Путь отречения. Том 1. Последняя битва (СИ) - Шевцова Анастасия (книги онлайн полные версии бесплатно txt) 📗

— Ты — можешь, — Параман цинично усмехнулся. — А у герцогини такой возможности нет: у нее еще две дочери, и выбирать между своими детьми она не станет. Орден не прощает тех, кто идет против решений Совета. Кроме того, — повернув голову, он внимательно взглянул на нее, — если мы проиграем эту войну, Ведущая линия будет обречена. Поэтому на твоем месте я бы не вмешивался: разумнее сохранить жизнь более опытному офицеру, а там уж — воля судьбы. — Предупреждающе подняв руку, Параман остановил открывшего было рот Тори: — Тарэм близко. Лучше оставим эту тему.

Расстояние между ними и крепостью стремительно сокращалось. Глубоко вдохнув пахнущий степным ветром воздух, Лирамель собрала всю свою волю в кулак. Ей оставался только один шаг, и нужно было просто его сделать.

«Я буду спокойна, как земля, и тверда, как камень», — мысленно произнесла она, скользя взглядом по залитым солнцем стенам и машинально кивая салютовавшим ей воинам.

Пока ветерок лениво разносил по равнине мелодичную перекличку труб, они миновали огромные ворота, и Лирамель невольно улыбнулась: люди бросали цветы под ноги лошадей и приветливо махали руками. Впервые за недолгое пребывание в Королевстве она почувствовала, что нужна своему народу. Северный гарнизон был готов к войне и, похоже, ждал ее с нетерпением.

Генерал Аармани, седой и крепкий, как старый дуб, встречал их вместе со всеми своими стопниками в конце воротной площади. Гайд Валлор, двоюродный брат Лирамель и Парамана, держался немного в стороне от остальных. Несмотря на то, что его мать, герцогиня Фалинор, являлась истинной дочерью Рода, Гайд был почти копией своего отца. Серые волосы, вьющиеся над невысоким широким лбом, близкопосаженные синие глаза и полные, красиво очерченные губы выдавали чистую кровь Квиста. Даже выражение его лица — открытое и добродушное — ничем не напоминало Валлоров.

Взглянув на кузена, Лирамель поздоровалась и тут же отвернулась. Как Глава Рода она шла на сделку с совестью, прислушиваясь к словам Парамана, но как королева считала себя не вправе оспорить решение Совета и заменить Гайда более опытным стопником. Если бы кузен принадлежал Ведущей, все было бы иначе, но судя по тому, что рассказывала Фалинор, после рождения внебрачного сына и возникших споров с родом Квиста восстанавливать свою линию Гайд не намеревался, так что у Лирамель не было никакого повода для ходатайства: интересы Рода в случае его потери не ущемлялись.

«Что ж, так тому и быть, — уже подъезжая к резиденции генерала, решила она. — В конце концов, перед лицом смерти все равны».

У входа в массивное каменное здание их встречали Тарэм и Главы родов Альбора и Квиста. Все три жреца выглядели спокойными, но слегка напряженными. Особенно нервничал Эликар.

— Альва энара, антора анадаа.[1] — Поприветствовал ее Глава Совета. — Рад снова видеть вас!

Спешившись, Лирамель сделала три ритуальных шага вперед и склонила голову.

— Фермано, тиавэр анада[2], — смиренно произнесла она и быстро, словно боясь передумать, добавила: — Я подумала над вашим советом, Тарэм, и готова дать ответ. Буду признательна, если главы Десяти выслушают меня сегодня же.

Удивленно приподняв бровь, старик медленно кивнул и, отойдя, пропустил их внутрь.

— Был ли голубь от Кристиана? — не обращая внимания на взявшего ее под руку Парамана, вновь спросила Лирамель, обернувшись к Тарэму.

Тот мотнул головой, но, увидев, что она нахмурилась, поспешно сказал:

— Начинается время штормов, это могло задержать корабли. До оговоренного срока осталось еще чуть больше недели, не думаю, что Лафаст стал бы рисковать людьми, чтобы выиграть день или два. Море не суша, оно не прощает ошибок.

— Что ж, — не скрывая огорчения, протянула Лирамель, — наверное, так и есть. Подождем еще немного. — Подняв взгляд на побелевшее и строгое лицо Парамана, она виновато закусила губу. Словно почувствовав ее внимание, он расправил плечи и скупо улыбнулся:

— Думаю, нам всем следует несколько часов отдохнуть. Как считаете, Ваше Величество?

