Безупречный элемент (СИ) - Северная Ирина (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
— Трудно сказать, почему вдруг он так заинтересовался этим, — отозвался Скиллинг. — Возможно, заскучал и решил проверить достоверность мифов. Или случайно натолкнулся на упоминание в каком-то источнике. Ведь то, что узнал Игнациус Вагнер смог узнать и еще кто-то, только в другом месте и в другое время. Идеи не исчезают, и иногда появляются у нескольких человек, никак не связанных друг с другом. Как бы там ни было, но некоторые события вдруг совпали. И интерес наместника к данной теме не случаен.
— Но не хотите же вы сказать, что Краусу по силам осуществить ритуал создания такого Эгрегора! — воскликнул Рейнхард.
— Конечно же, нет. Но что помешает ему попытаться, — ответил Кассий. — Мы знаем об Эгрегорах все и даже больше, мы создаем их для разных целей. Но это вовсе не то же самое, как люди выпекают блинчики на завтрак. Мы лучше всех прочих знаем, как непросто это сотворить. Но Краусу это неизвестно, он полон одержимого желания попробовать.
— Мы пытались выяснить, как далеко зашел Краус в своих изысканиях, — продолжил Карл. — Для этого и подослали в музей Оливера, чтобы он забрал документы, но та девушка спутала все карты. А документы, судя по всему, все же достались Краусу. Не то чтобы нас это сильно беспокоило, но эрцгерцог как назойливая муха, которая лезет туда, куда не следует. Пока мы займемся им, ты, Рейнхард, должен отыскать девушку и доставить ее к нам.
— Девушка тоже как-то связана с этим? — взгляд Вагнера застыл, индиго радужек поглотила чернота.
— Девушка полезный объект с неплохим потенциалом, — уклончиво отозвался Скиллинг. — Но об этом рано говорить, сначала ее нужно найти.
Вагнер молчал, изо всех сил пытаясь не думать о Фреде. Он догадывался, зачем она понадобилась Аспикиенсам, но пока не мог обдумать свои соображения. Он напряженно замер и снова привлек к себе пристальное внимание всех трех Смотрящих. Они как локационные установки, мгновенно чувствовали любое изменение эмоционального фона и тут же пытались проникнуть в сознание, чтобы прочитать потаенные мысли.
Вагнер постарался выдать свое напряжение и нарастающую тревогу за чрезмерную озабоченность темой разговора. Пусть Смотрящие думают, что он шокирован тем, что его посвятили в эти тайны.
— Мы проследили ее путь и знаем, где именно она пересекла границу страны. Мы знаем, что она была не одна, — продолжил говорить Скиллинг. — Ей помогают какие-то вампиры, и они не члены Ордена. Кем бы ни были те вампиры — чужаками или подданными эрцгерцога — ситуация может стать неприятной и непредсказуемой.
Рейнхар на миг опустил глаза, скрывая взгляд, в котором могло отразиться его смятение. Фреда попала к вампирам-чужакам? Неужели она не с Метте?
— Мы не можем упустить прекрасную возможность по нелепым причинам, — сказал Кассий. — Крауса мы берем на себя, а ты находишь девчонку. На этот раз у нас должно получиться нечто большее, чем раньше. И ты присоединишься к нам, став четвертым в нашем вечном союзе, дитя мое.
_________
*”Воццек” — «Воццек» (нем. Wozzeck) — экспрессионистская опера австрийского композитора Альбана Берга, признающаяся одной из вершин оперного искусства 20 века. Опера является характерным экспрессионистским сочинением. Музыка ее атональна, в ней использованы особо острые выразительные средства темброво-ритмического порядка, напряжённые сценические ситуации и поэтические тексты.
Глава 9. Другой берег
Другой берег
«Иногда ты должен принимать неправильные решения, чтобы посмотреть, кто с тобой, когда всё рушится». (П. Коэльо)
Фреда сжалась в тугой комок на футоне, обхватив себя руками и повернувшись на бок лицом к окну. Она то погружалась в дрему ненадолго, то снова просыпалась и слегка затуманенный взглядом следила, как над верхушками елей по небосклону медленно пробирается луна.
Из головы не шло недавнее видение бледной руки, оставившей кровавый отпечаток на поверхности стекла, словно такой же кровоточащий след был теперь и в ее сознании, а вместе с раненой памятью капельками крови истекала и душа.
