Возвращение немого (СИ) - Романова Галина Владимировна (бесплатная библиотека электронных книг TXT) 📗
Часть 2. Главы 8 и 9
Глава 8.
Старая Хозяйка спокойно шла по роще, когда на нее налетел тяжело дышащий Лейр. Ни он, ни она не удивились этой встрече.
— Молодец, — кивнула волшебница, проводя ладонью по его щекам и лбу. — Быстро бегаешь. Ты уже знаешь, что произошло?
Юноша торопливо закивал и сделал несколько нетерпеливых жестов:
— Э-о! А!
— Успокойся и скажи нормально.
— Э-ыу! — Лейр развел руками.
— Не верю! — волшебница опять коснулась пальцами его лба и висков. Юноша опустился на колени, преданно глядя на женщину. — Всё ты можешь. Только не хочешь. Не могу понять, почему… На тебе нет никаких чар! Скорее всего, ты сам настолько привык молчать, что теперь просто не можешь вспомнить, как это делается.
Он закивал.
— Тогда оставим это. Ты ведь явился ко мне среди ночи отнюдь не из-за этого. На свободу вырвался демон. Так?
Лейр вскочил на ноги, вытаращив глаза. Откуда она-то знает? Хотя…
— Я давно этого ждала, уже несколько лет, — как ни в чем не бывало, отмахнулась Хозяйка. — Более того, я догадываюсь, кто его высвободил и могу предположить — зачем! Глупо и самонадеянно!
«Но лучшего и желать нельзя!» — мысленно добавила она. С тез пор, как случайно наткнулась на яйцо, старая Хозяйка ждала удобного момента. Он настал. Правда, это нарушало кое-какие ее планы, но ничего. Настоящий маг должен уметь импровизировать.
— Ты мне поможешь.
Прозвучали эти слова категорично, и Лейр в ответ сделал жест, как будто вырывает из груди сердце и кладёт его к ногам Видящей. За это его погладили по голове и одарили улыбкой. Польщённый вниманием могущественной волшебницы, он расплылся в улыбке — магия Видящих действовала безотказно.
— Отлично! Тогда слушай и запоминай! Демоны — те, кого мы успели изучить — питаются живыми душами. Наши мысли, чувства, эмоции — для них нет лучше лакомства. Чем богаче внутренний мир того, на кого напал демон, тем дольше тот будет находиться в теле, постепенно пожирая душу, опустошая её, лишая владельца мыслей, чувств, желаний и отравляя сознание продуктами распада оных. А, да что я тебе рассказываю! — отмахнулась женщина. — Ты же мужчина и не можешь понять высокие материи. Тебе обязательно знать одно — демон может покинуть чужое тело только в двух случаях. Первое — если он выпьет всю душу до дна и должен будет подыскать себе нового носителя. И второе — если его носителя убить. Ибо у мертвых нет души, нет разума, памяти, чувств. В первом случае демон силен и крепок, справиться с ним практически невозможно. А вот во втором — он вылетает из трупа ослабленным. Только так и тогда его можно уничтожить. И не важно, кто это — мужчина, женщина, ребенок… Любой — запомни это! — абсолютно любой носитель демона обречён. Его нельзя спасти — можно лишь, убив, избавить от страданий, а демона ослабить настолько, что его легко станет уничтожить. И мы с тобой должны это сделать.
Лейр по-птичьи склонил голову набок, внимательно слушая каждое слово собеседницы. Повиноваться Видящим — святой долг каждого эльфа.
— Ты можешь его чувствовать. Я это знаю. Возвращайся и найди его. Ты должен это сделать и не допустить, чтобы демон убил тебя, — спокойно пояснила женщина. — Как ты это сделаешь — не важно. Но потом ты приведёшь его к часовне. Понимаешь? А тем временем я буду готова и буду ждать тебя там… Иди! И помни — ты должен это сделать, во что бы то ни стало!
С этими словами она сделала еще пару шагов и растаяла в воздухе, едва зайдя в кусты. Лейр постоял немного, прислушиваясь к шуму и гаму взбудораженного поместья-столицы, а потом решительно зашагал навстречу огням и раздающимся в ночи голосам. Особого плана не было. В голове сидела лишь одна мысль — сначала надо добыть оружие. И сделать это он мог лишь в одном месте.
