Грозовые Земли - Робертс Джон Мэддокс (е книги TXT) 📗
— Это не люди! Это огромные летучие мыши, только без крыльев.
— А ведь он прав, — согласился Гейл. — Взгляните на эти кожистые складки. Прежде они были крыльями. Эти твари слепые, поэтому могут охотиться только по ночам.
— Но разве летучие мыши бегают на двух ногах? — удивился один из командиров.
— Почему бы и нет? В этом удивительном месте есть и нелетающие птицы, и летающие ящеры, и какие-то мохнатые сумчатые твари, которые плавают не хуже рыб. Почему бы здесь не быть и двуногим летучим мышам?
Йокайм поморщился.
— Верно, загадок здесь немало. И, думаю, эти проклятые места еще сумеют нас удивить.
Оседлав кабо, они начали дневной переход. Гейл намеревался двигаться на юг, пока не выйдет на запад от Неввы. Шаула прислал ему карты, где центральная и западная часть Зоны были изображены довольно подробно, однако на эти сведения едва ли можно было полностью полагаться, ведь их составляли добрых два века назад. Хуже всего то, что на этих картах не было никаких сведений ни о воде, ни о возможных пастбищах для кабо. Им очень пригодился бы какой-нибудь проводник из местных, но до сих пор люди не встречались отряду Гейла.
Он огляделся по сторонам. Со спины кабо всаднику открывался широкий обзор. В отличие от его товарищей, Гейл не чувствовал себя чужим в пустыне. Любая земля, даже самая диковинная и непонятная, прежде всего остается землей, у которой есть собственные духи. Гейл дал себе слово, что непременно изучит эти края, узнает все их особенности. Точно так же он поступал на родном острове, затем на море, на побережье, на зеленых равнинах и в стране холмов. Гейл твердо знал, что и в этих краях не встретит для себя неодолимых препятствий.
Глава восьмая
— Государь, еще слишком рано, — заявил адмирал, стоявший на широком кассинском причале рядом с королем Пашаром. Дождь сплошной пеленой скрывал склоны холмов, окружавших гавань. Причал был расположен в северной части порта, где находились доки, сберегавшие флот Неввы до окончания сезона штормов. Когда корабли выступали в поход, то выстраивались перед этим причалом, дабы погрузить на борт необходимые товары и припасы.
Четверо рабов поддерживали балдахин, укрывавший от дождя Пашара и его спутников. Король не сводил взора с морской глади. За пределами гавани он с трудом мог разглядеть скалу, именовавшуюся мысом разбитых кораблей. Там, за ней, на крохотном островке, высился величественный маяк Первин, самое высокое сооружение во всем мире. Все время, пока длился мореходный сезон, рабы безостановочно таскали по лестнице из гладкого отполированного камня корзины, доверху полные масляных кулачных орехов, служивших топливом для громадного костра, что горел наверху башни. Костер этот тушили лишь когда заканчивалась навигация.
— Этот пират Гассем придерживается иного мнения, — наконец, отозвался Пашар. — Судя по донесениям моих соглядатаев, он уже начал переправлять с Островов своих воинов.
— Несомненно, он потеряет многих из них, государь, — заверил короля адмирал.
Кряжистый, крепко сложенный адмирал Хену напоминал причальную тумбу на пирсе. Подобно большинству морских офицеров Неввы, почти всю жизнь он был шкипером торгового судна и превосходно знал каждый поворот береговой линии и все острова, что лежали на торговых путях. В отличие от сухопутной армии, на флоте карьера офицера не могла зависеть от его происхождения или связей при дворе. Морское дело надлежит изучать с ранней юности, многие годы проводить в плаваниях и быть не только способным командиром, но знать также обязанности всех членов экипажа, вплоть до юнг и матросов.
— Соглядатаи доносят мне совсем иное. Гассем больше не использует купеческие корабли, чтобы перевозить людей. Они прибывают на странных судах, похожих на огромные каноэ с выносными уключинами. За счет легких парусов такие суда очень маневренны. В шторм они убирают паруса, и половина экипажа садится на весла, в то время как другая — вычерпывает воду.
