Шрам - Мьевиль Чайна (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
«Скоро все станет известно, — говорили в припортовых кабачках те, кто был предан властям Саргановых вод. — Им от нас нечего скрывать».
Но когда наконец новостные листки и журналы, прохожие, остановившиеся поговорить на улице, спорщики пришли в себя после первых восторгов и задали вопрос, который был у всех на уме, ответа не последовало. Прошла еще неделя, и, когда вышел очередной номер «Флага», читатели увидели на его первой странице всего четыре слова, набранные крупным шрифтом: КУДА МЫ ДЕРЖИМ ПУТЬ?
Но ответа не последовало и тогда. Были и такие, для кого это молчание не имело никакого значения. Имело значение то, что Армада — мощная держава и во власти ее находится нечто столь удивительное, что и представить себе невозможно. Направление движения заботило их ничуть не больше, чем прежде. «Мы всегда предоставляли им право принятия решений», — говорили некоторые из них.
Вот только раньше никаких особо серьезных решений и не принималось: имелось лишь самое общее соглашение о том, что пароходы, мол, будут буксировать город приблизительно туда—то и туда—то в надежде, что через год или два — если позволят течения и Вихревой поток — город сможет добраться до благоприятных вод. Теперь с аванком Армада получила новую движущую силу, и некоторые уже понимали, что все изменилось, что теперь принимаются настоящие решения и принимают их Любовники.
В отсутствие информации процветали слухи, согласно которым Армада якобы направлялась в Мертвое море Джиронеллы, где вода окаменела в форме волн, стала гробницей всей бывшей в ней прежде жизни. Говорили также, что Армада направляется к Мальмстрему — на край мира. Или к какотопическому пятну. К земле призраков, или говорящих волков, или мужчин и женщин с драгоценными камнями на месте глаз, или людей с зубами как полированный уголь, или в землю разумных кораллов, или в империю грибов, а то и еще куда—нибудь.
В третий книжди кварто Тинтиннабулум и его команда покинули Армаду.
Почти целое десятилетие «Кастор» находился в носовой части Саргановых вод, где граничил с кварталом Шаддлер. Раскачиваясь на волнах у борта «Толпанди», «Кастор» долгое время находился рядом с одетым в броню военным кораблем, превращенным в торговый квартал; его серые коридоры окрасились в цвета коммерции, переходы между недействующими пушками были заставлены множеством лавок, обитых листовым железом.
Люди давно забыли, что «Кастор» не находится на вечной стоянке. Он был связан с соседними судами с помощью мостков, цепи, канаты удерживали его на месте, а буфера не давали разбиться о соседей. Все они были сняты.
Под знойным солнцем охотники взмахнули своими мачете и вырвали себя из плоти Армады. Они оказались наконец в свободной воде — инородное тело в ткани города. Между «Кастором» и открытым морем был расчищен проход. Отсоединялись мостки, отвязывались швартовы на пути, который мимо барка «Черная метка» вел в Шаддлер, потом — вдоль борта клипера «Заботы Дариоха» с его дешевыми домами и шумной промышленностью. Дальше вдоль длинной надводной части субмарины «Нежно», внутри которой расположился театр, и между древним торговым суденышком и большим кораблем—колесницей (крепежные штыри под вожжи в борту были переоборудованы в держатели для цветных прожекторов) направились к правому борту. Дальше было небольшое открытое пространство, а за ним — шаддлеровский Сад скульптур на «Таладине», стоявшем на внешней границе Армады.
Дальше начиналось море.
На судах по сторонам прохода толпились люди: они перегибались через борта и выкрикивали слова прощания в адрес «Кастора». Стражники и шаддлеровские охранники не допускали никакого другого движения в новом канале. Море было спокойным, аванк двигался с неизменной скоростью.
Когда первые из городских часов начали бить полдень, на «Касторе», под восторженные крики собравшихся, заработали двигатели. Когда судно длиной чуть более ста футов с нелепо высоким мостиком начало отчаливать, последовал новый взрыв восторга.
После прохода судна мостки, канаты, цепи, балки сразу же устанавливались на свои места. «Кастор», словно нож, оставлял в теле города рану, которая тут же затягивалась.