Казарма Преданных, массивное старинное здание в виде двух башен, соединенных полукруглыми пристройками спальных корпусов, столовой, оружейной и конюшни, в ночи невольно притягивала взгляд. Двое ворот — в каждой из башен — были плотно закрыты. Царила тишина. Большая часть легионеров спала в своих постелях — пока семье Наместника не угрожает непосредственная опасность, Преданные остаются на местах. Лишь четверо часовых — по двое на верху каждой башни — несли бдительную службу.
Лейр затаился за деревом, переводя дыхание и пытаясь сосредоточиться. Когда-то у него было другое имя, другое прошлое, другая жизнь. Лорд Линнестар считал, что он — его пропавший сын Лаэмир. Тот Преданный, что пришёл на помощь и не дал оркам убить артиста, знал, что когда-то мим был Преданным. Знали бы они, насколько правы! Нет, пусть лучше не знают. Так будет лучше для всех.
Охранных заклинаний на дверях практически не было, можно надеяться проникнуть внутрь, не потревожив охрану. А ему и нужны-то вон те узкие зарешеченные окна в левом крыле. Там должна быть оружейная. В спальне и столовой окна большие, решетки крупные. В конюшне, наоборот, не окна, а щели, и сквозь приоткрытые ставенки ощутимо пахнет лошадьми. Так что выбора нет. Но как проникнуть внутрь?
Распахнутое окно подсказало ответ.
Несколько лет жизни среди артистов и акробатов сделали своё дело. Кем бы ни был Лейр в прошлой жизни, сейчас он перебежками и перекатами, прячась за малейшие неровности почвы, подкрался к самой стене. С минуту постоял, прижавшись к ней и прислушиваясь к далёкому шуму облавы. Если бы против него были только сородичи, нечего беспокоиться — достаточно отсидеться в укромном уголке. Но где-то там демон. Он знает, что мим его чувствует и попытается уничтожить, во что бы то ни стало.
Двуногий, который его видит, опять ушёл. Он успел скрыться в здании, где достать его будет невозможно. Охранные чары, конечно, слабые, они не удержат сущность из иного мира, но поднимут тревогу. А ему пока нельзя обнаруживать себя. Он еще слишком слаб. Та самка умерла слишком рано, он не успел как следует напитаться ее душой и жизненной силой. Самец, которым он питается сейчас, силён и крепок, но эти силы скоро кончатся. Нужно новое тело, новая энергия. Тем более сейчас, когда кругом столько этих существ…
Это может стать отличным решением проблемы!
Память жертвы была доступна сущности. Хотя многое понять напрямую было трудно, почти невозможно, всё же образы расшифровать удалось. Здесь он может какое-то время спокойно скрываться, подпитываясь энергией. И как раз сюда забрался его враг. Забрался тайком. Значит, его достаточно спугнуть…
Это действительно была оружейная зала. Узкие стрельчатые окна — протиснуться можно было только боком, да и то обладая изрядной сноровкой — пропускали достаточно света, чтобы можно было сориентироваться. Пространство между окнами занимали козлы, где были установлены мечи, короткие метательные дротики и длинные боевые копья. В центре на специальных подставках крепились кинжалы, ровными рядами были расположены чеканы*. Отдельно — короткие луки. Для стрел были два ящика в дальнем углу, где сами стрелы были разложены строго по размеру и форме наконечников. Вдоль всей противоположной стены теснились шкафы, сундуки и подставки под доспехи.
(*Чекан — здесь боевой топор всадника с острым длинным лезвием, чтобы было удобнее бить сверху, с седла, вниз, по головам).
Здесь были не только форменные доспехи Преданных — боевые, обыкновенные, турнирные, утяжеленные и парадные, покрытые белой эмалью с синим узором. Льняные нижние рубахи, стеганые и кожаные поддоспешники, шлемы с подшлемниками, наручи, поножи, щиты, кольчужные рукавицы, нагрудники…Осмотреть все не хватит и ночи.
Да ему всё и не нужно. Достаточно всего одного.
В когорте по традиции было всего сто Преданных. Правда, на самом деле их было немного больше — сотня прошедших посвящение и несколько десятков кандидатов, которые только обучались. Они жили в тех же казармах, подчинялись тому же распорядку дня — но в строй вставали только во время военных действий. Кандидаты во время праздника не стояли в почётном карауле, они не могли принимать участия в турнирах наравне с посвященными Преданными. Для них праздника не существовало. И их оружие и доспехи, те самые, в которых они прибыли в когорту, находились тут же, вместе с форменной экипировкой посвященных. Когда они принимали присягу, и на груди расцветало клеймо, эти следы прошлой жизни возвращались родителям или передавались младшим братьям на память.