Адмирал поскреб подбородок, поросший небритой щетиной.
— Вы правы, государь, такие корабли примитивны, но тонут очень редко.
— Мы уже знаем, что дикари не страшатся риска, — добавил король, чуть помолчав. — Так что можешь отдать начальнику гавани приказ развести на маяке огонь.
Костер на башне маяка служил знаком, уведомлявшим о начале мореходного сезона. Обычно невозмутимый адмирал воззрился на короля с недоумением.
— Государь, но ведь осталось не меньше месяца до начала навигации!
— Без моего дозволения в море не выйдет ни один корабль, — заявил Пашар. — Однако, уже сейчас они должны начать готовиться к плаванию. Флотские офицеры и матросы должны собраться в казармах. Приказываю, чтобы в течение двух недель корабли были оснащены и подготовлены к долгому походу! Мы отправимся на север, как только погода устоится. Наш путь лежит во Флорию!
— Как будет угодно вашему величеству, — покорно кивнул адмирал.
Выйдя из-под навеса, он отправился отдавать все необходимые распоряжения, и вскоре барабанный бой и звон гонгов огласил огромную гавань.
Дождь прекратился к полудню, и небо расчистилось, — ничего удивительного для этого времени года. Казалось, все идет, как обычно… В сопровождении придворных дам и рабынь принцесса Шаззад покинула залы дворца, опостылевшие ей за зиму, и вышла на широкую террасу, с которой открывался превосходный вид на город. Служанки принялись тщательно вытирать каменные скамьи и расстилать на них покрывала, в то время, как садовники бросились очищать клумбы от увядших и поломанных растений, которые могли бы оскорбить требовательные взоры знатных дам своим неподобающим видом. Наконец, рабыни принесли подносы с закусками и напитками, приготовили опахала, — и лишь после этого принцесса Шаззад изволила ступить на террасу.
Одежда принцессы как нельзя более подходила для дождливого дня: на ней были просторные жемчужно-серые шаровары, — цвет бога грозы, — и коротенькая голубая туника с белыми полосами. На ногах у нее были легкие атласные туфельки, расшитые жемчугом; и им же были украшены волосы Шаззад, заплетенные в косы.
На фрейлинах принцессы была одежда чуть проще, — в соответствии с их рангом и положением родителей, — но и в ней также преобладали серо-голубые цвета, в тон одеяниям принцессы.
Женщины расположились на мраморных скамьях, и тут же музыканты с балкона заиграли на флейтах и дудочках. Придворные дамы весело обсуждали последние сплетни, интриги и романы, готовые в любой миг поспешить на зов своей госпожи, однако та, похоже, не намеревалась принимать участие в беседе. Последние дни Шаззад казалась очень замкнутой.
Сейчас принцесса с рассеянным видом перебирала засахаренные фрукты, лежавшие на блюде, но, похоже, еда вовсе не привлекала ее. Вообще, в последнее время все ее желания казались какими-то смутными, что отнюдь не походило на Шаззад. Обычно она предпочитала рискованные развлечения, принимала самое живое участие во всех придворных интригах, на которые было так щедро ее окружение. Обычно по утрам она спускалась на конюшню к своим любимым кабо, а вечера проводила с очередным возлюбленным. Как верховная жрица, она вершила ритуалы в нескольких храмах и втайне принимала участие в темных обрядах запретных культов, которые весьма интересовали принцессу. Поскольку ее ранг позволял ей удовлетворять любые капризы, она ни в чем не знала себе отказа.
Но в последнее время былые наслаждения потеряли для нее всякую прелесть. Познав истинную власть над людьми, Шаззад мечтала овладеть ею в полной мере.
Принцесса видела, как люди сражаются и умирают на поле брани, видела грозную силу варваров, способную уничтожить ее королевство, и все прочее меркло в сравнении с этими необычайно яркими впечатлениями. К тому же она знала, что ее действия помогли предотвратить панику, которая могла привести к необратимой катастрофе. Но Пашар, выразив дочери искреннюю благодарность, казалось, напрочь позабыл о ней и больше не обращался за помощью. Это выводило надменную и самолюбивую женщину из себя.