Во многих местах канал был лишь чуть—чуть шире самого «Кастора», и корабль, проходя, ударялся о суда по сторонам коридора, но резина и канаты на его бортах смягчали удары. Он неторопливо двигался к открытому морю. Рядом кричали и махали руками люди, радуясь так, словно они освободили охотников после долгих лет заточения.
Наконец «Кастор» миновал «Таладин» и, выйдя в океан, направился тем же курсом, что и аванк, но быстрее, чтобы оторваться от города. В открытой воде «Кастор» стал наращивать скорость. Он обогнул носовую часть Армады, а потом повернул на юг, и город, влекомый аванком в прежнем направлении, поплыл мимо корабля. Армада двигалась; мимо «Кастора» прошел Зубец часовой башни, потом вход в гавань Базилио, заполненную свободными судами. Потом мимо проплыл Джхур; снова стали слышны двигатели «Кастора», который начал лавировать между свободных кораблей, окружавших город. Пробираясь между ними, «Кастор» сбрасывал с себя защитные буфера — резину и просмоленную материю. Немного погодя он исчез за южным горизонтом.
Многие наблюдали за «Кастором» из Сада скульптур, пока корабль не скрылся из виду, обогнув Армаду. Среди смотревших были Шекель и Анжевина, которые стояли, взявшись за руки.
— Они сделали свое дело, — сказала Анжевина. Она все еще была потрясена оставшись без работы, но сожаления в ее голосе почти не слышалось. — Они закончили то, для чего находились здесь. Зачем же им было оставаться?
— Знаешь, что он мне сказал? — нетерпеливо продолжала она, и Шекель понял, что эта мысль мучает ее. — Он сказал, что, может, они и остались бы подольше, но не хотят идти туда, куда идут Любовники.
Флорин следил за движением «Кастора» снизу.
Его не беспокоило ни то, что город направляется на север, ни то, что он не знает, куда Армада держит путь. Его радовало, что вызов аванка — не конец проекта Саргановых вод. Ему было трудно понять тех, кто видел в этом своего рода предательство, кто злился, пугаясь собственного неведения.
«Неужели вы не понимаете, что это замечательно? — хотелось Флорину сказать им всем. — Дело не кончилось! Еще осталась работа! У Любовников есть кое—что про запас. Мы можем еще постараться. На карту теперь поставлены вещи покрупнее. Мы еще поработаем!»
Он все больше времени проводил под водой, и если и поднимался наверх, то предпочитал оставаться один, а иногда с Шекелем, который становился все более молчаливым.
Флорин сблизился с Хедригаллом. По иронии судьбы Хедригаллу не нравились выбранный Любовниками путь на север и их молчание. Но Флорин знал, что Хедригалл предан Саргановым водам не меньше чем сам Флорин, и в беспокойстве какта нет никакой корысти. Хедригалл был умным и осторожным критиком, который не издевался над слепой преданностью Флорина или его нежеланием думать, он понимал веру и преданность Флорина Любовникам и серьезно относился к доводам в их защиту.
— Знаешь, Флорин, ведь они мои хозяева, — сказал он. — И ты знаешь, что я не питаю особо теплых чувств к моему так называемому дому. Мне на этот самый Дрир, мать его, Самхер насрать. Но… это уж слишком, Флорин, дружище. Я говорю об их молчании. Все ведь и так было неплохо. Нам вовсе не нужно было всем этим заниматься. Они должны были объяснить нам, что происходит. Без этого они теряют наше доверие, теряют свою легитимность. И боги нас раздери, ведь они от этого зависят. Их только двое, а сколько нас — один Крум знает. Это все плохо для Саргановых вод.
Такие разговоры выбивали Флорина из колеи.
Лучше всего он чувствовал себя в воде. Подводная жизнь квартала не изменилась — тучи рыб, Сукин Джон, водолазы на конце тросов, облаченные в кожу и металл, стремительные рыболюди Баска, креи, тени подлодок, напоминающие кургузых китов под городом. Погружные опоры «Сорго» — торчащие из платформы балки—ноги. Сам Флорин Сак, который перемещается между участками работ, инструктирует своих коллег, дает им советы, принимает и отдает распоряжения.
