Корабль судьбы (Книга 1) - Хобб Робин (читаем книги онлайн бесплатно txt) 📗

Моолкин и не думал прекращать свой неторопливый, завораживающий танец. Его движения ткали незримую преграду между мечущимся белым и остальными, что висели кругом, внимательно слушая.

— Слишком поздно! — кричал белый. — Слишком много лет и зим сменили друг друга! Наше время преображения приходило и уходило много десятков раз! А у нее в памяти так и остался мир, которого давным-давно нет! Даже если мы и отыщем реку, ведущую к полям закукливания, там все равно нет никого, кто помог бы нам выстроить коконы. Все давным-давно умерли! — Он говорил все быстрей, давясь и захлебываясь словами. — Нас не ждут наши родители, готовые излить свою память в наши скорлупы. Преображенные, мы выйдем из коконов такими же глупыми, как сейчас. Да, она дала мне свою память, но говорю вам: этой памяти недостаточно! Я даже и здесь очень немногое узнаю, да и то, что мне удается узнать, расположено не так, как следовало бы. Если уж помирать, так давайте сперва разучимся говорить и утратим остатки разума. Ее память не стоит той боли, которую я из-за нее испытал.

И встопорщенная грива белого змея внезапно исторгла густое облако ядов. Он сам первый всунул в это облако голову.

Моолкин сделал бросок — стремительный, как на охоте. Его золотые глаза ярко сверкнули: он сгреб белого и силой выдернул его из ядовитого облака.

— Хватит! — рявкнул вожак. Глупый белый пробовал отбиваться, но Моолкин держал крепко, стискивая его, как пойманного дельфина. — Не смей в одиночку решать за весь наш Клубок! И тем более — за весь наш народ! У тебя тоже есть долг, и ты обязан исполнить его прежде, чем окончишь свою никчемную жизнь! — Его слова были гневными, но тон, как ни странно, неожиданным образом успокаивал. Говоря так, Моолкин тоже выдохнул облако ядов, и ярко-алые, сверкающие гневом глаза белого змея постепенно померкли, сделавшись тускло-малиновыми. Яды вожака продолжали делать свое дело, и вот уже челюсти змея обмякли, лениво приоткрывшись. — Ты отведешь нас к Той, Кто Помнит, — продолжал Моолкин. — Мы уже почерпнули кое-что у серебристого подателя пищи. И готовы взять еще таким же путем, если понадобится. Быть может, если мы присовокупим это к тому, что даст нам Та, Кто Помнит, нам окажется достаточно для спасения!

Он помолчал и очень неохотно добавил:

— Собственно, нам ничего другого и не остается.

Кеннит поворачивался туда и сюда, придирчиво разглядывая свое отражение в зеркале. На его волосах и аккуратно подстриженной бороде поблескивало лимонное масло. Завитые усы лежали безупречными кольцами, впрочем без тени легкомысленного щегольства. В ушах прохладно мерцали массивные серебряные серьги. Белоснежное кружево лежало волнами на груди, ниспадало из манжет темно-синего камзола. И даже кожаное гнездо на деревянной ноге было начищено до благородного блеска. Одним словом, Кеннит со всех сторон выглядел элегантным мужчиной, снарядившимся решительно поухаживать за капризной красавицей.

Что в некотором смысле соответствовало истине.

Минувшей ночью, после судьбоносного разговора с кораблем, ему практически не довелось уснуть. Растреклятый талисман будил его снова и снова, хихикая, бормоча и всячески уговаривая принять условия, выдвинутые драконицей. И было что-то в упорстве поганой вещицы, что наводило Кеннита на очень серьезные подозрения. Следовало ли ему доверять маленькому стервецу? Или правильней было бы, как выражались разнузданные пираты, «положить» на все его уговоры? Оттого Кеннит вместо сна крутился и вертелся в постели. И даже когда Этта присоединилась к нему и стала деликатно массировать ему шею и плечи, даже это его так и не убаюкало. Он заснул только перед рассветом, когда небо уже начинало сереть. А когда проснулся, то обнаружил, что решение успело созреть. Его собственное решение, принятое без всяких подсказок.

Он снова завоюет свой корабль. Еще раз. Он смог это сделать однажды, сможет и вдругорядь.

И уж теперь как-нибудь обойдется без мальчишки Уинтроу и их с кораблем знаменитой взаимосвязи!

О драконах, правду сказать, Кеннит знал не особенно много. И решил сосредоточиться на том, что ему было известно доподлинно. Начать с того, что она была самкой. То бишь до некоторой степени женщиной. Значит, следовало хорошенько почистить перышки и приготовить подарки. Поможет ли подобная тактика — там видно будет.

Наведя полную и окончательную красоту, Кеннит вернулся к постели и заново осмотрел сокровищницу, устроенную в корпусе кровати. Вот прекрасный пояс, сплетенный из серебряных колец, украшенных лазуритом. Вполне подойдет ей как браслет. Если понравится, он тут же добавит два серебряных браслета, годных стать ее серьгами. Этта без них как-нибудь проживет. А вот толстостенный стеклянный флакон с маслом глицинии; наверное, его везли в Калсиду какому-нибудь тамошнему изготовителю благовоний. Может, ей по вкусу придется такой аромат?

Чем еще можно доставить чувственное наслаждение носовому изваянию корабля, Кеннит, право, не знал. Об этом он задумается попозже, если окажется, что предложенные подарки ей безразличны. Все равно рано или поздно, так или иначе он ее завоюет.

Он погрузил драгоценности в изысканный бархатный кошель и пристегнул его к поясу. Он знал, что двигается лучше, если у него обе руки свободны. Выглядеть перед нею неуклюжим калекой ему совсем не хотелось.

За дверью каюты ему навстречу попалась Этта. Она шла с полной охапкой свежевыстиранного белья. Она окинула его взглядом, и ее откровенное восхищение сначала слегка рассердило его, но в следующий миг он понял, что, стало быть, его старания увенчались успехом.

— Ты… — начала она почти дерзко. И улыбнулась.

— Иду с кораблем потолковать, — сообщил он ей хмуро. — Проследи, чтобы нас ни одна живая душа не побеспокоила.

— Немедленно всем скажу, — пообещала она. Ее улыбка сделалась шире, и она осмелилась добавить: — Ты поступил мудро. Ты ей непременно понравишься!

— Тебе-то почем знать? — бросил он, хромая мимо.

— Я с ней тоже потолковала, — ответила Этта. — Утром сегодня. Она была со мной дружелюбна ну прямо до невозможности. И в открытую говорила, что восхищается тобой. Пусть видит, что и ты ею восхищен. Это должно пощекотать ее самолюбие! Драконица она или нет, а только две бабы, как выяснилось, всегда столкуются. — Этта помедлила и добавила: — Она говорит, мы должны называть ее Молния. По-моему, это имя ей очень идет. Она в самом деле как громовая стрела. От нее свет исходит. И власть.