Идущие в ночь - Васильев Владимир Николаевич (читать книги онлайн бесплатно регистрация txt) 📗
ГЛАВА 25
Четтан, день тринадцатый
Я открыла глаза. Из двух Солнечных Близнецов на небе остался один Четтан. Я, женщина-мадхет по имени Тури, снова обрела человеческое тело.
Меар ушел под землю и унес с собой синий день. Но память о прошедшем дне осталась со мной. От восхода Меара до его заката я почти все время сознавала себя, и теперь в памяти было лишь несколько провалов. Но даже они меня раздосадовали. Потому что я, например, не помнила, что случилось перед самым пересветом. У меня осталось лишь смутное чувство, что Одинец куда-то ушел. Куда? Зачем?!
Четтан заливал горячим светом поле вчерашнего сражения.
Необычного сражения. В котором никто не сходился с противником лицом к лицу. Это была схватка магий, и соперники не собирались убивать друг друга. Настоящая битва ждет нас всех впереди, у Трона.
Впрочем, мы с Одинцом вчера были только свидетелями магической драки. У нас над головой свистели стрелы и вспыхивали фиолетовые молнии. А мы скорчились за валунами, уткнувшись носом в камень. Если мы и в У-Наринне будем так себя вести, то я не очень представляю, зачем Лю нас туда отправил. Какой ему от нас прок? Чего он хочет? Чтобы мы украшали собой пейзаж? Сомневаюсь.
Я фыркнула.
Кстати, где его самого джерхи носят? Лю вроде бы обещал присоединиться к нам еще трое суток назад. В тот день, когда я очнулась на дне реки, а потом мы побывали в родном лесу Корняги. Ну и где же чародей?
Может, его и впрямь шерхи задержали. В смысле хоринги. Я что-то не очень поняла, сколько их вообще идет в Каменный лес, и все ли они участвовали вчера в магическом состязании у Знака. Может, некоторая их часть общалась с Лю. А может, он с Седраксом встретился? Ох, чует мое сердце, что я и сегодня не увижу старика. Очень жаль. Потому что не мешало бы задать ему пару вопросов. Или пару десятков вопросов? Тьма!
Один вопрос я задам прямо сейчас. И не чародею.
– Хэй, Корняга! – позвала я, оборачиваясь.
– Здесь мы, – отозвался скрипучий голосок.
И моим глазам предстало дивное зрелище. Растопырив ветки и встопорщив сучья, пенек восседал верхом на жеребце. Он даже ухитрился зажать в корнях повод. Ветер скептически косил на Корнягу карим глазом, но стоял смирно, не делая попытки сбросить деревянного всадника.
Я расхохоталась.
– Смутные дни! Тебя, Корняга, надо на ярмарках показывать. Ты, часом, фокусы показывать не умеешь? Или мячами жонглировать?
– Умею, – проскрипел корневик. – Но не стану. Мне на ярмарку нельзя. Не люблю, когда много людей. Боюсь.
Я пожала плечами. Каждый чего-то боится. Мне тоже всегда было страшновато в шумных и многолюдных местах: что, если толпа признает во мне оборотня? Но все равно на ярмарках весело. Я вдруг поймала себя на мысли о том, что скучаю по городской жизни. Моему мысленному взору предстали заполненные гуляющим народом улицы и площади Хадаса. Хочу в Хадас!
Но только после У-Наринны. Если сильно хотеть в Хадас по дороге в У-Наринну, то можно и в Сунарру угодить. Опять. И на этот раз навсегда.
– Да! – встрепенулась я. – Корняга! Где Одинец?
– Ушел за хорингами, – сказал пенек. – Велел тебе передать, что это очень важно и чтобы ты не сердилась. А встретитесь вы уже в Каменном лесу. И… это… он ничего с собой не взял. Ушел нагишом.
Между нами вдруг повисло молчание. Значит, вот оно как. Ушел от нас Одинец…
– Надеюсь, хоринги дадут ему штаны, – сказала я, чтобы сказать хоть что-нибудь. – Завтра. Сегодня-то вулху штаны ни к чему.
Корняга скрипуче хихикнул. Наверное, честно представил себе вулха в штанах. Я тоже представила. Но не улыбнулась.
Мне было грустно. Грустно и одиноко. Все-таки разошлись наши с Одинцом пути. Мы по-прежнему будем идти вместе, в одной упряжке. Но – порознь.
