Наследство - Браун Саймон (лучшие книги без регистрации .TXT) 📗
Между стражниками пробирались дети и бросали ей под ноги цветы. Арива смеялась вместе с ними. Старики и старухи тянулись, чтобы поцеловать ее руку, и она охотно позволяла им это. Ее имя слышалось повсюду, его произносили солдаты, крестьяне, пивовары, портные, и она улыбалась всем вместе и каждому в отдельности.
Когда она вступила в старый квартал возле гавани, она увидела людей, свисавших из окон вторых этажей и жаждавших увидеть королеву. Из тех же окон свешивались знамена, расшитые золотым и черным – цветами Розетемов. Они развевались на ветру, касаясь ее волос и платья. Арива смеялась, махала людям рукой, целовала края знамен, что-то кричала в ответ на приветствия. Она была так счастлива, что на ее глазах выступили слезы.
Наконец шествие дотянулось до самой гавани. Там королеву уже ожидали военные корабли с отдраенными до блеска палубами, свежеокрашенными бортами и развевавшимися на мачтах знаменами с изображением пустельги. Когда появилась Арива, экипажи всех судов, выстроившись на палубах, дружно прокричали слова приветствия так громко, что в окнах ближайших зданий задребезжали стекла. Стая чаек взлетела к небу. Арива одна взошла на помост, выстроенный перед кораблями, на котором стояло единственное простое кресло без всяких украшений. Подойдя к этому креслу, она остановилась и повернулась лицом к волновавшемуся морю народа. Наступил самый главный момент в ритуале коронации, все затихло, люди опустились на колени и низко, едва ли не до земли, склонили головы.
Наступила тишина, в которой раздался звонкий голос Аривы.
– Вы мой народ, – произнесла она, перекрывая шорох набегавших волн. – Я всегда буду вашей королевой. Ничто не сможет встать между нами. Я живу для того, чтобы служить великому королевству Гренда Лиар, всем его жителям и Божьему промыслу.
Она села в кресло, и вновь отовсюду послышались приветственные возгласы. Олио взобрался на помост, встал перед сестрой на колени и лбом коснулся ее колен.
– Истинно, сестра, ты наша королева, и никто не посмеет в этом усомниться.
Арива наклонилась и поцеловала его.
– Нам пришлось многое пережить с тех пор, как умерла наша матушка и двое братьев, дорогой Олио, но теперь все пойдет своим чередом. – Брат взглянул в ее глаза, светившиеся счастьем и серьезностью. – Мне кажется, что в мире снова воцаряется гармония.
Джес Прадо, пошатываясь, вышел из палатки с кожаной флягой в руке и не очень уверенно прошел через весь лагерь. За ним со злобной заинтересованностью наблюдал часовой. Прадо удалось без приключений добраться до середины лагеря, однако когда он начал обследовать свой пояс, то не удержался на ногах и упал в большую лужу мочи. Его падение сопровождалось громким хлюпающим звуком. Часовой долго и громко хохотал и оборвал смех лишь тогда, когда заметил сержанта, вышедшего из своей палатки и начавшего обычный обход лагеря. Солдат тотчас же забыл о пьяном Джесе и одернул куртку.
Прадо, которого теперь не было видно, отбросил флягу и пополз на четвереньках к тому месту, где стояли на привязи кони. Здесь он выбрал самого спокойного скакуна, отвязал его и тихо, с величайшей осторожностью вывел в темноту за пределы лагеря. Когда звуки лагерной жизни остались позади, он вскочил в седло, сжал коленями бока коня, вцепился руками в его гриву и опасной дорогой направился обратно в Хьюм.
Он долго ждал возможности удрать из-под пристального надзора, но рискнул попытаться сделать это лишь нынешней ночью.
Возраставший день ото дня гнев Рендла ввергал его в ужас. С тех самых пор, когда отряд подошел к границам Хаксуса, Рендл ждал донесения от Эдера, однако никто с этим донесением не явился. Рендл не желал признавать, что его верный лейтенант предал его, и потому, несмотря на то, что известие о существовании Линана и его приблизительном местонахождении могло возвысить его в глазах короля Салокана, он был в ярости от того, что юный принц вновь ускользнул от него.