Попытавшись отвлечься от гнетущих мыслей, Фреда сосредоточилась на внешних ощущениях. Но вовне было мало того, что способно задержать внимание: ни запахов, ни звуков, пустые стены и только полотно окна с лаконичным пейзажем за ним. Тем не менее, эта пустая комната в незнакомом доме не казалась чужой и неуютной. Наоборот, именно здесь она чувствовала себя почти безопасно, впервые за долгое время. В этих стенах находились еще два вампира и человек, и она их не боялась, делила с ними кров, хотя и не могла толком осознать, кем они на самом деле для нее являлись.
Значит, вот так это и бывает — внезапно обрести семью, которой, как она считала, у нее не было? Кто-то находит тебя в определенный момент жизни и говорит, кто ты и откуда и ты словно должен начать жить как-то иначе.
«Верить или не верить» больше не являлись основными категориями для суждений и оценки ситуации. «Принять или отвергнуть» — так теперь стоял вопрос.
Раньше, в прежней жизни «до музея» было так: верю, значит, принимаю, не верю, значит отвергаю.
Теперь же верить вовсе не означало принимать. А неверие во что-то или в кого-то не являлось больше поводом для того, чтобы все категорично отрицать.
Она поверила Лео и Эйвину, но никак не могла принять их теми, кем они, якобы, для нее были.
Она не доверяла больше Вагнеру, но поймала себя на мысли, что при этом не отвергает его самого. Но разве такое возможно?!
Что-то снова заныло в душе, жалобно и горько, словно тихо заплакал одинокий, всеми брошенный и забытый ребенок. Фреда крепко обхватила себя, вцепившись пальцами в предплечья, и зажмурила глаза.
Понимание того, что никогда больше не сможет почувствовать Вагнера так, как страстно желала, причинила нестерпимую боль. Мысль о том, что никогда больше не увидит его, почти убивала.
«Хотя бы еще раз увидеть его. Не задавая вопросов, ничего не говоря. Просто увидеть, заглянуть в глаза. Иначе мне не принять, не смириться…»
Желание накатило так сильно, что Фреда разволновалась, и сердце забилось в груди с частотой барабанной дроби. Перевернувшись на спину, попыталась успокоиться, заставляя себя дышать медленно и размеренно. Глаза по-прежнему были закрыты, и она попробовала представить себя ритмично раскачивающейся в гамаке под сенью деревьев в летний день. Этот прием частенько помогал, когда нужно было совладать с волнением или паникой.
— Мне не с кем просто поговорить, не говоря уже о том, чтобы спросить у кого-то совета… — Фреда и не заметила, как мысли превратились в слова, сами собой сорвались с губ и растаяли, словно облачко теплого дыхания на морозе.
— Неправда. У тебя есть ты сама и лучше тебя никто не знает, как поступить.
Голос прозвучал тихо, но так отчетливо, что потрясенная Фреда на миг перестала дышать. Замерев, она приоткрыла глаза, глядя в темноту сквозь ресницы. В глубине комнаты, освещенной только рассеянным светом полной луны, она увидела призрачную фигуру. Фреда резко села, опираясь на руки за спиной, и спустила ноги на пол. Тело напряглось, став пружиной, готовой вскочить и броситься к двери, но инстинкты не подавали сигналов об опасности.
— Ты видишь меня, — раздался все тот же тихий голос.
Это был не вопрос, а утверждение, и Фреда уверенно отозвалась:
— Вижу. И не впервые.
— Ты знаешь, кто я.
— Не уверена, что могу утверждать наверняка, но предполагаю, что ты… Мэдисон.
Если ее нервная система дала сбой, и теперь она видит галлюцинации, то такие правдоподобные диалоги с видениями являлись совсем уж печальным признаком.
— Я не галлюцинация, — прозвучал ответ на мысли Фреды. — И сразу говорю — я не слышу мыслей, и не чувствую эмоций, как могла когда-то, но выражение твоего лица более чем красноречиво транслирует твои чувства.
Видение выступило вперед, и сейчас стали отчетливо видны полупрозрачные контуры изящной женской фигуры. Никаких призрачных балахонов, на силуэте прорисовывалась вполне обычная одежда — джинсы и майка. Будто сотканное из лунного света, видение казалось лишенным красок и объема, но в то же время выглядело вполне реалистично, если такое определение применимо к чему-то призрачному. Ниже среднего роста, стройная, почти хрупкая, длинные до поясницы волосы откинуты назад, открывая высокий лоб и гибкую шею. Черты призрачного лица чуть размыты и плохо различимы.
