновременно повернулись ко мне, подняв вверх руки, словно отгоняя магическое заклинание. Мне показалось, что я увидел, как оно от них отскочило, но на одно короткое мгновение мой приказ все-таки отвлек их друг от друга. Их ответный удар вызвал у меня головокружение, но я пришел в себя быстрее, чем они. Принц сделал шаг назад, а Олух уронил бутылку и поднял свои жирные руки, прикрывая глаза.
Я пришел в ужас от того, что сделал, однако, пока они оба стояли, не шевелясь и не предпринимая новых попыток атаковать друг друга, сказал:
– Хватит. Вы не должны нападать друг на друга при помощи Скилла – если собираетесь вместе познавать его тайны. – Мне удалось произнести свою речь совершенно спокойным голосом. Повод, чтобы гордиться.
Дьютифул покачал головой и сказал удивленным голосом:
– Ты снова это сделал! Ты посмел использовать против меня Скилл!
– Вот именно, – не стал спорить я, а затем добавил: – Как ты думаешь, что еще я мог сделать? Смотреть, как вы оба лишите друг друга рассудка? Ты встречал когда-нибудь своего кузена Августа, Дьютифул? Пускающего слюни безумного старика? Он стал жертвой несчастного случая. Однако известно, что люди, пользующиеся Скиллом, делали друг друга инвалидами, вступая в схватки, подобные той, которую вы чуть не затеяли. Да, и еще: я читал о том, что исходом таких сражений была смерть одного из противников, причем тот, кто оставался в живых, страдал почти так же сильно, как тот, кто становился жертвой.
Дьютифул прислонился к столу, а Олух отвел руки от лица. Он прикусил язык, и с него капала кровь. Дьютифул заговорил, обращаясь к нам обоим:
– Я ваш принц. Вы поклялись в верности мне. Как вы смеете нападать на меня?
Я сделал глубокий вдох и неохотно приступил к выполнению задачи, которую возложил на меня Чейд.
– Я действительно поклялся в верности Видящим и служу им всем сердцем, – спокойно произнес я. – И ради их интересов ты должен запомнить одну вещь, Дьютифул. В этой комнате ты не принц, ты мой ученик. Наставник, который учит тебя обращаться с мечом, наносит тебе удары тупым оружием, оставляющим на теле синяки. Я тоже в случае необходимости намерен прибегать к силе. – Я посмотрел на Олуха, который мрачно переводил взгляд с меня на принца. – В этой комнате Олух не слуга. Он тоже мой ученик. – Я взглянул на обоих и соединил их одной цепью. – Здесь вы равны. Ученики. Я намерен уважать вас как наставник и требовать, чтобы вы тоже уважали друг друга. И запомните еще кое-что очень важное. Здесь, пока продолжаются наши занятия, моя власть абсолютна. Вам ясно? – спросил я обоих. Принц упрямо молчал, а Олух с подозрением, осторожно спросил:
– Не слуга?
– Если ты захочешь стать моим учеником и узнать то, что я намерен тебе показать, чтобы рано или поздно ты смог помочь твоему принцу.
Олух нахмурился: видимо, моя речь оказалась слишком для него сложной, и он пытался понять, что я сказал.
– Помочь принцу. Работать на него. Слуга. Олуху придется больше работать.
Его маленькие глазки загорелись злобным огнем, когда он, как ему показалось, вывел меня на чистую воду. Я снова покачал головой.
– Нет. Помогать принцу. Как его подданный. Его друг.
– Прошу тебя, – с возмущением простонал Дьютифул.
– Не слуга. – Эта мысль, похоже, понравилась Олуху. А я понял насчет него еще одну важную вещь. Мне казалось, что он слишком туп, чтобы его беспокоило занимаемое им в мире положение. Однако мне стало совершенно очевидно, что ему не нравилось быть слугой.
– Да. Но только если ты ученик. Если ты не будешь приходить сюда каждый день и не станешь у меня учиться, тогда ты не ученик. Олух снова станет слугой, который носит дрова и воду.
Олух поставил пустую бутылку на стол и быстро надел на шею свисток.
– Я возьму свисток, – сказал он так, будто это было частью нашей сделки.
– Слуга Олух или ученик, свисток принадлежит ему, – заверил я его.
И у меня сложилось впечатление, что своими словами я его окончательно запутал. Он вывалил изо рта толстый язык и снова задумался.
– Ты что, серьезно? – шепотом спросил принц. – Это станет членом моей группы?
Я испытал одновременно сочувствие и сильное раздражение оттого, что он презирает Олуха.
– Пока лучшего кандидата нам с Чейдом найти не удалось, – ровным голосом ответил я. – Возможно, ты знаешь кого-нибудь, кто, как и он, обладает врожденным талантом к Скиллу.
Дьютифул промолчал, а потом неохотно покачал головой. Я же вдруг подумал, что его гораздо больше расстроила перспектива учиться Скиллу вместе с Олухом, чем мои слова о том, что они будут равны во время занятий. Я решил использовать то, что принц огорчен, и заявил:
– Хорошо. Значит, договорились. Думаю, на сегодня достаточно. Надеюсь, завтра вы оба придете вовремя. А пока можете идти.
Олух был счастлив, что его отпустили, и, прижимая к груди свисток, бросился к потайной двери. Когда она за ним закрылась, принц тихо спросил:
– За что ты так со мной поступаешь?
– Я поклялся в верности Видящим. Я дал слово всеми силами им служить. Дьютифул, ты можешь идти.
Я надеялся, что принц повернет к двери, но он остался стоять на месте. Неожиданно в дверь громко постучали, и мы оба вздрогнули. Я посмотрел на Дьютифул а, который громко спросил:
– Кто там?
Сквозь толстое дерево двери мы услышали голос мальчика-пажа.
– Сообщение для вас, принц Дьютифул, от советника Чейда. Он просил извиниться, но сказал, что это очень срочно.
– Минуту.
Я скрылся в окутанном тенями углу, а принц подошел к двери, отодвинул щеколду и чуть-чуть ее приоткрыл, получив из рук пажа маленький, скрепленный печатью свиток. Наблюдая за ним, я мрачно думал, что, хоть мастер Скилла Гален и был злом во плоти, он был прав в нескольких вещах. Никто из его учеников никогда не осмелился бы напасть на другого, не говоря уже о том, чтобы сомневаться в его власти над ними. Он сразу же уравнял всех своих учеников, хотя я стал печальным исключением – все знали, что он считает меня ниже и хуже остальных. И хотя мысль об этом претила мне, я понял, что должен воспользоваться его опытом, несмотря на то, что его безжалостные методы до сих пор заставляли меня содрогаться от возмущения. Дисциплина не то же самое, что наказание, подумал я, вспомнив науку Баррича.