Прадо понимал, что теперь его собственная жизнь не стоила ни гроша для Рендла, и что если его побег не удастся, то его будет ждать неминуемая гибель. Кроме того, он считал, что если Рендл мог оповестить обо всех обстоятельствах Салокана, то сам он с таким же успехом мог бы продать сведения Ариве.
Он поднял глаза и посмотрел в яркое далекое небо, тотчас же подумал о том, как было бы хорошо стать птицей и благополучно долететь до дома. Тяжело вздохнув от разочарования, он осознал себя ничтожным одиноким человеком, оторванным волей судьбы от друзей и близких, маленьким человеком, которому предстоял далекий и опасный путь, не менее опасный, чем был путь вместе с Рендлом. Однако ему было необходимо преодолеть этот путь. У него были важные сведения для новой королевы. В последний раз он оглянулся на лагерь Рендла.
»А еще остался долг, который нужно вернуть, – подумал он. – Отыщи-ка меня, капитан Рендл. В один прекрасный день я вернусь к тебе и сниму голову с твоих плеч».
Дженроза вошла в укрытую хижину и тотчас же почувствовала себя плохо от жары. Посреди хижины ярко горел очаг, обложенный белым камнем. Рядом с ним лежала груда пушистых шкур, а на ней Линан. Он не приходил в сознание, его лихорадило. Лихорадка не проходила вот уже пять дней. Его кожа пожелтела, лицо искажала гримаса боли.
Камаль не отходил от него, сидел рядом почти неподвижно. Поначалу Дженрозе показалось, что он молился, но потом она расслышала имя Элинда Чизела. Она подошла ближе и прислушалась.
– Так и вышло, что, когда твоего отца убили, я принял тебя, как родного сына. Конечно, без всяких формальностей. Я хочу сказать, что солдат не смеет указывать королеве, как ей относиться к собственному ребенку, но я хотел быть уверенным в том, что ты будешь расти таким, каким хотел бы тебя видеть наш генерал. – Камаль замолчал и прокашлялся. – А теперь вот ты лежишь здесь, и у четтов нет никакого средства или магических способов, чтобы вылечить тебя, потому что ты слишком тяжело ранен. Так что я хочу сказать, что тебе надо выкарабкиваться собственными силами. Я больше ничем не могу тебе помочь. Никто не в силах тебе помочь. Но пойми, я не собираюсь отступаться от тебя. Я не собираюсь просто так позволить тебе умереть, малыш. Я буду говорить с тобой. Ты слышишь мои слова, и они должны подействовать.
Дженроза склонилась над Линаном рядом с Камалем, стараясь не сгибать перевязанную ногу. Глаза Камаля покраснели, обеими руками он держал правую руку Линана. На миг Дженроза положила свои ладони поверх ладоней Камаля.
– Ничего больше нельзя сделать, – горестно произнес он.
Дженроза дотронулась до лба Линана. Он был влажным и холодным, несмотря на жару.
– Тебе надо хоть немного отдохнуть. Я останусь с ним.
– Ведь ты же маг… – с робкой надеждой сказал Камаль, глядя в ее глаза.
В его взгляде отразились ее собственные боль и горечь. Она покачала головой.
– На самом деле я была всего лишь студенткой, Камаль. Мне известны кое-какие штучки, я знаю некоторые простые заклинания, но то, что нужно Линану, лежит за пределами моих возможностей, а может быть, за пределами возможностей всех других магов, которых я знаю.
Камаль вскинул голову.
– Я не собираюсь позволить ему умереть, – с жаром произнес он.
Дженроза приложила ухо к груди Линана. Его сердцебиение было замедленным и слабым. В этот миг ей пришло в голову, что она отдала бы свою жизнь за него, если бы это было нужно.
»Это была бы справедливая замена, – подумала девушка со слабой надеждой на то, что Бог где-то слышал ее. – Сейчас моя жизнь стала для меня что-то значить. Это была бы жертва».
Однако ему требовалось нечто более сильное, чем ее жизнь.»Его душа сейчас где-то очень далеко, может быть, он видит мир мертвых. Если бы он только не потерял столько крови».
Она прищурилась. Кровь. Источник всей жизни. В ее сознании возникло неясное воспоминание, а когда ей удалось поймать собственную мысль, она вздохнула и широко раскрыла глаза, полные страха. Могла ли она посметь? Это могло бы убить его, и все же…
