Меч Тристана - Скаландис Ант (е книги .TXT) 📗

– То есть как это «куда»? – недоуменно возмутился Мырддин. – Разумеется, в Авалонский Дворец из белого мрамора, где обретаются вечно живые, где в каждом окне горит свеча, где никогда не смолкают песни…

– …И круглый год не отцветает жасмин, – добавил Иван, бесцеремонно перебивая волшебника. – Дурдом продолжается.

– Это не дурдом, Ваня, – улыбнулся Мырддин, нисколько не обидевшись. – Это игра такая.

– Ах, игра-а-а! – протянул Иван. – А этот парнишка за штурвалом играет вместе с нами? Маша, вопрос к тебе.

– Нашего уважаемого пилота зовут Вася, – сообщила Маша. – Я давно его знаю.

– Вот как! Рад познакомиться. Лейтенант ФСБ Горюнов. Скажите, Вася, у вас с Машей что-то было?

Вася ответить не успел. Или даже не собирался. Ответила Маша:

– Иван! Помнишь, я рассказывала тебе о древних ирландских законах. Ты не должен ревновать. А золотой энеклан я тебе выдам хоть размером с ногу.

– Но мы ведь, кажется, уже не в Ирландии десятого века, Машуня! Твое поведение безнравственно!

– Ух ты, ах ты! Ты мне напомнил одну римскую императрицу. Она как-то раз, еще веке во втором нашей эры, упрекала знакомую британку в аморальности. Знаешь, что ей ответила гордая женщина с нашего северного острова: «Мы отдаемся нескольким мужчинам по страсти, а вы, римлянки, – за деньги». Об этом писал Кассий Дион.

– К сожалению, не имел чести знакомиться с сэром Кассием Дионом, но думаю, доблестный рыцарь был. А вот о том, что ты, Машуня, британка, слышу впервые.

– А кто же я?! – засмеялась Маша. – Смотри, дурашка! Мы уже почти прилетели.

Под ними раскинулся удивительный город среди лесов и озер, и в самом центре его высился огромный, величественный и сказочно прекрасный замок. Да, это именно его принял Иван за дворец Дудаева в первые минуты своего появления здесь. Но уходящий под облака мраморный шедевр был, конечно, не чета главному грозненскому зданию. Дух захватывало от его красоты.

– Здорово! – выдохнул Иван. – Ё-моё! Да мне здесь нравится!

– А чему ты удивляешься? – улыбнулся зеленоглазый Мырддин. – Я и не сомневался, что вы полюбите этот мир. Это же Авалон, Эдем, Парадис. Его нельзя не любить.

Может быть, только в этот момент Иван наконец понял, где он.

А во дворце не оказалось горячей воды. В номере «люкс» шестизвездочного райского отеля краны хрипели, булькали и с противным свистом втягивали воздух, как в московской квартире в начале лета, когда только соберешься все перемыть и перестирать перед капитальным отъездом на дачу, а тебе вешают объявление на дверь подъезда: «В связи с плановой профилактикой коммуникаций и опрессовкой бойлера…» Они оба долго и весело хохотали, крутя вентили и нажимая наугад еще плохо изученные кнопки.

– Слушай, а давай не мымшись! – заговорщицким шепотом предложил Иван.

– Ну уж нет! – возмутилась Маша. – Даже там, в средневековье, на корабле, в лесу, в этих закаканных замках – везде я находила теплую воду, а здесь, в раю, буду как свинья… извини!

– Ладно, – решился Иван, – я полезу под холодную.

– А я пока согрею себе на газу, – заявила Маша и пошла в комнату.

– Эй! На каком газу? Мы же не в квартире! – дошло вдруг до Ивана.

Он уже стоял под душем и теперь высунулся в холл, любопытствуя, куда же собирается Маша.

– Чем ты думаешь воду греть? Кипятильником? У них же здесь совсем другая система.

– Разберусь, – откликнулась Маша.

И тут в дверь постучали.

– Войдите, – распорядился Иван, перекрикивая шум падающей воды.

Конечно, это был Мырддин. Он заглянул в обе комнаты, в ванную, спасибо, в туалет не полез и глупо спросил:

– К вам можно?

– Нельзя, – сказала Маша. – Мы собирались предаться утехам известного рода.

– Успеете, – заверил Мырддин.

– Успеем?! – свирепо переспросил мокрый Иван, выходя из душевой и яростно растираясь полотенцем. – А этот ваш райский дворец, что, при советской власти строили?

