Волкодав - Семенова Мария Васильевна (читать книги бесплатно полностью без регистрации сокращений .txt) 📗
Непредвиденное разбирательство вынудило его отложить каждодневные воинские упражнения, и он был недоволен.
Халисунец Иллад с немалым вниманием слушал гневную речь харюка. Ещё бы, ведь говорилось о его собственном ремесле! Услышав предложение Левого, он соскочил со своего короба с такой прытью, словно на гладкой расписной коже выросли иглы. Вельможи были вынуждены расступиться, пропуская его к стольцу государыни. Кнесинка оглянулась. Иллад наклонился к её уху и что-то горячо зашептал. Молодая правительница выслушала его и кивнула.
– Пускай подойдёт сюда жертва колдуньи. Мой лекарь осмотрит её.
Сноха вождя зачарованно уставилась на важную госпожу, удостоившую её своим вниманием. Она послушно шагнула вперёд, но удержал муж.
– То есть как это осмотрит? – зарычал он, зыркая исподлобья. – Мою жену? Да я… Не дам!
Иллад, не смутившись, во всеуслышание заявил:
– Я саму госпожу, бывает, осматриваю. Так что, во имя Лунного Неба, не тебе обижаться! И потом, твою жену мне будет достаточно просто взять за руку…
– Зачем?.. – опешил угрюмец.
– Затем, – величественно пояснил Иллад, – что для учёного человека вроде меня биение сердца всё равно что для тебя – следы на снегу. Дай мне руку, если не веришь… – Харюк мгновенно спрятал обе руки за спину, и лекарь с усмешкой добавил: – …и если не трусишь.
В толпе с готовностью захихикали.
Сын вождя налился тяжёлой краской и медленно подошёл, протягивая крепко сжатый кулак. Он сунул его халисунцу, точно в огонь. Пухлые короткие пальцы Иллада прошлись по заросшему дремучими волосами запястью, отыскивая живчик. Нашли. Надавили. Сильнее. Ещё сильнее. Сдвинулись. Надавили…
– Так, – провозгласил лекарь, выпуская взмокшего харюка. – Когда ты был маленьким, ты долго не начинал ходить, а заговорил впервые в три года. Видишь, твой достопочтенный отец не спешит меня опровергнуть. У тебя всё время болели зубы, ты без конца простужался, а к четырнадцати годам… ну, не стоит об этом… Два года назад ты сломал левую ногу и ребро, а не так давно сильно отравился. Грибами, по-моему…
– Довольно, – спасая достоинство сына, остановил его вождь Каррил. – Смотри его жену, как ты хотел.
Молодуха неуверенно подошла и протянула лекарю вялую бледную руку. Иллад возился с женщиной гораздо дольше, чем с её мужем. Любопытный народ заинтересованно наблюдал. Халисунец обмял и ощупал оба тощих запястья, потом велел роннанке повернуться лицом к солнцу и привстал на цыпочки, разглядывая глаза. Лицо его при этом постепенно мрачнело. Наконец он передал молодуху нетерпеливо переминавшемуся мужу, и тот поспешно увёл её в глубь толпы. От греха подальше.
– Что скажешь, учёный человек? – спросил вождь Каррил. – Сильно ли испортила её колдунья? Можно ли поправить её или лучше изгнать?
Иллад вернулся к стольцу кнесинки, сложил ладошки на животе и объявил:
– Я вынужден сказать то, о чём клятва лекаря предписывает мне молчать, если только речь не идёт о жизни или достоинстве человека. Да будут мне свидетелями все Праведные Отцы, но я не мог ошибиться! Я сожалею, о вождь, но благонравная женщина, которую мне посчастливилось осмотреть, не предназначена Небом для материнства. Судьбе было угодно вселить её душу, при нынешнем воплощении, в тело, неспособное к деторождению. Более того, разрешившись мёртвым младенцем, она неминуемо должна была погибнуть сама. Каким образом удержала в ней жизнь женщина, именуемая здесь колдуньей, я, право, не знаю, но жажду узнать. Государыня кнесинка и ты, славный вождь, – поклонился Иллад, – я с уверенностью заключаю, что женщина, ошибочно именуемая ведьмой, совершила не вред, а лекарский подвиг. Я утверждаю, что она заслуживает не позорной казни, а всяческих наград. Порукой же тому моя честь целителя, а я, милостью Лунного Неба, ничем не нарушал эту честь вот уже тридцать шесть лет!