Анхайра сманила таинственная тропа Старшей Расы, и какой-то частью своей души я его понимала. Я почувствовала притягательную силу образа мыслей хорингов, когда разговаривала с умирающим Винором. С хорингом, которому я – в теле карсы – нанесла смертельные раны. И я же стала доброй динной-хранительницей для его ушедшей в вечную Тьму души. Тем самым я тоже отчасти разделила путь хорингов. Хотя и в гораздо меньшей степени, чем решил это сделать Одинец.
Видно, такова уж природа оборотней – встречая кого-то, проникаться его мыслями. А может, это свойственно любому живому существу?
Я покачала головой и потянулась к брошенной на камень одежде. Чем ближе к У-Наринне, тем больше вопросов у меня появляется. Если так пойдет и дальше, то в моих мозгах не останется места для ответов. Надо бы, до того как задаваться следующими вопросами, прояснить уже существующие.
Ах, как легко и бездумно жилось мне всю жизнь среди людей! Я принимала все происходящее в мире как непреложный закон. И очень редко задумывалась над причинами и целями. Самые серьезные из вопросов, над которыми мне случалось размышлять в прошлой жизни, вызывали у меня теперь лишь снисходительную улыбку.
Я наклонилась за сапогами, лежащими рядом с камнем. И замерла.
Потому что камень не был обычным валуном. На его отшлифованном боку сверкал яркими красками живой рисунок хорингов. Так вот как выглядит второй Знак! Вчера я его не разглядела. Зато Одинец, надо полагать, разглядел – иначе бы наша одежда не оказалась именно здесь.
Я всмотрелась в рисунок.
А в следующий миг я почувствовала себя там, внутри картины.
На главной площади богатого восточного города Хадаса.
Я сразу узнала фонтан в виде двуглавого удава, из разинутых пастей которого струйками сбегала вода. Только я не слышала ни журчания, ни плеска – картина была беззвучной.
Вода искрилась в лучах заходящего Четтана. Здесь был вечер красного дня. Я огляделась, ожидая увидеть праздных горожан, собравшихся ко дворцу правителя на церемонию смены караула. У хадасского правителя было две сотни дворцовой гвардии – Красная и Синяя, и смена гвардейцев на пересвете отличалась особой пышностью.
Однако я с удивлением заметила, что площадь почти пуста. А немногочисленные прохожие не были похожи на зевак. Они явно спешили каждый по своим делам, и вид у них был испуганный.
Тьма! Что стряслось в прославленном Хадасе? Междоусобица? Или – страшно сказать – моровое поветрие?
Я нахмурилась, пытаясь понять. И картинка словно бы отдалилась от меня. Теперь я как будто парила в воздухе над городом, озирая его с высоты птичьего полета. Мне открылись запутанные узкие улочки, просторные площади и тесные перекрестки, плоские крыши домов с садами и беседками. На дне дворов и в руслах улиц уже залегли глубокие тени. Четтан бросал прощальные косые лучи на каменный дворец правителя, на окружающую его зубчатую стену, на высокую – вдвое выше айетотской – Неспящую башню.
Что я вижу на живом рисунке? Настоящий Хадас? Или рисунок лжет мне, показывая лишь мое представление о городе?
Солнце скрылось за горизонтом. Тьма накрыла город черным крылом, и россыпью жемчуга засияли звезды.
В тот самый миг, когда угас последний красный луч, картина подо мной взорвалась звуками.
Вопли отчаяния и ужаса наполнили улицы, заметались эхом среди домов. Звериный вой, крики, плач, стенания доносились со всех концов города. И, перекрывая все густым раскатистым басом, ударил колокол на Неспящей башне. Тревожный звон поплыл над Хадасом, поднимаясь в темное небо.
Смутные дни! Голос Большого колокола нельзя было не узнать, даже если слышишь его впервые.
Колокол-великан возвещал наступление Тьмы.
Но что же все-таки творится в Хадасе?
Большой колокол захлебнулся басовитым плачем. Я потянулась вниз и рухнула камнем с высоты – хорошо, что мое тело в этом не участвовало. В мгновение ока я оказалась в дворцовом парке, на круглой мраморной площадке, окруженной балюстрадой. Светлый мрамор таинственно отсвечивал в темноте. А посредине площадки, хрипло рыча и воя, дрались два зверя. Они сцепились в один клубок и катались по гладкому камню. Когда на мгновение враги разъединились, я увидела, что это два гвардейца. Синий и красный мундиры во тьме казались почти одинаковыми. Синий был чуть светлее.