– Вы про горячую воду? – невинно поинтересовался Мырддин. – Чепуха. Просто к вашему приезду готовили особый режим подачи травяных настоев и специальных смесей из целебных источников. Ну, не уложились чуть-чуть, бывает.

– Бардак! – проворчал Иван.

– Бардак позже будет, ребятки. Я же сказал: успеете. А сейчас давайте сядем и поговорим спокойно.

Иван смирился, обмотал полотенце вокруг бедер, взял сигарету и опустился на краешек дивана. Маша тоже закурила, вооружившись большой хрустальной пепельницей и забравшись с ногами в глубокое мягкое кресло. А Мырддин набил вишневую трубку и в своей излюбленной манере принялся ходить по комнате.

– Неужели у вас нет ко мне никаких вопросов? – удивился он наконец воцарившемуся молчанию. – Неужели теперь вас только горячая вода и волнует?

– Отчего же? – сказала Маша. – Вопрос номер один. Как любил говаривать наш общий знакомый Зига. В этом вашем Эдеме жить вообще можно? Или это так, плод чьей-то иллюзии, эфемерный сгусток бытия?

– Эфемерный сгусток бытия… – раздумчиво повторил Мырддин, как бы смакуя этот изящный оборот. – В каком-то смысле, Маша, все в этом мире эфемерно. И в этом, и в других мирах. Но я понимаю, о чем вы спрашиваете. В Эдеме или иначе – на Втором Уровне Бытия можно жить долго и счастливо. На этой планете живут миллиарды миллиардов людей, и многие, очень многие из них остаются здесь навсегда, потому что для подавляющего большинства движение возможно только вперед, а им вперед не надо. Им здесь хорошо. Для других, которым надо, этот мир – просто пересадочная станция, трамплин на новые уровни.

– Так, так, так, – проговорил Иван, – но вы же, помнится, обещали, что мы вернемся назад, а не на новые уровни.

– Видите ли, Ваня, вы же очень неглупый человек и должны понять, что в полном смысле возвращение назад невозможно. Маленькая тонкость заключается в том, что пресловутую машину из хрусталя и меди, которая скользит туда-сюда по эпохам, нам сконструировать так и не удалось. Все оказалось несколько сложнее…

Он опустился в кресло, дымя вокруг себя, как Дракон Острова Эрин, потом снова встал и заходил из угла в угол.

– Эх, придется все-таки прочесть маленькую лекцию о путешествиях во времени. Вначале эпиграф: «Кинематограф – это запечатленное время». Андрей Тарковский. Так вот. Люди начали путешествовать во времени с тех самых пор, как первый древний художник изобразил на стене своей пещеры убитого им оленя. Глядя на этот рисунок, охотник, безусловно, возвращался мыслями в прошлое, к моменту своего триумфа, а затем в это же прошлое погружались его сородичи и потомки. Заметьте, мы будем говорить только о путешествиях в прошлое, потому что путешествия в будущее с научной точки зрения никакого интереса не представляют, эта проблема технически разрешима очень давно – летаргия, анабиоз, в общем, Рип-ван-Винкль. А в сущности, вся наша жизнь – это и есть непрерывное движение в будущее, только с различной скоростью в зависимости от обстоятельств. Поэтому пытливые умы всегда и стремились придумать, как бы нам научиться возврату. И на смену примитивным рисункам пришла совершенная живопись, скульптура, письменность – поэмы, записи легенд, исторические хроники. Потом случилась первая информационная революция – это тысяча восемьсот тридцать девятый год, изобретение фотографии Дагером и Ньепсом. На серебряных пластинках появлялась теперь не фантазия авторов, а остановленное время. Дальше – больше: кинематограф, фонограф, магнитная запись, видео. Прошлое сделалось настолько зримым, что стало казаться почти осязаемым. Переход от магнитной записи к цифровой сам по себе был не столь значителен, но в эру компьютеров возникло понятие виртуальной реальности, и это был уже какой-то новый путь в прошлое, хотя и слишком обходной. Настоящую революцию совершил некто Брусилов в одном из параллельных вам миров. Он придумал сибр – универсальный синтезатор Брусилова. Название не вполне корректное, но оно вошло в обиход, и Бог с ним. А на деле сибр – это устройство для точного копирования любого объекта. И теоретически с помощью сибра можно воспроизводить целые миры. Теоретически для вас. Для меня – практически. Вот так, ребята. Запомните: в исторической ретроспективе существуют три формы запечатленного времени – фото, видео и сибро. Последний выводит нас на возможность полноценных путешествий в иные эпохи.