Речь халисунца прозвучала в немыслимой тишине. Казалось, до угрюмцев с трудом доходил её смысл. Великим умом этот народ, похоже, не отличался. Только обречённая ведьма медленно подняла голову, и во взгляде, устремлённом на кнесинку, появились какие-то отблески жизни. Потом она вдруг обхватила руками мальчишку, всё так же стоявшего подле неё, уткнулась лицом в его замызганную рубаху, – и беззвучно заплакала.
– Слова твоего лекаря вошли в мои уши, светлая госпожа, – медленно, с расстановкой проговорил вождь. – Но сердца не достигли. Неужто Божественный Прародитель допустит, чтобы мужчина МОЕГО РОДА не смог зачать в женщине младенца, способного жить? Та, что умертвила моего внука чёрным колдовством, должна умереть. Я сказал.
Коленопреклонённая женщина оторвалась от подростка, гладившего её по голове, и что-то сказала ему, подталкивая вон из круга.
– Беги к ней… – расслышал Волкодав, умевший уловить тихий шёпот среди всеобщего гама. Женщина говорила по-саккаремски. – Пади в ноги… Пускай добрая госпожа спасёт хотя бы тебя…
Парнишка свирепо дёрнул плечом и никуда не побежал. Остался при ней. А венн отчётливо понял: тем, кто всё-таки решится отправить ни в чём не повинную лекарку на костёр, придётся переступить через два трупа. Если не через три… считая Мыша, возившегося и кровожадно шипевшего на плече.
– Я вполне доверяю твоей мудрости, доблестный вождь, – сказала кнесинка Елень. – Ты – отец народа и воистину знаешь, что говоришь. Но и целитель, чьих слов не приняло твоё сердце, заслуживает величайшего доверия. Как же быть? Наша Правда учит: если кажется, что оба правы, обратись за советом к Богам. Ибо Им, в Их божественном всеведении, открыто всё то, что нам, ничтожным смертным, представляется неразрешимой загадкой. Согласен ли ты со мной, умудрённый вождь? Какие испытания признаёт твой народ?
После некоторого раздумья Каррил кивнул головой, и на солнце блеснули красные самоцветы, вставленные в глазницы медвежьего капюшона. Лисья Шапка начал с готовностью перечислять:
– Если бы речь шла об одном из нас, светлая госпожа, можно было бы подвести его к воплощению Прародителя и посмотреть, люб ли ему человек. Но Прародителю нет дела до чужаков. Можно связать колдунью и бросить её в воду, ибо мы веруем в справедливость воды. Если она поплывёт, значит, виновна: вода не станет отвергать доброго человека. Можно развести костёр и принудить колдунью идти по углям, ибо мы веруем в справедливость огня. Если огонь станет обжигать ей ноги, значит, незачем и выпускать её из костра. Но более всего, госпожа, мы веруем в истинность поединка. Ибо тому, кто прав, наш Прародитель, Вечно Сущий В Зелёном Лесу, дарует частицу Своей мощи, и правый выталкивает неправого с полотна…
– Довольно. Итерскел!.. Где Итерскел? – пророкотал вождь. И с видимым удовольствием обратился к кнесинке: – Я вижу, владычица сольвеннов, ты в доброте своего сердца не любишь приговаривать к смерти даже тех, кто её несомненно заслуживает. Это достойно. Я вижу также, что ты склонна верить своему лекарю, попытавшемуся оправдать злодейку. Я не в обиде на тебя, светлая госпожа: ты являешь нам правду духа, присущую великим вождям. Ибо в чём доблесть вождя, как не в боязни покарать невиновных? Позволь же нам убедить тебя, что ведьма ни в коем случае не должна избегнуть костра. Ты выставишь своего человека, а мы своего, и с каждым из них пребудет участь колдуньи. Если победит наш человек, а я не сомневаюсь, что он победит…
Вождь не докончил фразы, но доканчивать её не было смысла. Итерскел уже протискивался вперёд, и соплеменники почтительно перед ним расступались. Он на ходу стащил с себя овчинную безрукавку, а потом и рубаху, оставшись обнажённым по пояс. Загорелые плечи плыли повыше макушек угрюмцев, вдруг показавшихся рядом с ним толпой ребятишек. Вот Итерскел вышёл к трону вождя, и галирадское воинство откликнулось вздохом восхищения и ужаса, а Волкодав подумал, что дело тут, верно, не обошлось без заезжего молодца. По силам ли было народу, не признававшему браков с чужими, выродить этакого детинушку?.. Венн не каждый день встречал людей гораздо крупнее и сильнее себя, но Итерскел был именно из таких. Полтора Канаона, самое меньшее. А Волкодав и с Канаоном-то рядом казался тщедушным подростком.