Лирамель благодарно кивнула, но ответить не успела: Аармани, слышавший их разговор, тут же подозвал одну из ожидавших в стороне служанок и приказал проводить гостей до покоев.

Решив не возражать, Лирамель тепло поблагодарила дядю за оказанное гостеприимство и поспешила уйти: ей нужно было привести себя в порядок.

«Ну, вот и все, отступать некуда», — с неожиданной легкостью подумала она. На душе вдруг стало светло и радостно, словно с плеч упал тяжелый груз. Больше не нужно было думать, выбирать, взвешивать все «за и против». От нее требовалось только одно слово — и больше ничего.

Дойдя до покоев, Лирамель отпустила служанку и попросила двух пожилых офицеров, приставленных к дверям, никого не впускать. Ей хотелось побыть одной, да и доверять посторонним она теперь боялась. То воспитание, которое она с братьями получила в Большом мире, отличало их от остальных детей Ведущей линии. Несмотря на свое положение, Лирамель до сих пор предпочитала обходиться без прислуги. Линни была не в счет: девочка скорее скрашивала ее одиночество и помогала сделать то, что сама Лирамель или не могла, или не успевала.

Водопровод в Бартайоте был устроен иначе, нежели в Белом Замке или во дворце Пата: горячая вода не подавалась из подвальных котелен, а нагревалась с помощью небольшой отдельной печи в широкой глубокой чаше, из которой ее нужно было черпать в ванную. К приходу Лирамель печь была уже растоплена так, что трещала от жара, а на поверхности воды лопались крупные пузыри.

Мыльный песок пах крокусами и слегка царапал кожу. Намучившись с ковшиком, длинная ручка которого то и дело со звоном ударялась о стену, Лирамель кое-как вымылась и, поддев стилетом сливное отверстие, намертво закрывавшее трубу, по шею завернулась в огромное полотенце.

Парчовое белое платье вместо черного дорожного костюма и изящные туфли взамен тяжелых сапог… После стольких дней, проведенных в седле, в нормальной одежде она чувствовала себя настолько непривычно, что несколько минут неподвижно вглядывалась в зеркало. Еще влажные волосы темно-серой волной падали на плечи, а на щеках горел яркий румянец. Вряд ли сторонний человек смог бы предположить, что на самом деле за наигранным спокойствием скрывались чудовищная усталость и постоянный страх.

Встретивший ее в коридоре Якир выглядел подавленным. Он объяснил, что выехал из лагеря вслед за ними всего через пару часов, но нагнать так и не смог. Прекрасно зная, что именно Параман отдал лорду приказ держаться на расстоянии, Лирамель сделала вид, что поверила в озвученную версию, и сдержанно поблагодарила за проявленный такт. Ей было больно смотреть на него: зеленые глаза, обычно искрящиеся смехом, будто бы выгорели изнутри, а рука, которую она приняла с искренней благодарностью, оказалась холодной, как у мертвеца. Возможно, являясь Посвященным, он уже узнал планы Ордена и предвидел ее решение. Сама же Лирамель не сочла нужным что-либо ему сообщать или обнадеживать: отныне Якир был вне игры, и их дороги расходились.

У самых дверей зала, где ожидал в полном составе Совет, лорд Варута поклонился и ушел, так ничего больше не сказав. Задумчиво глядя ему вслед, Лирамель предупреждающе подняла руку, давая слугам знак повременить. Ей нужно было несколько секунд, чтобы успокоиться и сосредоточиться. Параман не случайно подослал в нужную минуту человека, чье присутствие могло заставить ее передумать.

Десять жрецов в длинных черных мантиях почтительно поднялись со своих мест и поклонились. Сев в кресло, обтянутое новой бархатной тканью, Лирамель приветственно кивнула и, пристально взглянув на Тарэма, с вежливой улыбкой произнесла:

— Достопочтимые советники, лорд Тарэм… Благодарю за оказанную мне честь.

После того как все вновь расселись, наступила тишина. Лирамель не хотелось брать инициативу в свои руки, а жрецы, похоже, опасались делать первый шаг. Наконец, понимая, что пауза затянулась, Тарэм глухо откашлялся.